Ноа - Марк Леви
Твоя преданная журналистка,
Дженис
P. S. Не смогу внести правки в статью, можешь покромсать ее, как тебе угодно, если сочтешь слишком длинной или скучноватой.
Она прикрепила статью и отправила имейл.
Когда поезд въехал в пригород Минска, Дженис пошла в туалет. Заперев дверь, она растоптала ноутбук и телефон вдребезги и выбросила в окно.
На вокзале, выйдя из вагона, она направилась к трем сотрудникам милиции, дежурившим в конце перрона. Сказала им, что она – журналистка и въехала в Беларусь без визы. Милиционеры немедленно ее задержали.
Десять минут спустя члены «Группы 9» получили сообщение, извещающее их, что миссия продолжается.
Дом Марка Шагала в Витебске
Глава 19
– Как вы поняли, что собирается сделать Дженис?
– Чего я не поняла, так это почему мне не удавалось локализовать тюремную сеть. Не могу объяснить, почему я не рассматривала самую логичную гипотезу: что она не подключена к интернету. Очевидно, мне еще многому предстоит научиться. А что касается Дженис, я предполагала, что в случае неудачи она пойдет на крайние меры, лишь бы довести операцию до конца. И боюсь, она не вполне адекватно оценила последствия своего геройства. Дженис на грани срыва, «Группа» недостаточно серьезно отнеслась к ее состоянию. Но надо признать, она нашла решение проблемы, которая поставила операцию под угрозу; миссия может продолжаться, и этим мы обязаны именно ей, при условии, конечно, что она придумает способ подобраться к сетевому концентратору. Успех не гарантирован, тем более что помочь ей я больше не могу. Скоро она будет отрезана от мира.
– Где она?
– Прямо сейчас – в Центральном отделении милиции Минска. Сотрудник, который ее допрашивал, только что передал рапорт начальству. Скоро за ней приедут агенты КГБ. Они продолжат допрос и отправят ее в изолятор.
– Можем ли мы быть уверены, что ее определят именно на Окрестина?
– Дженис измотана, но мыслит по-прежнему ясно. Всех политических преступников отправляют именно туда. Перед этим у нее будет право на звонок, и, надеюсь, она обратится к единственному человеку, который может о ней позаботиться.
– О ком вы?
– О контакте, который ей дал адвокат. Бланский – человек, чей бизнес процветает по обе стороны границы. Не все олигархи – хищники. У некоторых есть совесть, и они еще верят в достоинства демократии.
* * *
Штаб КГБ, Минск
«Шкода» припарковалась перед домом номер 67 по улице Есенина. Двое мужчин в черных куртках и беретах с позолоченным гербом вошли в отделение милиции. Дежурный провел их в комнату для допросов.
Сидевшая на металлическом стуле Дженис вызывающе посмотрела на них. Руки у нее были скованы наручниками.
Не обращая на нее внимания, не произнеся ни единого слова, они подхватили ее под мышки и бесцеремонно потащили к машине. Один из них надавил ей на голову, заставляя согнуться, и затолкал на заднее сиденье. Хлопнул дверью, сел впереди и знаком велел напарнику трогаться.
«Шкода» неслась с безумной скоростью, водитель игнорировал светофоры; улицы Минска принадлежали ему одному. Дженис смотрела в окно. По тротуарам шли люди, лица которых ей не удавалось различить. Чем ближе они подъезжали к штаб-квартире КГБ, тем более далеким казался ей окружающий мир. Впереди показалось главное здание, наследие советской власти. Вход в КГБ, обрамленный четырьмя колоннадами коринфского ордера, претендовал на сходство с древнегреческим храмом.
Мужчина в черной куртке вышел из машины, схватил Дженис за руку и с силой толкнул к зданию.
Когда Дженис оказалась внутри, ей почудилось, что время остановилось. Ее провели по коридору – такому длинному, что конца не было видно; два цербера шагали слаженно, их туфли отбивали по полу звонкий ритм, напоминающий военный марш. Они постучали в какую-то дверь, зажглась зеленая лампочка; Дженис кивком велели войти.
Сотрудник в сером костюме, сидевший за столом, указал ей на стул у стены и вернулся к работе. Он барабанил по клавиатуре, полностью игнорируя журналистку, время от времени останавливался, смотрел на экран и продолжал стучать. Часы на стене отсчитывали секунды, оглушительно тикая. Дженис решила не выказывать ни малейшего признака тревоги.
Прошел час, прежде чем сотрудник наконец заговорил.
– Итак, – начал он на безупречном английском, – вы незаконно проникли в нашу страну. Зачем?
– Чтобы написать статью.
– Статью, подумать только! И какую же статью? – спросил он, чеканя слова, чтобы казаться значительнее.
– О художнике Марке Шагале.
– У него любопытные картины, – прокомментировал сотрудник. – Почему вы не получили визу?
– Редакция подала документы, но мы не получили от вас ответа. Нужно было что-то придумать до дедлайна из уважения к читателям.
– Из уважения?
Он сделал паузу, глядя Дженис прямо в глаза, а потом принял назидательный вид.
– Вы выбрали как раз то самое слово, которое я вспоминал. Уважение. Это чувство очень высоко ценится в обществе, уделяющем большое значение институтам. Если бы я попросился к вам в гости и вы замешкались с ответом, имел бы я право взломать дверь в ваш дом? Сочли бы вы такой поступок…—Для пущего эффекта он сделал вид, что подбирает слово. – Уважительным?
– Нет, – ответила Дженис, опуская глаза.
– И тем не менее именно это вы и сделали. Что было бы, если бы я, не уважая ваш народ, ваши институты и вашу страну, явился в Израиль вот так, без документов? Мне что, налили бы чаю или, может, предложили бы выпить, поваляться на шезлонге у моря?
– Нет, – повторила она, сбитая с толку спокойствием собеседника.
– Могу я увидеть вашу статью?
– У меня ее больше нет, я ее уже отправила.
– По почте? Значит, сроки не так уж и поджимали.
– По электронной почте.
– Отлично, с какого компьютера?
Дженис не ответила, пытаясь понять, к чему клонит этот человек. Он умело вел беседу, и его вопросы привели ее в растерянность.
– Со своего ноутбука, – в конце концов сказала она. – Я забыла его в поезде.
– Ну разумеется, вы забыли его в поезде, – повторил он с сарказмом в голосе.
Он выдвинул ящик, вытащил пачку сигарет и закурил. Выпустил длинную струю дыма и задумчиво посмотрел на нее.
– Знаете, что мне кажется странным? – продолжал он после долгого молчания.
– Что вы не предложили мне сигарету, хотя в остальном ведете себя как истинный джентльмен? – парировала Дженис.
Мужчину, кажется, позабавила ее выдержка. Он бросил ей пачку, и Дженис поймала, невзирая на наручники.
