Ольга Хмельницкая - 33 счастья
– А я не хотел на ней жениться, – корил себя Рязанцев.
Сейчас он был готов сделать все, что угодно, лишь бы оказалось, что Ева жива, здорова и находится в безопасности.
– Сколько раз я говорил себе, что надо сделать из нее домохозяйку! Сколько раз! – повторял он. – И чем все закончилось? Тем, что мы приехали на очередное задание, я лежу со сломанной ногой и воспалением легких, а Ева ушла куда-то под землю и не вернулась.
Пользуясь тем, что его никто не видел, полковник закрыл голову руками и зарычал. Он хотел умереть, ничего не видеть, ничего не слышать, и хоть на время избавиться от боли, которая терзала его душу. Смерти полковник не боялся. Он боялся одного – умереть и так и не узнать, что случилось с Евой.
До его ушей донесся какой-то посторонний звук. И этот звук был полковнику прекрасно знаком.
– Вертолет, – сказал полковник.
Тяжелая воздушная машина приземлилась. По внешней поверхности скалы застучали сапоги.
– Владимир Евгеньевич! Вы здесь? – послышался голос Олега Склярова.
– Может, он умер? – испуганно спросил кто-то. – Ева же вроде сказала, что он ранен.
«Ева сказала. Им сказала Ева, – повторил полковник, чувствуя, что не может дышать. – Ева жива! Она сказала им, где меня искать».
Владимир Евгеньевич почувствовал, что напряжение оставляет его вместе с сознанием, но усилием воли взял себя в руки.
«Любовь делает меня уязвимым, – подумал он. – Я даже сам не понимаю, как много Ева для меня значит».
– Я здесь! – крикнул он громко. – Олег, привет!
– Ой, – ответил Скляров откуда-то сверху, – Владимир Евгеньевич, вы здесь? Рад слышать! Сейчас мы принесем взрывчатку и освободим вас. Мы вас с первой же попытки нашли. Нам Ева начертила план.
– Она молодец, – ответил Рязанцев.
А потом быстро вытер с лица слезы, чтобы никто ничего не заметил.
Манусевич стоял над лежавшими на асфальте Алексеем и Аленой и думал. Генетик тяжело дышал и непрерывно бредил. Вокруг него летали то бабочки, то осы, то поющие тостеры.
«У него слабое здоровье. Может и умереть», – подумал Миша.
Он перевел взгляд на Защокину. Алена лежала навзничь и старалась не стонать. Манусевич присмотрелся к ее ране.
«Как бы не началась гангрена», – подумал он.
Оставлять девушку одну ему было страшно. Леша бредил все бессвязнее. Миша разрывался пополам. Сделав в конце концов выбор, Манусевич взвалил на свои плечи генетика.
– Он может отдать концы в любую секунду, – сказал Миша Алене.
– Ты правильно поступаешь, – ответила девушка. – Спасибо тебе.
Она закрыла глаза.
Манусевич понес Алексея к шоссе. Он чувствовал, что генетика бьет крупная дрожь. Леша был такой горячий, что Миша чувствовал это даже через мокрую одежду.
«Такая долгая и сильная лихорадка очень вредна для сердца, – думал Миша. – А Леша у нас никогда не отличался богатырским здоровьем».
Ветер подталкивал Манусевича в спину. Он смертельно устал и держался только на честном слове.
– Я чувствую себя намного хуже, чем в тот день, когда впервые пробежал марафон, – пробормотал физик. – В тысячу раз. Но я не сдамся!
Он подумал об оставшейся в одиночестве Алене. Ему очень не нравилась ее рана. Во-первых, туда попала грязь, и это грозило заражением крови. К тому же у девушки мог начаться столбняк. Кроме того, раненое колено, которому был нужен покой, подвергалось перегрузкам, и для нее существовала опасность не только остаться хромой, но и вообще потерять ногу.
При мысли об этом Миша попытался бежать, но ноги его подкашивались. Он снова перешел на шаг.
– Какая страшная тварь! – вдруг тихо сказал Алексей.
Манусевич напрягся.
– У нее огромные, длинные когти, – продолжал генетик.
– Это он о бариониксе, – понял физик. – Все понятно.
– И она откладывает яйца в горячий песок, – добавил Алексей заплетающимся языком. – Я, как Ванга, все вижу. Будущее близко, близко!
Шоссе было уже рядом. Миша пошел быстрее. Он услышал звук машины и побежал. Манусевич споткнулся, чуть не упал, но удержался на ногах.
– Стойте! Стойте! – кричал он, размахивая одной рукой.
Леша чуть было не соскользнул с его плеч. По шоссе ехала фура. Миша побежал, с трудом переставляя натруженные ноги. Кости хрустели. Мышцы живота свело от непосильного напряжения. Манусевич вывалился на шоссе прямо перед фурой. Он остановился, не снимая генетика с плеч, и поднял руку.
– Остановись, пожалуйста! Остановись! – проговорил он, словно человек, сидящий за баранкой груженного арбузами грузовика, мог его услышать.
Машина затормозила. Из кабины вышел невысокий мужчина с наметившейся лысиной и, подойдя к Мише с Лешей, остановился.
– Что тут у вас? Напились? – строго спросил он.
– Товарищ заболел, бредит, – сказал Миша, с трудом переводя дух. – Отвезите его, пожалуйста, в больницу.
– Яйца, много яиц, прямо на пляже, – бормотал генетик.
Мужчина прищурился и посмотрел на худое, интеллигентное и измученное лицо генетика. Очки Леши сбились на нос и запотели. Глаза запали.
– Боюсь, до больницы не довезем, – покачал головой водитель фуры. – Но здесь неподалеку в селе есть фельдшерский пункт. Предлагаю оставить его там. Поехали!
– Я не могу ехать, – отрицательно покачал головой Миша, – у меня там еще девушка.
Он занес Лешу в кабину фуры и бегом помчался назад, к Алене.
Юрий медленно спускался в колодец, освещая себе путь фонариком. Колодец представлял собой гладкую трубу, уходившую куда-то вниз. На дне плескалась вода. Провод шел по стенке. Не было видно ни ступенек, ни каких-либо упоров.
– Как же он здесь спускался? Тоже на веревке? – задумался Юрий.
Он посветил фонариком вниз и увидел кое-что странное.
– Что это? – не понял ботаник. – Похоже, какое-то отверстие в стене?
– Как дела? – спросили сверху Ева и Виктория. – Все в порядке?
– Угу, – ответил Бадмаев. – Тут вроде туннель или ниша в стене!
Он спустился еще ниже, держась руками за веревку и упираясь ногами в стену. Теперь ниша была прямо под его ногами. Мгновение, и Юрий проскользнул внутрь. Он встал на ноги и осмотрелся.
Провод вился дальше вниз, но Бадмаев хотел понять, что это за помещение и для чего оно предназначено. Юрий посветил вперед. Он оказался прав – это была именно ниша, а не туннель. Выхода из нее не было – исключая, конечно, прыжок вниз. На полу лежал скелет. Его лучезапястную кость охватывало железное кольцо, которое крепилось к стене цепью.
– Тюрьма, – понял ботаник. – Это помещение было тюрьмой. А на полу лежит скелет заключенного!
Он подошел к краю ниши и заглянул вниз.
– Да, отсюда не убежишь, – пробормотал он. – Тем более если руки прикованы.
Он покинул печальное место и снова принялся спускаться, держась руками за трос. Вскоре показалась вторая ниша. Бадмаев вжал голову в плечи, ожидая увидеть еще парочку скелетов, но там ничего не оказалось, только в углу стоял тяжелый кованый сундук. Юрий подергал ручку, но сундук был заперт. Ботаник махнул рукой, покинул нишу и принялся спускаться дальше.
– Ну что там? – прокричали приглушенным шепотом девушки сверху.
– Клад нашел, – отозвался ботаник, – а выход – пока нет.
Вскоре внизу показалась третья ниша. Провод вился все ниже и ниже. Ботаник не стал туда заглядывать.
«Скорее всего, преступник тут не спускался, – думал Юрий, – иначе он, человек явно корыстный, постарался бы открыть сундук в поисках ценностей. Значит, убийца просто бросил провод вниз, закрепив его наверху, и поймал снизу. Из чего следует очевидный вывод, что он знает эти пещеры как свои пять пальцев».
У Бадмаева мелькнули сомнения в том, что похититель яйца – человек с биостанции.
«Может, это потомок жителей древнего подземного города? – подумал Юрий. – И он годами наблюдал за нами, а потом, когда у нас появилось яйцо, решил его похитить? Из каких-то своих соображений?»
Бадмаев продолжал спускаться вниз, упираясь ногами в гладкую стену колодца и следя за проводом. В ниши он больше не заглядывал. Свет тускнел. Девушки остались далеко вверху. Вокруг Бадмаева было так тихо, что начинало звенеть в ушах.
– Тра-ля-ля, тра-ля-ля, – негромко запел он, чтобы хоть как-то нарушить тишину.
Провод вился и вился вниз.
– И где он взял столько проводов? – удивился Юрий. – В сумме их длина – несколько сотен метров, не меньше.
Ему встретились еще две ниши. Первую Бадмаев пропустил, а во вторую нырнул, чтобы немного отдохнуть – от напряжения у него ныли руки. Он опустился на каменный пол и осветил помещение. Челюсть его отвисла. Ботаник замер. В небольшой нише по кругу стояли каменные идолы. У всех был страшный, свирепый вид. Торчали клыки, пальцы были скрюченными. Глаза неотрывно смотрели на квадратную плиту, расположенную посреди ниши. Плита была черной и гладкой, явно сделанной не из известняка.
– Жертвенник, – тихо проговорил Юрий. – Тут древнее племя приносило свои жертвы. Надеюсь, они хотя бы не убивали для этих целей людей?
