Ящик Пандоры (СИ) - Райс Луанн

— А как двигатель выглядел вообще? — спросил Том.

— Несомненно владелец содержал лодку в хорошем состоянии — верфь прислала по факсу служебные записи. Двигатель проходил технический осмотр за неделю до поездки. Поршни и клапаны в хорошем состоянии. Я сейчас проверяю технологическую карту механика, и не вижу подачи топлива.

— С того времени, как они отчалили, и до взрыва прошло примерно тридцать минут, — произнес Том. — Разве лодка не должна была взорваться раньше?

— Неизвестно, — ответил Мэттью. Он открыл файл на компьютере и развернул экран к Тому, чтобы тот смог увидеть изображения. — Это подача топлива по правому борту. А вот тут впускное отверстие, — указал Мэттью, и Том внимательно изучил четкое фото. — Когда Бенсон повернул ключ зажигания, топливо пошло через распределительный патрубок в левый двигатель. Но видишь этот промежуток вот здесь? Топливоподкачивающий насос был оставлен открытым — топливовод отсоединен от карбюратора.

— И топливо текло в трюм, — догадался Том.

— Правильно. С этого момента путешествие было обречено.

— И достаточно было одной искры, — закончил Том.

— Это все, что потребовалось.

— Итак, если двигатель находился в исправном состоянии, лодка была пригодна для плавания, как это произошло?

— Версий много, — ответил Мэттью.

— Могло ли это быть умышленным повреждением? — поинтересовался Том.

— Такое возможно, впрочем как и вариант с несчастным случаем. Учитывая, что судно только что прошло технический осмотр, существует вероятность, что механик забыл соединить топливовод.

— Это стало бы довольно серьезной ошибкой, — отозвался Том. — «Западный Ветер» — хорошая верфь. Не могу представить, чтобы кто-то из их механиков проявил такую небрежность.

— Всякое бывает, — ответил Мэтт.

Том знал, что Мэтт был прав. Невнимательность — одна из самых распространенных причин трагедий на морских судах. Но, по словам Конора, у Бенсонов возникли проблемы в браке.

— Когда Готье первый раз допрашивала Бенсона, она сказала, что он едва находился в сознании, невнятно бормоча слова, но он сказал ей: «Они добрались до нее». Мой брат, Конор — детектив отдела по расследованию особо тяжких преступлений. И у него возникли сомнения, может, Бенсон на самом деле имел в виду «Я добрался до нее».

— И что? Он взорвал свою лодку и рисковал жизнью своих детей, чтобы убить жену?

— Это было бы безумием, — ответил Том. — Но такие люди встречаются.

— Значит, твой брат работает по этому делу? Я думал, им занимается детектив Миано.

— Они работают вместе, — сообщил Том. — Конор занимается другим делом, которое может быть связано с нашим.

— Каким?

— О пропавшей женщине. Клэр Бодри Чейз. Она знала Салли, и Конор полагает, что это довольно большое совпадение, что обе женщины пострадали в один и тот же день.

— Это очень странно, — согласился Мэтт. — Хорошо, что копы занимаются людьми. Я взял на себя техническую сторону. Собираюсь съездить на пристань «Западный ветер» и поговорить с Илаем Дином и его ребятами с верфи, выяснить, не облажались ли они. Я больше склоняюсь к несчастному случаю. Если виновата верфь, то Бенсона ожидает неплохой судебный иск.

— Держи меня в курсе, — попросил Том. Он поблагодарил Мэтта и, сев в машину, направился в сторону больницы «Шорлайн Дженерал». Когда Том добрался до сестринского поста на этаже Гвен, он был рад видеть, что дежурила Марианна Руссо.

— Как она? — поинтересовался Том.

— Иногда делает успехи, — ответила Марианна. — Но после у нее наблюдается регресс.

— Она заговорила? — спросил Том.

— Совсем чуть-чуть, — ответила медсестра. — Первый раз она заговорила, когда вы принесли ей ее собаку. А после этого лишь изредка по паре слов. В основном «да» и «нет», простые ответы, когда мы спрашиваем ее, голодна ли она, хочет ли спать и тому подобное. Ничего, что касалось бы несчастного случая.

— А что насчет регресса? — уточнил Том.

— При виде ее отца, — ответила Марианна. — Гвен практически впала в истерику последний раз, когда он навещал ее, почти такую же сильную, как до этого. И после его визита она не разговаривала в течение нескольких часов.

Медсестра провела его по коридору на застекленную террасу, где они обнаружили Гвен, которая сидела в кресле и что-то сосредоточенно писала в своем дневнике.

— Привет, Гвен, — поздоровался Том.

Услышав его голос, она подняла голову и улыбнулась. В голове Тома мелькнула мысль, что она выглядела надеющейся.

— Я хотел тебя навестить, — сказал он. — Узнать, как твои дела, и сказать, что Мэгги скучает по тебе. У нее много приключений в нашем доме, мы выгуливаем ее на пляже, и для такой маленькой собачки, она — настоящий чемпион по прыжкам через прибитые к берегу коряги.

— Ей нравится плавать, — поделилась Гвен чуть слышным голосом.

— Правда? Что ж, теперь, когда я это знаю, мы возьмем ее поплавать, — сказал Том. Потом указал на стул рядом с ней и спросил: — Ты не против, если я сяду?

Она согласно кивнула.

— Я подумал, ты захочешь посмотреть ее фотографии, — предложил Том. Он достал свой телефон и пролистал серию снимков с Мэгги: в саду с Джеки, играющей в мяч, бегающей по пляжу, свернувшейся калачиком на кресле в гостиной. — Она такая милашка, и мы делаем все, чтобы она чувствовала себя как дома, но я уверен, что ей не терпится встретиться с тобой.

— Как? — спросила Гвен.

— По взгляду, который бывает у собак. Как и людей. Знаешь, как собаки улыбаются? Они высовывают языки, и их глаза блестят особенно ярко. Так вот, Мэгги не улыбается, ее глаза просто блестящие, а не сверкающие. Но все изменится, когда ты вернешься домой, и вы сможете быть вместе.

— Вместе, — повторила Гвен. — Я, Мэгги и Чарли.

Сердце Тома екнуло. Неужели ей до сих пор не сказали про брата? Он смотрел на нее, на ее улыбку, которая становилась все шире и шире, и не мог вымолвить ни слова.

— Ты будешь со своим отцом, — произнес он.

— И с Мэгги и Чарли, — сказала она. — И иногда с тетей Лидией.

— Гвен, — начал Том. Не ему было рассказывать о поисковой операции, о том, что Чарли не нашли, что ее брат не вернется домой.

— Вы его спасете, — сказала Гвен. — Также, как спасли меня.

— Гвен, я бы хотел этого больше всего на свете, — признался Том.

— Так и будет, — настаивала она. — Он живой.

«Ладно», — подумал Том. Это была фантазия, и Гвен нуждалась в ней, чтобы поправиться. Это был механизм выживания. Ее психика обманывала ее, чтобы склонить к выздоровлению.

— Вы мне не верите? — спросила она.

— Я этого не говорил, — ответил Том.

— Лодка подобрала его.

— Какая лодка?

— Ею управлял русал. Как русалка, только мужчина. Наполовину рыба, с черной чешуей. Он забрал Чарли в морской замок, чтобы быть в безопасности с королем Нептуном и Морской Королевой.

— А когда русал забрал его? — спросил Том, подыгрывая ее воображаемому сценарию, который она придумала.

В темноте ночи и на рассвете дня, — ответила Гвен, подтолкнув журнал к Тому. — Видите? Я нарисовала это. Моя мама говорила всегда рисовать те вещи, которые никогда не хочешь забывать.

Том внимательно рассматривал открытую тетрадь. Восемь панелей с замысловатыми и удивительно проработанными рисунками были расположены на странице как в комиксе.

— У тебя талант, — сказал он.

— Мама научила меня. Она была дизайнером и любила рисовать.

Том разглядывал рисунки. Они изображали прогулочный катер с каютой в доке, похожий на «Салли Би», семью из четырех человек, обедающую внизу, и собаку, похожую на Мэгги, сидящую под столом. Затем катер в огне, девочку на желтом спасательном плоту, небольшую лодку с двумя людьми на борту, барахтающегося в воде мальчика, и мальчика на корме моторной лодки, который махал желтому плоту. На последнем кадре были изображены роскошный замок с мальчиком, стоящим на балконе, и черный дрозд, сидящий на вершине башни замка.

— Это Чарли, — пояснила Гвен, указывая на мальчика. — Жаль, что русал не забрал меня с собой в морской замок.