Денис Чекалов - Пусть это вас не беспокоит

Дверь открылась, и маленькие злобные глазки поверх маленьких же усиков заморгали в нашу сторону. Мне пришло в голову, что в подобных домах тараканы вырастают и до больших размеров, но существо заговорило, и я признал в нем Перкинса.

Когда вы имеете дело со свидетелями противной стороны, надо быть чрезвычайно осторожными, ибо это чревато. Судьи терпеть не могут, когда на досужих болтунов, которые рвутся к присяге, предварительно даже посмотрят в бинокль из пролетающего над городом вертолета. Я хорошо это знал по некоторым делам, которые Франсуаз вела в качестве адвоката, а я был у нее на побегушках. Однако, как я надеялся, в данном случае все обстояло иначе. Мы выступали не как юристы, а свидетели нагло лгали.

-- Что вам надо? -- недружелюбно спросил таракан. Никогда не слышал, чтобы эти твари разговаривали между собой, но они наверняка делают это именно такими голосами.

-- Мы могли бы поговорить? -- голос Франсуаз стал глубоким и чувственным -- совсем не таким, как вечность назад, когда мы находились у подножия этого многоквартирного Эвереста. Не подумайте, что она собиралась охмурить этого красавчика -- просто она хотела войти.

-- Я, а, -- пискнул таракан.

Франсуаз двинулась вперед и чуть не расплющила его по стене своим бюстом. Ничем подобным я похвастаться не мог, поэтому просто улыбнулся Перкинсу, проходя мимо.

-- Кто это, Эл? -- нежный девичий голосок раздался из глубины комнаты, и нам предстала Феникс Джордан.

Смазливая мордашка у нее точно имелась, и этим дело вовсе не ограничивалось. Ее цвета светлой пшеницы волосы были бы прекрасны, если бы она их помыла. В голубых доверчивых глазах лучилась невинность, которую так любят присяжные. Не знаю, чем уж она занималась до нашего прихода, и не стану делать никаких предположений, иначе Франсуаз опять получит почву для своих обвинений, однако на юной мошеннице не было ничего, кроме короткого толстого халатика, который она как раз запахивала. Ее груди были небольшими и довольно красивыми, а обнаженные ножки округлы как раз в той степени, в какой следовало, учитывая ее рост.

Будь я журналистом, ищущим подпись для цветной фотографии, то не стал бы долго раздумывать. "Совращение малолетних" -- вот как следовало бы назвать Феникс Джордан в этом наряде. Памятуя о данном себе слове бороться с рыцарскими порывами, я напустил на себя суровый вид.

-- Кто вы такие? -- недовольно проскрипел таракан.

-- Мистер Перкинс? -- осведомился я, при этоv недвусмысленно давая ему понять, что не собираюсь здороваться с ним за руку.

-- Предположим, -- на его лице я читал недоверие.

-- Мисс Джордан, я полагаю? -- я обратился к халатоносице. Она кивнула, скромно и с достоинством, как и положено прилежной воспитанной девочке, когда дядя полицейский спрашивает, употребляет ли она наркотики.

-- Вы пришли из-за наших показаний, вот зачем, -- сказал Перкинс. Осознание своей проницательности добавило ему самоуверенности. -- Так вот...

-- Послушайте меня, мистер Перкинс, -- мягко сказал я. -- Нам прекрасно известно, что вы солгали в полиции.

-- Это неправда, -- подала голос девушка. -- Мы сказали правду.

-- Молчи, Феникс, -- пискнул таракан. -- Я сам с ними поговорю.

-- Не знаю, сколько вам заплатили, -- задумчиво произнес я. -- Но сомневаюсь, что это стоит тюрьмы. А именно туда вы попадете, когда вас уличат в лжесвидетельстве.

-- Мы не попадем в тюрьму, -- Перкинс насупился. -- А теперь проваливайте.

Я подошел к стене и брезгливо осмотрел обивку.

-- Дрянная квартирка, не так ли, Феникс? -- я повернулся к невинному ягненку. -- А ведь в тюрьме будет гораздо хуже. Вас когда-нибудь насиловали лесбиянки?

Раз мне было велено обижать маленьких, я решил постараться. В глазах девушки мелькнул страх, такая перспектива явно не входила в число ее заказов Санта-Клаусу на Рождество.

-- О чем таком вы говорите, -- таракан попробовал петушиться. Его смешные маленькие усики задрались кверху. -- Я же велел вам убираться.

-- Двое свидетелей обеспечивают Кларенсу Картеру алиби на ночь убийства, -- веско произнесла Франсуаз, наступая на таракана. Тот непроизвольно сделал шаг назад и уперся спиной в стену. -- Один из них владеет особняком в Беверли-Хиллз. Полагаете, что вам обоим поверят больше?

-- Эл, -- сказала Феникс. -- О чем она говорит?

-- И это еще не все, -- я повернулся к ней. -- Вы вляпались не просто в дело об убийстве. Это большая серьезная игра для настоящих игроков. А вы -всего лишь мелочь, морские отбросы, которые продают на рыбном базаре по паре центов за штуку. Многие люди имеют свой интерес в этой истории, -- и вы стоите на пути у всех.

-- Он прав, -- кивнула Франсуаз. -- Вас обоих выставили вперед, как мишени на линию огня. Когда вас продырявят, вы даже не узнаете, кто это сделал.

-- Эл, -- голос Феникс стал неожиданно резким. -- Мы так не договаривались, Эл.

-- Это все болтовня, -- голос Перкинса стал неожиданно тонким. -- Я не знаю, о чем вы тут говорите. Мы просто расскажем на суде все, что видели.

Эта парочка была уже готова для формовки и упаковки в целлофан, когда я услышал позади себя шаги.

-- Запугиваете свидетелей, мисс Дюпон? -- голос Патрисии Огден был чуть более сладким, чем следовало в такой ситуации.

-- А, вот и вы, -- я широко улыбнулся. -- Что может быть хуже продажных адвокатов.

-- Вы -- адвокат? -- Перкинс нахмурился еще больше. -- Проваливайте-ка все втроем.

Я подошел к Феникс и хмуро посмотрел на нее.

-- Мне жаль вас, -- сказал я. -- Возможно, у вас еще и есть будущее, но у вашего дружка его точно нет. Не позволяйте ему утянуть вас за собой.

-- Вы можете подать в суд на этих людей, -- апломба в голосе Патрисии было даже больше, чем пудры на ее щеках. -- Ведь они вас запугивают.

-- Вот мой адрес и номер телефона, -- сказал я, обращаясь только к Феникс. -- Если решите, что заслуживаете шанса, позвоните мне.

Я достал свою визитную карточку и протянул ей. Ее пальцы были влажными и липкими, но я не мог винить в этом человека, живущего в Лос-Анджелесе без кондиционера.

-- Выметайтесь, или я позову полицию, -- прохрипел таракан.

-- Мне надо поговорить с вами обоими, -- сказала Патрисия Огден. -- Моя клиентка...

Выходя на лестничную клетку, я притворил за собой дверь.

Спускаться вниз было гораздо легче, но, на этот раз, меня заботила мысль, сколько деталей от нашего автомобиля успели снять, и я даже не обращал внимания на царивший на лестнице запах. Когда поверхностный осмотр показал, что наш автомобиль сможет проехать пару кварталов, я начал подумывать, как бы открутить дворники у машины Патрисии.

-- Думаешь, она тебе позвонит?-- голос Франсуаз был хмур.

-- Естественно, -- кивнул я. -- Они прибегут оба, не позднее, чем этим вечером. Как я себя вел?

Франсуаз повернула голову, ее волосы переливались в солнечном свете.

-- Ты растаял, как только увидел ее, -- сказала она. -- Возможно, у вас есть будущее. Мне жаль вас. Тьфу.

-- Я говорил это специально, -- я вырулил на главную улицу. -- На самом деле я так не думаю. Уверен, что она -- сосуд порока, а ее мысли пропитаны злом. Но на этот раз она встретила достойного противника. Я хитроумно заманил ее в ловушку ...

Франсуаз вздохнула и ее глубокие серые глаза обратились в мою сторону.

-- Самое печальное, -- задумчиво произнесла она, -- что в основе всех этих рыцарских помыслов мужчин, выглядящий на первый взгляд донельзя благородно, лежит всего лишь низменная страсть к обладанию каждой миловидной женщиной, попадающейся им на пути. В большинстве случаев это оказывается невозможным в прямом смысле, и тогда стремление маскируется под видом крепкого мужского плеча.

-- Ты несправедлива, -- я был полностью уверен в своей правоте. -- Меня вовсе не прельщают всякие там забитые невинные овечки вроде Феникс и Коры, если ты это имеешь в виду. Напротив, мне нравятся ядовитые змеи, стервы и хищницы.

Сказав это, я начал отсчитывать про себя секунды. Прошло ровно одиннадцать, пока Франсуаз поняла, кого именно я имел в виду.

6

Нам потребовалось некоторое время, чтобы решить, кто из нас должен пойти к доктору Бано. Франсуаз полагала, что мы вполне можем пойти вместе под нашими настоящими именами и задать несколько прямых обезоруживающих вопросов. Однако тогда, возразил я, что доктор испугается нас настолько, что полезет под кровать и потеряет дар речи. В таком случае, он окажется для нас абсолютно бесполезным.

Франсуаз возразила, что мой сарказм абсолютно неуместен, и если у меня есть план получше, я могу немедленно претворить его в жизнь. Я потрепал ее по откормленной щечке и велел ждать в машине. Поскольку доктор Бано не являлся женщиной, девушка могла быть полностью уверена в моей стойкости по отношению к нему. На это Франсуаз пробубнила что-то про мадам Бабочку, правда, я так и не понял, к чему это было сказано, а спрашивать не захотел.

После этого я распустил галстук, снял его и начал расстегивать верхнюю пуговицу рубашки. Франсуаз, нахмурившись, посмотрела на меня и сказала, что уже вышла из того возраста, когда девушка находит что-то особенное в том, чтобы забавляться на заднем сиденье автомобиля. Но я не стал обращать внимания на ее слова, слегка вз?ерошил волосы, и, посмотрев в зеркальце заднего вида, пришел к выводу, что выгляжу достаточно убедительно.