Андрей Хазарин - Живой товар
— Ну, тогда жду вас в пять. Синяя «восьмерка». Пока!
Женька — чудесный человек. Познакомилась я с ним давненько уже. В фирму пригласила — занятия вести…
С Женькой небольшая история вышла. Мы с Надюшей — ну, той, что в «Арахне» главбухом трудится и организовала СИС, — тогда вместе премудрости бухгалтерские изучали. Надя — девочка, мягко говоря, крупная, хоть и небольшого росточку. У нее, помимо симпатичного, хотя очень уж бородатого Игоря, две чудные дочки, взрослые уже. И вот эти самые девицы заставили свою мамочку пойти на занятия шейпингом. Надежда вцепилась в меня: пошли вместе. Ну, пока я расстелилась, пока справки собирала, она уже заниматься начала. Не скажу, что удалось ей больших результатов добиться, но все-таки талия начала обнаруживаться без измерительных приборов. И когда в зале появилась я, Надя уже вовсю была на ты с тренером — этим самым Женей. Потом я ушла в IFC, но приятельствовать мы все трое не перестали. Так что когда понадобился в нашем агентстве тренер по аэробике, я тут же о Батищеве вспомнила. А Надя все никак успокоиться не может — почему я его в свои сети не заманила… Правда, шейпингом я почти не занималась — мои кости ни поправить, ни утоньшить невозможно…
Женя после всех этих событий — немножко мой должник, не в том смысле, что я его оставила на воле, а в смысле трудоустройства, конечно. Только я этим стараюсь не злоупотреблять — сегодня всего-то второй случай. А первый был тот самый ремонт, когда Сережа палец ссадил.
Алька, который тоже при сем присутствовал, все удивлялся, дурачок: «Возле тебя столько мужиков крутится, а ты никак подходящего выбрать не хочешь». Тогда я ему сказала, что, к сожалению, близкородственные браки запрещены…
Ну что, попробую в последний раз Димке дозвониться… Нет, опять автоответчик. Жаль. Пора к Ире ехать, времени уже ой-ой-ей… Натикало, пока я мечтала.
Я подхватила сумку и ускакала (положим, скакать с этой сумкой мне хватило сил минуты на три, после я плелась и на поворотах меня сумка заносила). Родители велели позвонить, как только приедем. Ну, это нетрудно: за несколько дач от нас стоит нормальный коттедж с водой, газом и прочими прелестями цивилизации, в том числе и с телефоном. Его хозяйка — мамина одноклассница, хотя встретились они после выпуска из школы всего два года назад — по дороге на дачу. Так что иногда этой связью можно пользоваться, тем более, что Людмила Тимофеевна не возражает и даже просит не считаться и звонить столько, сколько нужно. Только при нынешних ценах на телефонные разговоры совесть не дает нагличать…
Обратная дорога к Ире оказалась сложнее — из-за сумки. Было уже почти четыре, ну, может, без нескольких минут, когда я приехала к ней.
— Ну что, едем? — Ира была полностью готова.
— Не просто едем, принцесса! Нас с тобой повезет личная охрана.
В глазах девушки мелькнул испуг, пришлось объясниться: и что это моя личная охрана — старый приятель, и что поедем мы, как положено нормальным женщинам, в машине, а не на электричке. Вроде успокоилась. Даже кофе сварить предложила. Пришлось отказаться.
— Ладно, Ася, тогда я кофе с собой возьму — мама его все равно не пьет, говорит, для сердца вредно.
— Хорошо, бери. У меня на даче джезва есть.
Смотрю, а у Ирочки-то сумочка побольше и понабитее моей будет. Хорошо, не придется Женечку-крошечку голодом морить. Очень славно все вроде складывается. М-да, пока все идет нормально… Вот только Диму поймать никак не могу.
Опять позвонила — и снова автоответчик. Я повторила свое сообщение и повесила трубку.
Ира сидела напротив меня.
— Смотри, что мне принесли почитать.
Я увидела нашу городскую газетку «Зебра» — идеальное место для публикации гнусных и грязных сплетен. Прочитала заголовок и надпись от руки рядом: «Спасибо. Всегда Ваш…» и неразборчивая подпись. У-у, журналюга, сукин сын… Я внимательно прочитала всю статью. Писано было лихо, не без дара, но мерзко — хватило совести клубнички подпустить.
— Откуда это дерьмо?
— Автор принес… — Ира улыбнулась на одну сторону.
— И ты его впустила? Я бы испугалась.
— Я таких не боюсь. Он же мне по плечо. Мерзкенький такой блондинчик, молодой, а волосики уже реденькие. Глазки голубенькие, сальные… Смотрел, знаешь, бывает такое: «Я вот какой, а ты, шлюха, ещё меня поублажаешь…»
— Ну?
— Ну, я его и ублажила — с лестницы спустила. И по морде пару раз дала.
— Ничего себе! А за что?
— А он интервью у меня взять хотел. Читательский интерес, говорит, к этому делу очень большой.
— Слушай, а откуда он о тебе знает? И вообще, и о том, что ты приехала?
— Мамочка родная постаралась — больше некому. И все, что здесь написано, она сама ему рассказала. Я свою родительницу по словечкам даже в пересказе узнаю.
Вот это да! Ничего себе — дочку родную не пожалеть. Лишь бы все знали, какие сволочи эти «маклеры, дилеры, менеджеры проклятые». Это меня так в прошлом году изругали в поликлинике, когда я ответила, кем работаю.
Я забрала газету, сунула в сумку — Колесникову показать, когда — и если — он приедет… Пусть ещё один фактик в свою мозаику уложит. Он у меня такой всезнающий, такой всепонимающий, что иногда хочется залезть к нему в мозги — понять, откуда он все это знает…
Мы неторопливо собрались, Ира оставила маме записку:
«Уехала к подружке на дачу на несколько дней. Если смогу — буду звонить. Взяла немного денег».
Спустились вниз, через двор дошли до круга троллейбусов.
«Восьмерка» уже стояла, ждала. До неё было метров двадцать. Но наши сумки этот путь превратили в целое путешествие.
Женя увидел нас и вышел из машины. Я поставила на заднее сиденье обе сумки — и свою, и Ирину. Устроилась рядом сама и только тогда сказала:
— Женя, знакомься, моя подруга Ира.
— А мы знакомы, — Батищев широко улыбнулся и тут же сделал деловое лицо. — Ну, Асенька, куда едем?
Глава 26
Информация — двигатель бизнеса
Артур Митрофанович сидел в редакции и дожидался главного. Тот должен был появиться с минуты на минуту, а пока услужливая секретарша подсунула гору газет — все сплошь «Зебра».
После второй страницы стало ясно, что стиль газеты — только скандал, пусть непроверенный, пусть публикация вообще не имеет с правдой ничего общего, главное — побыстрее опубликовать, погромче прокричать.
Пока Кононенко не спешил разрабатывать конкретные планы. Вот после разговора с редактором можно будет и подумать.
Тут распахнулась дверь и в приемную — она же кабинет, зал заседаний, склад и буфет — влетел главный редактор Шумаков Григорий Степанович. Недостаток роста и волос на голове он компенсировал чудовищной энергией, лишь малую часть каковой вложил в торопливое рукопожатие.
— Здравствуйте! Слушаю вас!
Мюллер начал было расхваливать газету, мол, какие материалы публикует, правду-матку режет, вот это настоящая гласность… Но редактор прервал его:
— Короче!
И тогда Артур Митрофанович вытащил свежий номер и сказал, что пришел из-за вот этой заметки.
Редактор кивнул:
— О-о, сенсационный материал.
— Для вас главное, что сенсационный, а для меня — что правда на все сто. Я про эту историю такого могу порассказать, что глаза на лоб полезут, вы позовите сюда журналиста вашего, Непомилуева этого, он меня послушает не то ещё напишет!
Шумаков снисходительно улыбнулся:
— Непомилуев — это псевдоним, вымышленное литературное имя. Вы же понимаете, автор такого репортажа может кому-то… э-э… не понравиться…
— Это уж точно! — искренне согласился Мюллер.
— Ну вот. Мы покупаем ценную информацию у журналиста, подлинное имя его сохраняем в тайне и таким путем обеспечиваем ему спокойствие и безопасность. Не все ведь, желающие его найти, могут преследовать такие благородные цели, как вы…
— Ну! — снова согласился Мюллер.
— А что касается вашего предложения, сделаем так: вы перескажете все, что хотели, мне. А я ему передам. Можете на магнитофон надиктовать — я пленку передам. Или оставьте свой телефон — он вам позвонит.
— Дома телефона у меня нету, а на работу нечего мне звонить с таким делом, не ему одному спокойно и безопасно жить хочется…
Мюллер видел, что маска туповатого простака и борца за правду редактора не убедила — все равно не скажет. На этот случай был у него заготовлен запасной вариант.
— Тогда вот как, товарищ редактор, вы ему передайте, что я буду его ждать тут неподалеку в кафе «Ландыш» за левым угловым столиком, каждый вечер, и сегодня тоже, с половины седьмого до семи. Значит, три дня подряд. А в понедельник уеду. Захочет — найдет. Вы только другим никому не проговоритесь, вам-то я доверяю и ему…
— Отлично. Я понимаю вас — безопасность превыше всего. Я вас ему опишу.
