Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша
2-й отдел ГУВД наверняка озабочен поимкой убийцы-маньяка. Да и не только ГУВД, тут и контрразведка свой интерес имеет: арабы из-за рубежа приехали. «Коготок увяз — всей птичке пропасть». На Литейном меня раскрутят как миленького, и «Аламос» увяжут, и содержимое «мазды», не говоря о том, что Славу приплетут. Дело получится громкое.
Испанцев, скорее всего, просто вышлют из страны, а нам с подельничком светит расстрел.
Такие дела.
Я прошелся по комнате, паркет сурово скрипел под ногами. Глядя на Перстень, я понял, что выходов из сложившейся ситуации существует не много.
Первый: связаться с Лешей и самому попросить о встрече с оперативниками, заочно согласившись купить их товар по приемлемой цене; потом либо действительно купить, либо прибыть на встречу вместе со Славой. Необходимая огневая мощь для уничтожения пары разжиревших чиновников у нас была.
Второй выход — податься в бега. Разумеется, меня объявят в федеральный розыск, но с деньгами прожить можно и партизаном. Этот вариант одновременно решал все проблемы с испанцами, а также с арабами и прочими «черными».
Но просто так скрыться я не мог. У испанцев были мои вещи — Браслет и Кинжал. Вернуть их, чтобы соединить вместе, следовало любой ценой. Конечная цель была слишком высока и благородна, поэтому для ее достижения были все средства хороши.
И тут я увидел третий выход.
Книга вторая
Отряд хладнокровных
1
Так это и произошло, как вполне обыденно происходят самые необычайные вещи. На Миллионной улице нас ждали с нетерпением. Когда я отзвонился туда и сообщил, что хочу привезти перстень Хасана ас-Сабаха, голос Мегиддельяра в трубке задрожал. Это было хорошим признаком: ажиотаж, вызванный предвкушением долгожданного обретения всего комплекта атрибутов власти, порождал волнение, которое человек рассудительный мог обыграть в свою пользу. А я теперь был рассудителен как никогда.
Мы отправились в офис СП «Аламос», приготовившись к разного рода неожиданностям — ведь после того, как мы доставим Перстень, ликвидировать нас испанцам уже ничто не помешает. Впрочем, я предпочитал полагаться не на оружие, а на мозги. Первое помогает, когда критическая ситуация уже наступила, а второе позволяет этой ситуации избежать. Я совсем не хотел устраивать бойню в центре Санкт-Петербурга, чтобы не оказаться в ловушке, которую мигом организуют бдительные органы внутренних дел.
Впустил нас Хенаро Гарсия и проводил до кабинета управляющего, деликатно закрыв дверь с другой стороны. Франсиско Мигель де Мегиддельяр поднялся нам навстречу и протянул руку: — Здравствуйте, госопода.
— Здравствуйте! — Я крепко стиснул его ладонь, не без удовольствия наблюдая растерянность в глазах испанца, обнаружившего Перстень Вождя на моем пальце.
Слава по моему сигналу достал «кольт».
— Наша сделка расторгнута, — сообщил я, — Отдайте мне Кинжал и Браслет.
— Вы с ума сошли, — прошептал де Мегиддельяр. — Зачем вы надели перстень!
— Потому что мне так захотелось. — Улыбка Ha моем лице превратилась в оскал. — Верните мне МОИ вещи!
В кабинете повисла тишина.
— Вы не понимаете, что вы делаете, — выдавил наконец управляющий. — Вам нельзя было их надевать.
— Отлично понимаю, — ответил я, — и полностью отдаю себе отчет.
— Нет, — пролепетал испанец. — Снимите, пожалуйста, перстень. Я прошу вас!
Такого выражения ужаса и мольбы на лице приора рыцарского Ордена я не ожидал увидеть.
— И что я обрету? — спросил я. — Шконку в тюремной камере? Вы предали меня дважды. Сначала, когда снарядили экспедицию в Узбекистан, и теперь, заказав отбить у хашишинов Перстень. В обоих случаях финал должен был быть одинаков: меня обязаны были убрать. Однако не получилось, и опять же не по вашей вине: вы-то сделали все, что смогли, но волей случая я оба раза оказывался в живых. На юге меня, сами того не зная, спасли охранники, а здесь — веление судьбы. — Я поднял руку, обратив камень к лицу испанца. — Вы и сейчас не верите в божественный промысел, назначивший меня исполнителем великой миссии?
— Снимите, пожалуйста, перстень, — повторил Франсиско Мигель де Мегиддельяр.
— И отдать его вам?
Испанец кивнул.
— Это было бы разумным поступком, — сказал он.
— И нас, — указал я на Славу, — тут же убьют?
— Вы не понимаете, что говорите, — покачал головой Мегиддельяр. Зачем? Никто вас не тронет. Мы деловые люди, у нас честный бизнес. Вы отдаете перстень и получаете заслуженную награду.
— Хотите присоединить к своей коллекции, — я взглянул на изумруд, отдать который казалось так же нелепо, как палец, который он украшал.
— Его необходимо укрыть в безопасное место… — испанец запнулся, чтобы никто не мог его применить…
— Или забрать себе. Верно? — Я кинул взгляд в угол комнаты, на тумбочку со встроенным сейфом. — Это же не символы Вождя секты хашишинов — это Предметы Влияния, которые любого способны сделать Вождем, неважно какой организации. А филиал Алькантары в России — это, по сути, самостоятельный маленький Орден, возглавить который вам, уважаемый, наверное, очень хочется.
«Уважаемый» отрицательно покачал головой.
— Вы не в своем уме, — сказал он. — Вам лучше все-таки снять перстень.
— Поэтому вы не спешили отослать реликвии в Испанию, — продолжил я, не обращая внимания на его реплики, — а держали все это время у себя, скорее всего, в охраняемом офисе, где могли изучать, не отрываясь от работы. Здесь, в кабинете.
Плечи Мегидцельяра поникли, и я понял, что попал в яблочко.
— Дайте ключи от сейфа, — потребовал я.
— Нет, — выдавил он. — Одумайтесь. Вы совершаете свою самую большую ошибку.
Я рассмеялся и протянул руку, в которую испанец покорно вложил связку ключей. Он понял, что Слава может выстрелить, если продолжать упрямиться.
— Вот так-то лучше. — Я присел на корточки и распахнул тумбочку. В полумраке сейфа мне показалось, что изумруд замерцал чуть ярче, когда рука коснулась лежащих на полочке Браслета и Кинжала. Я взял раритеты и повернулся к управляющему «Аламосом».
— Не делайте этого, — пролепетал он. — Именем Иисуса Христа заклинаю вас, остановитесь!
— Хотите посмотреть, как на человека снисходит харизма? — спросил я.
Мегиддельяр не мог больше выдавить ни слова.
Он молча наблюдал, как я надеваю на правую руку Браслет, камни которого на миг засветились изнутри ярким огнем, заставив меня-разогнуть спину и величественно расправить плечи. Приор, наоборот, сжался, старея прямо на глазах.
— Мы уходим, — сказал я, — и не вздумайте нас остановить, это приведет к большим жертвам с вашей стороны.
Де Мегиддельяр выпрямился и с видом человека, покорного судьбе, сплел над столом пальцы.
— Que seza, seza, — с расстановкой произнес он по-испански. — Что будет, то будет.
Это он мог теперь начертать в качестве девиза на геральдическом щите своего Ордена. Чему быть, того не миновать.
Испанцу, заброшенному на беспредельные просторы России, приходилось быть фаталистом.
— Что ты с ними будешь делать? — спросил Слава, когда мы выехали к Летнему саду. Он сидел за рулем — в офис я предпочел отправиться на его «Волге».
— Предметы не самоцель, а средство, — пояснил я, вытягивая руку, чтобы полюбоваться украшавшими ее драгоценностями.
— Средство для чего? — осторожно поинтересовался компаньон.
— Скоро узнаешь, — ответил, я и до самого дома мы молчали. Впрочем, он все равно бы не понял, а если б и понял, то наверняка не поверил.
У парадного мы распрощались. Я поднялся и открыл дверь своим ключом. Марина была дома, но вряд ли она могла мне помешать. Я хотел поразмышлять над одной интересной проблемой. Давно со мной такого не случалось — получать удовольствие от преодоления трудностей. Ранее я их все-таки как-то старался обойти стороной, но теперь чем сложнее была поставленная задача, тем приятнее было ее решать: обсасывать целиком, дробить на части и разбираться с каждой частью по отдельности. Короче, думать.
— Привет, — пробормотала Марина, испуганно покосившись в мою сторону, обошла меня и исчезла на кухне.
Я же прошел в спальню и присел в кресло.
Голова работала чрезвычайно ясно, сосредоточиваться не было необходимости. Удивительно прекрасное чувство — дополнительной силы, поддержки и надежности! В левой руке я сжимал серебряные ножны Кинжала, и чем дольше я их держал, тем более естественным это становилось, словно они были частью моего тела. Соединенные вместе, Предметы казались единым организмом, они были созданы друг для друга и не должны были существовать порознь. Они были прекрасны. Неудивительно, что хашишины стремились ими завладеть.
Им было необходимо оснастить главу секты Агахана, чтобы тот стал Вождем, могущественным лидером, способным принимать кардинальные решения и уметь их осуществлять. Лишь в этом случае хашишины могли рассчитывать на превращение из мелкой группировки внутри течения исмаилитов в крупную самостоятельную религиозно-политическую организацию. Им мог помочь только новый Хасан ас-Сабах, но такой возможности у Ага-хана не будет. Предметы у меня, и я их никому не отдам.
