Николай Пономаренко - Чеченский транзит
Акиро захотел пить. Открыл бутыль воды, припал к горлышку. Хорошо!.. А одежда где? Вскочил и сел опять. Девица на месте, спит на кровати. Опять переполошился - где все-таки одежда? Вспомнил - он же в ванной все с себя сбросил. Уже не торопясь, пересек комнату, открыл дверь. Пикает. Поднял пиджак. Часы пикают в кармане пиджака. Какие часы? В его часах мелодичные звуки. А это рев какой-то. Остатки хмеля (ох уж эти русские, ох уж эта "Русская"!) выветрились сразу. Охватила паника похлеще, чем по поводу одежды. Землетрясение! Цунами! Акиро дрожащими руками схватил гудящие и горящие красным цветом часы. Нажал кнопки (да как же это делается? Забыл...) Вот! Какой фон! Будущий живой бог схватил одежду в охапку и вывалился из ванной комнаты. Растолкал девицу, сунул под нос часы с тревожным сигналом. Глупая подумала, что это расчет за ночь или подарок. Однако взбесившийся под утро японец часики не отдал, а схватил её за руку и показал на дверь! Как?! А доллары-иены? Самураище чертов велел ей сматываться в одних трусах. Схватил её одежду тоже. Толкая девицу впереди себя, Акиро выскочил в коридор.
- Опасно! Радиация! - завопил он уборщице с пылесосом.
Женщина прошла мимо невозмутимо, будто ежедневно чистила реакторы.
- Радиация, - стучал японец в двери по пути к лифтам.
- Мани! Мани! - кричала девица, пытаясь что-нибудь надеть на ходу.
Кто-то выглянул, увидел дикие цифры на часах японца, его и спутницы экстравагантный видок и подключился к суматохе. Мало-помалу народ повалил в коридор. Многие, глядя на свои дозиметры, подтверждали опасность. Бежали мимо столпившихся у лифтов к лестнице. В отеле "Европа" начиналась паника.
Какова все же церковь! Незыблемость, блеск и величие! Крупинки икон осыпают стены, сияют вымытые купола. Великолепное её отражение в воде канала. Гусаров тихим ходом ехал вдоль ограждения. Ба! Двух чугунных секций не хватает. Отвлекся от Спаса-на-Крови, глянул в воду. Красный БМВ, видимо, сбивший ограду, покоился на дне канала. Вода чуть покрывала крышу. Чистая такая, даже номер машины виден.
- Ого! Погулял Руслан! Это одна из буташевских машин. "Купание красного коня" чеченца в петербургской воде. Может, повезло, и он утонул?
- Говно не тонет. Проплыло по каналу Грибоедова. А этого Грибоедова не в Чечне съели, что-то я такое слышал?
Сзади к "москвичу" пристроилась "шестерка", и паренек, выйдя из неё и вскинув на плечо видеокамеру, живо двинулся к каналу.
- Поляков... Этого мне не надо, - Андрей включил скорость, а паренек, словно опомнившись, круто повернулся к "москвичу" - узнал машину Гусарова.
Красный глазок на видоискателе продолжал гореть. Оператор увидел за рулем бородатого мужика и продолжал его снимать, пока автомобиль не вильнул вправо за ограду Михайловского сада.
Надеясь, что среди дня водителей РУОПа не застанет. Гусаров въехал в ворота автохозяйства ГУВД на Конюшенной площади. Милицейские номера, знакомый постовой... Андрей въехал в гараж и заглушил мотор поблизости от своей служебной машины. Здесь в бывших конюшнях, где когда-то ржали и били копытами лошади кавалергардов, сейчас стояло несколько милицейских машин. Остальные - на линии. Андрей, поглядывая по сторонам, чтобы не попасться на глаза знакомым, поднялся наверх в диспетчерскую.
Лисочкина не сразу узнала его.
- Был в Чечне.
- Уже из командировки? Как там, страшно?
- Живой, как видите.
Получив путевой лист и ключи от закрепленной за ним машины, Гусаров сбежал вниз.
"Не трогают мою технику, уважают, - приятно сознавая это, Андрей выехал из гаража на служебной.
Своего личного "коня" поставил на освободившееся место. Пусть теперь ищут. На "Конюшке" не догадаются проверить.
Объехав стороной канал, чтобы снова не попасть в объектив оператора, Андрей вырулил на площадь Искусств и осадил автомобиль.
У отеля "Европа" что-то происходило. Гусаров заметил у обочин РУОПовские машины, УАЗы из Центрального РУВД, а из гостиницы валом валил народ. Надев темные очки, оба бомжа присоединились к толпе зевак. Народ похохатывал и сыпал колкостями. "Фирмачи" покидали отель наспех одетыми.
- Должно быть, наша новая полиция нравов там шурует, вот они и разбегаются.
- Или опять анонимы звонили, что бомба заложена.
- Да нет, говорят, они нашу воду не пьют, а водопровод прорвало, боятся, что вода в рот или в нос или ещё куда попадет. Так перемрут же от нашей воды без закалки.
- Скажут же такое! Наверное, им тоже стало не по карману за жилье платить, вот и улепетывают. Тут один номер стоит тысячу долларов в сутки.
- Вон, гляди, бесстыжая, в одном исподнем! Что хотят, то и делают в нашей стране. При коммунистах её живо бы...
- Ага, - подхватила группа подростков, - её бы живо. А потом еще!
- Не еебыживо, а живоеебы! - ржут.
Ивану страшно понравилась эта паника, но он молчал, гадая о причине.
- Чего они взбесились?
- Я предполагаю, уже ребятки наши знакомые явились в отель прямо в своих жилетиках, а фирмачи рентген не заказывали.
- Идиоты. Хлопнули бы водочки и сидели б себе, облучались на здоровье, а то вон уже в обморок валятся, перепугались, болезные.
На только что доставленной оператором Поляковым видеокассете генерал Сергеев узнал Гусарова. Сходство бывшего майора с бородатым типом за рулем "москвича" было неявным, но манера двигаться не оставляла сомнений. Вот Андрей увидел, что его снимают, вот отвернулся, поехал в сторону церкви. Не хочет быть снятым. Хотя и прежде строго следил, чтобы его лицо никто не фотографировал. Сейчас тем более.
"Значит, Андрей вернулся, а показаться не хочет..."
В этот момент его размышления прервали звонки сразу всех аппаратов: звонили прямо из дежурной части ГУВД, прямо из дежурки РУОПа, "смольнинский", городской, внутренний...
- Пожар во время наводнения и чеченской войны. - Он взял "вертушку" и дежурного РУОПа.
Все говорили об одном. В отеле "Европа" массовое бегство проживающих повышенный радиоактивный фон.
- Я догадываюсь почему, - отвечал он по "смольнинскому".
- Очередной контейнер из Калининграда?
- Из Чечни.
- Вы, пожалуйста, не сообщайте, что с юга, а то пойдет молва, будто теракты начались.
- Конечно, я выезжаю на место, разберусь сам.
Сергеев верил Гусаровскому сообщению. Тем более что сам он сейчас в районе "Европы". Вот он на мониторе - у Спаса-на-Крови, это недалеко от места происшествия. Все логично. Надо выезжать. Подняв на ноги свободных людей из разных отделов и СОБРа, Сергеев поспешил к машине.
- Что там такое, товарищ генерал? - пряча пистолет в кобуру, спросил в коридоре Никифоров.
- Гусаровские чеченцы.
- Миллиард раздают у "Европы"?
- Гамма-лучи. Хлестанулись мы тогда изъятым контейнером из Калининграда, теперь на нас будут вешать все, что касается всяких излучателей.
"Гоблины", как и было приказано, прибыли по гражданке, прикрыв бронежилеты и оружие цивильной одежкой. Никифоров, согласовавший по дороге действия с Сергеевым, быстро их проинструктировал. Дело знакомое - "фас" на всех "черных". Растеклись ребята по вестибюлю, по этажам...
Сергеев вошел в отель боком. Навстречу торопились люди. К нему подошел долговязый бородатый мужчина, возможно, из "гоблинов".
- Вам записка.
Мужчина и мужчина. Собровец? Они же по гражданке сегодня.
"Борис Константинович! Их зовут Магомед и Вахир. Номер четыреста двадцать. Ищите в бронежилетах".
Сергеев поднял глаза от записки. Бородатый испарился. Генерал скомандовал по рации:
- Седьмой, где находитесь?
- У компьютера. Смотрю списки проживающих.
- Возьми народ и бегом в четыреста двадцатый номер. Там они. Ищи их бронежилеты!
Буташев долго отпаривался в ванне после ночного купания. Чары, его человек, смотрящий за городом в отсутствие хозяина, вечером пытался изложить деловые проблемы, но после первого же сообщения о разгроме их лаборатории по производству фенциклидина расстроился, наорал и плюнул завтра дела.
Фенциклидин! Приносивший огромные доходы! Как проморгал, как не откупился вовремя! Знает же, что милиции надо давать отрабатывать даже её скудную зарплату. Надо периодически сдавать не очень существенное, жертвовать мелочами, чтобы не терять основное. Вон их сколько из Ленкорани! Торгуют маковой соломой, гашишем - чем не работа для милиции? Пусть занимается. Только шепни этим, из отдела по незаконному обороту наркотиков, только займи их чем-нибудь, чтобы не совались в другое место. Фенциклидин! Тот же ЛСД. Как Буташев перекупал изготовителей, как с конкурентами сцепился! Сильными оказались! Десяток его людей расстреляли и сожгли. Однако он, Буташев, стал монополистом по изготовлению этого галлюциногена.
- Чары! Ты мудак! - Буташев захлебнулся и... расслабился. - Завтра о делах.
- Сдал нас кто-то. Точно как мы сдавали...
- Завтра!
В ресторане "Европы" на самом верху хорошо сиделось, отдыхалось, забывалось. Пока Руслан не разглядел своим острым зрением что-то знакомое. Человек в очках с острой бородкой в изящном костюме сидел в обществе женщин и мужчин, причем первых было значительно больше. Кого-то, напоминала ему эта манера двигаться расчетливо, весомо, без суеты.
