Чарлз Тодд - Доказательство виновности
Возможно, никакого внебрачного ребенка не было. С другой стороны, возможно, Хейз прав. Отец Хауарда Френча сам со всем разобрался, причем довольно успешно. Никаких записей на будущее он не оставил. Не от него ли Хауард Френч усвоил свои деловые качества? Ведь и он примерно так же «разобрался» с Афонсо Диасом.
— Мне предстоит решить задачу. Имеется неопознанный труп и автомобиль, который его сбил. Покойник — не Френч. Кто же он? Хотелось бы мне знать. Как только я установлю его личность, я пойму, кто его убил — Гудинг и его внучка или Афонсо Диас. Жаль, что вы не были со мной откровенны… вы могли бы сэкономить мне много времени и сил, — сказал Ратлидж, вставая и направляясь к двери. Хейз не сделал попытки его остановить.
Оставив машину, Ратлидж пешком прошел Сити; он брел куда глаза глядят, без всякой цели. Поговорив с Белфордом, он перешел некую границу. А потом, можно сказать, шантажировал Хейза, желая узнать важные для расследования вещи. И все же он понимал: другого выхода нет. Ответ на официальный запрос придет в лучшем случае через полгода. У него нет возможности ждать так долго. Хейз может получить ответ через несколько дней. Он ведь уже имел дело с юридической конторой в Фуншале. И хотя просьба выяснить содержание завещания Диаса-старшего покажется довольно странной, Ратлидж не сомневался: Хейз сумеет составить свою просьбу в таких выражениях, которые покажутся его партнерам вполне разумными.
И если в конце концов выяснится, что Диас платежеспособен, что он вполне мог нанять убийцу, уже не важно, каким способом он, Ратлидж, добыл нужные сведения.
Круто развернувшись, он направился к машине. Солнце грело ему спину, в голове немного прояснилось, а на душе полегчало, если не обращать внимания на Хэмиша. Пуританская душа шотландца никак не могла смириться с тем, что Ратлидж «связался с чертом».
Глава 16
Ни на миг не забывая о том, что подаренные ему сорок восемь часов подходят к концу, Ратлидж подошел к двери кабинета Маркема и после кратчайшего колебания решительно постучал.
— Войдите! — послышался голос исполняющего обязанности старшего суперинтендента. Судя по интонации, он был занят.
Ратлидж вошел.
— Инспектор Ратлидж с докладом, сэр! — объявил он, видя, что Маркем не поднимает голову.
Когда он все же увидел, кто пришел, то отодвинул свой стул и указал Ратлиджу на стул напротив.
— А в Стаффордшире-то… знаете? Сегодня утром, до рассвета, полиция нашла убийцу. Представляете, он спал! Крепко спал после всего, что натворил. Я такого не понимаю, а вы?
Поскольку Ратлидж почти ничего не знал о событиях в Стаффордшире, он ответил лишь:
— Нет, сэр.
— Итак… — Маркем отодвинул лежащие перед ним документы. — Что нам делать с Эссексом?
— Я уже высказал вам свое мнение на этот счет. Нам следует навести справки о Диасе.
— Да, да, вы мне объяснили свою точку зрения. Но мне кажется, мы должны действовать на основании того, что нам известно, а не заниматься домыслами о том, что какой-то старик якобы хочет отомстить. Я прочел запись вашей беседы с врачом клиники. Он не видел причин держать Диаса в лечебнице. А ведь он — специалист. Я ничего не понимаю в этом новомодном психоанализе, который пришел из Австрии. Не знаю, зачем нужно копаться у человека в голове и выяснять, какие ему снились сны в детстве. Диаса много лет лечили обычным, можно сказать, проверенным способом. Тот врач наблюдал его все это время. Думаю, он знает Диаса лучше, чем родная мать. Возможно, он относится к нему объективнее. Мы должны согласиться с мнением профессионала и действовать соответственно.
Маркем раскрыл лежащую перед ним папку и продолжал:
— Гибсон вам уже сказал? В чемодане в Портсмуте никаких трупов не обнаружено. Там лежала одежда джентльмена, который возвращается на родину. Хотя ваше предположение было неплохим. Запихнув труп в чемодан, его без труда можно было вынести на берег. Но вот что мне хочется знать. Если труп Трейнора все-таки засунули в чемодан, кто его убил? Ведь Гудинг-то был на суше. Значит, Гудинг не мог… Или вы и убийство Трейнора хотите приписать Диасу?
— Известно, что Диас не покидал пределов Суррея. Но я подозреваю, что он мог все проделать чужими руками.
— В таком случае вынужден был бы с вами согласиться. Но Трейнора в сундуке не оказалось, как и на корабле. А Гудинг собирался встретить его, когда тот прибудет в Англию.
— Здесь я с вами согласен.
— Да. Итак, давайте подытожим все, что нам известно. Мистер Трейнор пропал. Гудинг, скорее всего, последний, кто видел его в живых. А как только Трейнор незаметно удаляется со сцены, Гудинг может переключить внимание на избавление от Френча, если, конечно, он не избавился от него раньше. Пока неизвестно, замешана ли в деле его внучка. Судя по всему, она все-таки когда-то сидела за рулем машины Френча. Скорее всего, именно она загнала машину в меловой карьер. До станции доехала на велосипеде… Ей хватило ума не забирать велосипед на ближайшей станции. Если нужно, она ведь могла вернуться домой и пешком. Так ее вряд ли кто-нибудь заметил.
Ратлидж не мог найти ни одного изъяна в версии Маркема. События, представленные таким образом, показались ему совершенно логичными. Примерно так будет рассказывать обо всем королевский адвокат в суде…
Ратлидж поймал себя на мысли: Маркему следовало стать юристом. Из него получился бы неплохой обвинитель.
— Да, согласен, возможно, все было именно так, — кивнул он. — А вдруг мы все-таки ошибаемся? Что, если все произошло не так? Убийца мог встретить Трейнора, когда тот сошел на берег. Допустим, убийца сказал, что его послал Гудинг. Трейнор пошел с ним, ничего не подозревая. В тех краях немало глухих уголков, рощ, лесов, где убийца мог внезапно наброситься на Трейнора, а потом спрятать его труп. И все бы решили — как, собственно, и обстояло дело, — что Трейнор еще в Лиссабоне и ждет корабля, который доставит его на родину.
— Вы намерены поискать его труп в Гемпшире?
Ратлидж понял: Маркем уже решил для себя, как было дело, и спорить с ним бесполезно.
— По-моему, имеет смысл выяснить, не находили ли наши коллеги неопознанные трупы севернее Портсмута.
— Поскольку трупа нет, с данной просьбой я согласен.
То была единственная уступка, которую Ратлидж вырвал у исполняющего обязанности старшего суперинтендента.
Перед тем как Ратлидж ушел, Маркем велел ему незамедлительно арестовать Гудинга по подозрению в убийстве Френча и Трейнора. Кроме того, он приказал арестовать мисс Уитмен как его соучастницу.
Вздохнув с облегчением — если ее будут судить по обвинению в соучастии, ее не повесят, — Ратлидж вышел с работы и поехал в фирму «Френч, Френч и Трейнор».
Когда младший клерк провел его в кабинет Гудинга, тот встал из-за стола и сказал:
— Я все понял по выражению вашего лица. Вы пришли меня арестовать.
— У меня нет выбора, Гудинг. Мы сейчас ищем тело Трейнора в Гемпшире, и я попросил адвоката из фирмы «Хейз и Хейз» раздобыть завещание отца Афонсо Диаса, чтобы понять, лишили его наследства или нет.
— А Валери? Что с ней станет?
— Ее также арестуют как вашу соучастницу.
Гудинг тяжело опустился в кресло.
— Нет. Нельзя ей в тюрьму! Я этого не допущу!
— Вы ничего не можете поделать.
— Могу. — Гудинг выдвинул ящик стола и извлек оттуда несколько листов бумаги. Взяв ручку, начал быстро писать. Он ни разу не остановился, не задумался, как будто заранее придумал текст. Закончив и расписавшись внизу, он передал бумаги Ратлиджу. — Полное признание… Судите сами! Действительно, Гудинг во всем сознавался. Он признавал, что убил Луиса Френча, что перевез его в его собственной машине в Суррей, что сбил человека, шедшего по обочине дороги, потому что было уже поздно, а он очень устал. После этого он решил использовать постороннего человека в виде отвлекающего маневра… Кроме того, Гудинг признавался в убийстве Мэтью Трейнора: он встретил в Портсмуте его корабль, завез Трейнора в такое место, где никто не слышал его крики, и задушил его, как и Френча. Свое признание Гудинг заканчивал словами: «Все преступные действия я совершил в одиночку. Я поступил так потому, что почти всю сознательную жизнь усердно трудился в фирме Френча и Трейнора. По некоторым признакам я догадался, что компаньоны после приезда Трейнора в Англию намерены отправить меня в отставку и передать мое место более молодому человеку».
— Тут есть хоть слово правды? — спросил Ратлидж.
Гудинг улыбнулся, но Ратлидж так и не понял, что старик имел в виду. Он подумал: «Два старика, Гудинг и Диас. Как просто было бы сейчас принять его признание за чистую монету…»
«Берегись!» — крикнул Хэмиш, когда Гудинг вдруг снова выдвинул ящик стола. Ратлидж одним прыжком оказался рядом. Правой рукой он крепко схватил Гудинга за запястье, а левой придержал полуоткрытый ящик. Гудинг вскрикнул от боли, но сражался изо всех сил. Дверь за спиной Ратлиджа распахнулась; в кабинет вбежал младший клерк, тот самый, который привел сюда Ратлиджа.
