Светлана Алешина - Недолго музыка играла (сборник)
И, довольный произведенным эффектом, оттопырил нижнюю губу, скривившись одновременно в ухмылке:
— А мы все знаем. Работа обязывает. Служба такая…
Школьников явно хотел подчеркнуть, что личность Ларисы ему знакома, и упредить ее вопрос. Действительно, память у этого человека была на высоком уровне. Впрочем, все было вполне логично — исходя из утверждения Калягина, что Школьников «слегка псих», удивляться было нечему: у шизофреников память развита очень хорошо.
— Какая служба? — осмелилась тем не менее спросить Лариса.
— Я знал, что сегодня встречусь с вами, — продолжал улыбаться Школьников, не обращая внимания на ее реплику. — Да вы не волнуйтесь, ничего страшного. Если вы работаете с Ильей Валентиновичем, то, думается мне, будете не против узнать о некоторых конструктивных предложениях вашей редакции.
— Мы уже давали вам ответ, Сергей Алексеевич, — напыщенно возразил Калягин. — И я не понимаю, зачем в такой форме, напоминающей больше силовое давление, заставлять людей идти на переговоры с вами.
— А потому что они неизбежны, — спокойно ответил Школьников, снисходительно посмотрев на Калягина. — И я, поскольку всегда просчитываю все перспективы, решил ускорить переговорный процесс. Пускай даже и такими способами.
— Это ни к чему не приведет, — отрезал Калягин.
— Объективно мы заинтересованы друг в друге.
И в этот момент неожиданно запищал сигнал пейджера, который был прикреплен к брюкам Калягина. Он не спеша отсоединил пейджер, нажал на кнопку и тут же нахмурился.
— Че-го? — только и смог сказать он. — Маточкин в больнице с тяжелой травмой головы?
Последние слова главный редактор произнес с совершенно убитой интонацией.
— Это неудивительно, — тут же прокомментировал ситуацию Школьников, взяв из пачки следующую сигарету.
— То есть вы берете ответственность за это на себя? — тут же перешел на официальный тон Калягин.
— А у вас постоянно включен диктофон? — с усмешкой спросил Школьников.
— Вы берете на себя ответственность? — повторил Калягин, повышая голос.
Школьников ничего не ответил, он смотрел по-прежнему снисходительно на главного редактора, словно говоря ему, что тот является лишь пешкой в чьей-то большой игре.
— А что случилось? — спросила Лариса у Калягина.
— Мне пришло сообщение на пейджер, что два часа назад на Маточкина напали и ударили его по голове. Сейчас он находится в больнице.
— Вот видите, Илья Валентинович, — назидательно произнес Школьников. — Поэтому соглашайтесь на мои условия.
— Какие условия? — спросил Калягин.
— Вы печатаете нужные мне материалы, мы изменяем таким образом политическую ситуацию в городе, и я становлюсь губернатором.
Когда Калягин услышал такое, мягко говоря, смелое заявление, у него непроизвольно открылся рот. Лариса тоже была шокирована.
— А тут ничего сложного нет, — поведал Школьников. — У меня есть материалы против ДэЭна, и никто не берется их опубликовать. Если они все-таки увидят свет, то через мои связи в Москве я обеспечу себе место в администрации. Если уж не губернатора, — неожиданно пошел он на попятную, — то в аппарате уже точно. А губернатор будет моим человеком — вот и все…
— Простите меня, но это несерьезно, Сергей Алексеевич, — сказал Калягин.
— А терпеть всякие выходки типа ударов по голове — это что, серьезно?
— Вы думаете…
— Я думаю, что вы или идете ко мне, или вообще идете сами знаете куда, — Школьников резко закончил за Калягина фразу. — Другой альтернативы у вас нет.
— С чего вы взяли?
— Я давно занимаюсь политикой. А вы, хоть и неплохо пишете свои политологические статьи, но все же в большой политике дилетант. А я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Поэтому предлагаю вам нормальный конструктивный вариант.
— Может быть, вы еще скажете нам, кто стоит за отравлением нашего ответственного секретаря и нападением на финансового директора? — спросила Лариса.
— Скажу. Только позже… Всему свое время. Могу только сказать, что я ко всему этому отношения не имею.
— Ни прямого, ни косвенного? — уточнил Калягин.
— Ну, косвенно мы имеем ко многому отношение, — уклончиво сказал Школьников. — Так вы согласны выпустить несколько внеочередных номеров с разоблачением деятельности губернатора или нет?
— Что это за материалы? — сухо спросил главный редактор.
— Интересные. Например, о незаконной приватизации ликероводочного завода, о связях с чеченской мафией, история о самоубийстве бывшего заместителя губернатора под давлением своего шефа.
Калягин скептически поморщился.
— Ну и что, об этом и так многие знают — доказательств-то все равно нет.
— А они и не нужны. Главное сейчас — это взорвать ситуацию.
Школьников по-прежнему насмешливо смотрел на Калягина. Тот же закурил сигарету и устремил свой взгляд куда-то в потолок.
— Нет, в мои планы сейчас все это не входит, — наконец ответил он. — У нас других проблем хватает.
— Вы что, боитесь, Илья Валентинович? — спросил Школьников таким тоном, каким обычно пацан в пятом классе дразнит своего товарища, обвиняя его в трусости. — В таком случае готовьтесь — следующим станете вы.
— Вы что, мне угрожаете?
— Нисколько, я просто предупреждаю.
— Я ценю вашу заботу, но свои проблемы мы решим сами, — сухо отозвался Калягин. — На этом, наверное, наш разговор следует считать исчерпанным.
— А я думаю, что мы еще встретимся, — возразил Школьников.
Калягин оставил ремарку собеседника без внимания и поднялся со стула. Ларисе ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.
— Я надеюсь, Сергей Алексеевич, что ваши люди не ударят меня арматурой по голове при выходе из здания? — спросил Калягин уже в дверях комнаты.
Школьников пожал плечами, ухмыльнувшись.
— У них и спросите, — сказал он.
Калягин резко повернулся и открыл дверь, пропуская вперед Ларису. Та невольно усмехнулась, поскольку подобное джентльменство в свете предыдущей фразы выглядело несколько двусмысленно. Тем не менее она вышла в коридор первой.
И сразу же наткнулась взглядом на мрачные физиономии парней, которые привезли сюда на «БМВ» Калягина. Позади них стоял еще один, с испитым круглым лицом и хмурым видом.
Он еле заметно кивнул главному редактору «Правого дела». Калягин, однако, не стал отвечать ему приветствием и, оглядевшись, гордо прошествовал по коридору в направлении выхода.
— Вас отвезут, — бросил один из парней.
— Не стоит, у нас есть своя машина, — возразила Лариса.
Двое качков тем не менее эскортировали Ларису и Калягина до выхода из здания и убедились, что они дошли до «Вольво».
Как только они сели в машину и Лариса тронула ее с места, Калягин убежденно заявил:
— Теперь я полностью убежден в политической подоплеке этого дела.
Лариса ничего не ответила. Она вообще слабо разбиралась в политике, но что-то подсказывало ей, что Калягин ошибается. И что корни происшедшего надо искать в чем-то другом.
— Я собираюсь сейчас же направиться в больницу к Маточкину, — сказал тем временем Калягин.
— Поехали, — согласилась Лариса. — Я только должна позвонить мужу.
И она, остановив машину, набрала домашний номер. На том конце провода ее ожидал взволнованный Котов.
— Все нормально, можешь не беспокоиться, вернусь поздно, — кратко информировала его Лариса. — Возражений не приму, потому что сам очень часто поступал так же, если не хуже.
Котов собирался было что-то возразить, но вместо этого только пробурчал в трубку нечто нечленораздельное.
— И еще. Мне понадобится, наверное, твоя помощь. Кажется, министр печати Виталий Никитин — твой бывший однокурсник?
— Да, а что? — удивился Котов.
— Устрой мне с ним встречу. Это очень важно. По делу Валерии. Лучше позвонить ему домой сейчас, если это, конечно, удобно.
— Ну хорошо, — после некоторого раздумья ответил Котов.
— В таком случае пока, — сказала Лариса и отключила связь.
— Зачем вам встреча с Никитиным? — тут же спросил Калягин.
— Я хочу послушать все стороны, задействованные в этом деле.
— Он ничего определенного не скажет.
— Порой важными бывают и детали, — возразила Лариса, направляя машину к первой городской больнице, в которой после нападения лежал Александр Иванович Маточкин.
* * *В отделении хирургии Ларису и Калягина встретил бородатый врач, который весьма словоохотливо объяснил им, что жизни и здоровью финансового директора «Правого дела» ничто не угрожает. Да, придется наложить около десяти швов, возможно, обнаружится сотрясение мозга средней степени, но не более того.
