Фридрих Незнанский - Золотой выстрел
Бородатый оператор пробился-таки к виновнику торжества, «взял» его и так и этак, отодвинул лишних, чтобы запечатлеть гордый римский профиль, пробежал по улыбающимся лицам, снова вернулся к Саблину.
Мешал бокал в его руке. Оператор бесцеремонно, как все люди его профессии, отодвинул саблинскую длань с шампанским в сторону, недовольно поморщился, видимо, оттого, что кадр все никак не получался выигрышным. Поискал глазами, нашел официанта и знаками показал тому, что надо сделать.
Молодой человек тут же вежливо принял бокал из руки Саблина, на один только миг, пока оператор, чуть присев, снимал для истории миг последнего торжества, а затем вернул бокал хозяину. Второй бокал с подноса взял оператор и потянулся им к Анатолию Ананьевичу.
– Во получилось! – он показал большой палец. – Разрешите глоток за ваше здоровье!
Они чокнулись и выпили до дна. Камера продолжала снимать.
Уже через несколько минут телеоператор с упакованной в футляр съемочной камерой и молодой официант, «случайно», надо полагать, оказавшийся на нужном месте в нужный момент, порознь покинули «Павлин». Пройдя ряд машин, припаркованных у ночного заведения, они увидели возле одной из них Сергея Светличного.
Оператор тут же сунул футляр с камерой в открытый багажник «пежо». Рывком содрал с себя бороду и оказался… Мишей. Второй, изображавший официанта, был, естественно, Игорем.
Сергей протянул каждому из них по плотному конверту и сказал:
– Ваш поезд отходит в половине второго. Билеты в конвертах. Поедете разными вагонами. До встречи, парни.
И те словно растворились в полутьме автомобильной стоянки.
Заперев машину, Светличный направился к дверям «Павлина», переливающимся яркими, многоцветными огнями. Подозвав пальцем швейцара, сунул ему сотенную и показал на один из столиков в фойе, вокруг которого шмелями вились мужики.
– Я ее «личка», – сказал он швейцару. – Но хозяйка сейчас неуправляема, может скандал закатить с битьем. Такое уже бывало. Так что, отец, на тебя вся надежда. Принеси ей вот эту кофточку и скажи, что пора ехать. А я тут подожду, лады?
Швейцар понимающе и хитро ухмыльнулся. Уж ему ли не знать, к каким ухищрениям иной раз прибегают поклонники, чтобы отпистонить понравившуюся телку! Взяв прозрачную кофточку, больше напоминавшую газовую косынку, и сунув сотняшку в карман кителя, он решительно направился к группе в углу фойе.
Через некоторое время ему удалось поднять из кресла и с помощью двух-трех кавалеров подвести «мадаму» к дверям. Все дальнейшее было просто. Четко изображая охранника, Сергей подхватил попробовавшую было упираться Нелли под локоток и решительно повел ее к машине.
Он не любил сидеть за рулем, но в настоящий момент просто пришлось, ибо Нелли при всем желании не смогла бы этого сделать сама: ее основательно развезло. И это хорошо, правильно, подумал Светличный. Но когда же она успела? Ведь наблюдал же за ней, следил…
Утром первая же информационная программа по телевидению в буквальном смысле огорошила петербуржцев.
«Прошедшей ночью», с искренней печалью в глазах говорил диктор, неожиданно скончался известный российский политик, бывший петербургский губернатор, с именем и делами которого демократическая общественность города да и всей России связывала свои надежды на построение нового, свободного государства… – Долгая трагическая пауза и: – Анатолий Ананьевич Саблин…"
Сообщалось также, что предварительный диагноз врачей, к сожалению, как обычно запоздавших со своей неотложной помощью, констатировали общую сердечную недостаточность. Смерть наступила во время поездки в автомобиле из ночного клуба «Павлин», где Анатолий Ананьевич с огромным успехом презентовал свою книгу, домой, на дачу в Комарово. В этот момент вместе с Саблиным в машине находились его супруга, шофер и охранник, но им не удалось оказать умирающему необходимую медицинскую помощь…
Глава 12. АВРАЛ
– Саша, оставь все дела и срочно зайди!
Такие команды от Меркулова поступали в последнее время нечасто. Впрочем, Турецкий мог предполагать, в чем причина нервного, озабоченного тона заместителя генерального прокурора. С утра он вместе с генеральным был в отъезде. Клавдия по секрету шепнула: в Кремль вызвали. Ну и все сразу стало на свои места. Уже второй день все средства массовой информации талдычат о том, что в Питере помер широко известный еще недавно политический и общественный деятель Анатолий Саблин.
Ну помер и помер, большие дела! Сердце, сказали, инфаркты имел. А потом, бурная и громкая жизнь политика положительного влияния на здоровье не оказывает. И кроме того, у бывшего питерского губернатора своих неприятностей в жизни хватало, чему ж удивляться!…
Турецкий иногда считал себя фаталистом, иногда – по настроению – нет. Но был уверен, что самое опасное для любого человека – это жизнь. Потому что от нее обязательно потом бывает смерть. А раз обязательно – чего мучиться?
Вот в таких философских размышлениях он и явился в кабинет Константина Дмитриевича. И удивился обилию в нем народа. Думал-то, разговор будет с глазу на глаз, поведает Костя о каких-нибудь новеньких кремлевских секретах, а тут, похоже, ответственное совещание! И главное – кто сидит!
Грязнов– стервец, ведь явился -и даже не заглянул. По правую руку от Меркулова, за большим столом для заседаний, – первый заместитель министра МВД Панкратова Валентин Евгеньевич Латников, при мундире с погонами и тремя генеральскими звездами. Ну понятно, небось прямо из Кремля. Ему-то здесь что надо? Недолюбливал его Турецкий, как и всех прочих прохиндеев и карьеристов. А Латников представлялся именно таким. Хотя, помнится, совсем недавно о нем с большим пиететом отзывался питерский начальник угро Витя Гоголев.
Ага, и еще, кажется, ходили слухи, что его прочат на место нынешнего министра. Или это он сам себя прочит, что скорее всего.
Но рядом с Латниковым – кто бы мог предположить! – помещалась грузная фигура первого зама директора ФСБ Николая Николаевича Савельева.
С другой стороны стола, рядом с Грязновым, сидели начальник следственного комитета МВД Евдокимов и начальник следственного управления Генпрокуратуры Казанцев, человек, к которому у Турецкого была давняя и глубокая неприязнь. Но именно на стул рядом с ним и указал пальцем Меркулов.
Турецкий отвесил всем присутствующим молчаливый поклон и уселся, уставившись в блестящую поверхность стола. Разговор тут, судя по составу действующих лиц, был чрезвычайно важный. Но он уже начался и теперь продолжился после паузы, вызванной появлением Турецкого. Сути предыдущих речей ему никто повторять не стал, видимо решили, что он и сам должен все понять. Что, в общем, было нетрудно.
Ну конечно, опять этот Саблин…
Скоро из реплик заседающих Александр Борисович смог составить для себя картину происшедшего в Петербурге.
Саблин, видать, в последнее время сильно устал. Заканчивал солидную книгу воспоминаний, попутно объявил о своем участии в новой губернаторской выборной кампании, презентовал вышедшую два дня назад книгу, естественно, мог перебрать на радостях, а шампанское наложилось на закономерное волнение. Короче, приступ острой сердечной недостаточности – болезнь века, не у него первого, не у него последнего. Но рядом не оказалось врачей, вот и… Не довезли до больницы.
Если по большому счету, то подобный конец мог бы пожелать себе любой видный политик: праздник души, очередная вершина – и прощай, жена, прощайте, дети!
Но именно жена, а теперь, разумеется, вдова покойного и стала причиной неожиданной кремлевской паники. Это она сумела дозвониться до президента и, пользуясь старым своим с ним знакомством еще по Петербургу, потребовала – или попросила, разницы уже никакой, – начать срочное расследование убийства своего мужа. Она так и назвала происшедшее – политическим убийством. Поскольку у Саблина были абсолютно все шансы вернуть себе губернаторское кресло. Но этого категорически не желало высшее начальство в лице в первую очередь действующего губернатора Алексеева и иже с ним. Иными словами, мафия Северо-Западного региона нанесла очередной чувствительный удар по демократическому движению.
Ее аргументы? Во-первых, в последнее время Саблин прекрасно себя чувствовал. Работа над книгой его успокаивала. Прошедшая презентация показала, что у него по-прежнему много верных сторонников, что шансы его несомненны, о чем, кстати, открыто говорилось и во время представления книги. А во-вторых, что самое главное, Анатолий Ананьевич практически не пил за столом, ну, может, пригубил бокал пару раз. И то там было налито не шампанское, а обычное ситро. Вывод: вероятно, кто-то ухитрился подсыпать ему в бокал замедленно действующий яд.
Оперативно-следственная бригада Петербургского ГУВД, прибывшая в «Пеликан», где состоялась презентация, естественно, ничего обнаружить не смогла. А что она собиралась найти? Закономерный вопрос. Бокал с остатками яда на донышке? Свидетелей того, как произошло отравление? Нет еще и результатов судебно-медицинской экспертизы.
