Алистер Маклин - Черный сорокопут
- Конечно, конечно, - бормотал Харгривс, - время на нашей стороне.
Он сидел потупив голову на ящике из-под боеприпасов. Разговаривать ему не хотелось, мне тоже. В дверях звякнул ключ. Вошли Леклерк с Хьюэллом. Леклерк спросил:
- Ну как? Получше?
- Чего тебе надо?
- Чтоб ты бросил притворяться, будто не знаком с твердым топливом.
- Не понимаю, о чем ты. - Разумеется, разумеется. - Гигант приблизился, поставил на пол кожаную коробку. - Может, прослушаете свеженькую магнитофонную запись?
Я медленно поднялся на ноги. Сверху вниз глянул на Харгривса. Он по-прежнему смотрел в пол.
- Спасибо, Харгривс, - сказал я. - И впрямь большое спасибо.
- Я вынужден был пойти на это, - тупо произнес он. - Леклерк пригрозил застрелить мою жену.
- Прости. - Я коснулся его плеча. - Ты не виноват. Что дальше, Леклерк? - Пора тебе навестить "Черного сорокопута". - Он посторонился, освобождая мне проход.
Дверь ангара была распахнута настежь. Высоко под крышей горели лампы. Рельсы уводили в глубь ангара.
А там и на самом деле стояли "черные сорокопуты"! Обрубленные цилиндрические карандаши с полированными стальными боками и фарфоровыми носами, которые покоились на зубчатом помосте высотой с двухэтажный дом. Ракеты лежали на стальных платформах, каждая платформа о восьми колесах. Между ракетами высились портальные краны, тоже на платформах с колесами. Своими вытянутыми лапищами краны удерживали днища и головки ракет в стационарном положении. Обе ракеты и все четыре крана использовали одну и ту же рельсовую колею.
Леклерк не тратил впустую ни слов, ни времени. Он подвел меня к ракете и взгромоздился на подъемник крана. Хьюэлл поддал мне пистолетом в спину. Я понял намек и присоединился к Леклерку. Хьюэлл остался, где стоял. Леклерк нажал на кнопку, взвыл электромотор, и лифт мягко взлетел футов на пять. Леклерк вынул из кармана ключ, сунул его в дырочку на боку ракеты, извлек из корпуса рукоятку, с помощью которой отворил люк семифутовой высоты, столь тщательно притороченный к "Черному сорокопуту", что о его существовании я сперва и не подозревал.
- Присмотрись получше, - сказал Леклерк. - Ради этого я тебя сюда привел.
Я присмотрелся получше. Внешняя оболочка ракеты и была всего-навсего внешней оболочкой. Внутри, с отступом дюймов в пять, обнаружилась другая оболочка.
Напротив меня на уровне глаз расположились две коробки, шесть дюймов на шесть и шесть в промежутке. На левой, зеленого цвета, стояла надпись: "Пуск", ниже - слова: "Включение" и "Выключение". На правой, ярко-красной, симметрично белыми буквами: "Безопасно", справа "Заряжено". Над коробками - кнопочные регуляторы.
Под коробками тянулись гибкие армированные провода с пластиковой подкладкой - теплоизоляция электрокабеля, необходимая при высоких температурах полета. Провод, ведущий к коробке "Пуск", - полтора дюйма в диаметре. Другой - полдюйма. Первый в трех футах от коробки разделяется на семь проводков, остающихся внутри. Второй уходит наружу, за пределы внешней оболочки.
Еще два провода. Один, толщиной в полдюйма, соединяет обе коробки. Второй, в два дюйма, связывает коробку "Пуск" с третьей коробкой, побольше размерами, чем те две. Она закреплена на внутренней стенке внешней оболочки, имеет дверцу и не имеет никакой иной оснастки, в частности дополнительных вводов и выводов тока. Вот и все, что следовало осмотреть. Операция заняла у меня секунд десять.
Леклерк спросил:
- Ясно?
Я кивнул и не сказал ничего.
- Фотографическая память, - загадочно молвил он Затем закрыл и запер люк, нажал на кнопку лифта, взмыл еще футов на шесть. Опять же манипуляции ключ - люк, на сей раз фута в два, приказ осмотреться.
На сей раз и осматривать-то почти нечего. Круглое отверстие во внутренней обшивке, пятнадцать - двадцать круглых трубок, сужающихся к концу. А в центре - макушка некоего цилиндрического предмета, этак дюймов в шесть диаметром. На самой верхушке цилиндра - отверстие, меньше полудюйма. С внешней оболочкой сопряжен провод таких же параметров, как тот, что обслуживает коробку "Безопасно" - "Заряжено". Можно предположить, что это тот же самый провод. Конец провода, снабженный медной втулкой, висит в пространстве между двумя оболочками. Логично предположить, что втулка соответствует отверстию в цилиндре. Но логика в этом случае не срабатывала. Отверстие раза в четыре больше медной втулки.
Леклерк закрыл люк, нажал на кнопку, и лифт спикировал к подножию крана. Еще один люк, еще один ключ. На сей раз мы у самого основания ракеты, на фут ниже места, где кончаются трубки. Здесь ощущение хаоса среди трубок, преобладавшее наверху, пропадает. Все математически безукоризненно, вокруг - безукоризненная симметрия. Девятнадцать цилиндров, заполняющих внутреннюю емкость, каждый диаметром в семь дюймов, опечатан пластиковым составом. На боках у цилиндров - маятник, почти наверняка клеммы для проводов, которые неаккуратной связкой болтаются в промежутке между двумя оболочками. По счету - точно, девятнадцать проводов. Производное от семи кабелей, исходящих из коробки "Пуск". По паре от трех кабелей, по три еще от трех кабелей и четыре от последнего кабеля.
- Ухватил, Бентолл? Все ухватил? - спросил Леклерк.
- Все, - сказал я. Дело оказалось простым.
- Вот и хорошо. - Он затворил люк и повел меня к выходу из ангара. Теперь перелистай записи Фейрфилда. То, что нам удалось спасти.
Я поднял в изумлении брови: одно из немногих безболезненных мускульных упражнений, оставшихся в моем репертуаре.
- А что, вы не все смогли спасти? А чего не досчитались? Что потеряли?
- Полный комплект "синьки" на ракету. Не думал, что у британцев хватит ума на такие предосторожности. Чертежи находились в запечатанной металлической коробке, в верхней части которой поместили плавиковую кислоту в сосуде с датчиком. Стандартное устройство военного времени, куда более надежное, чем огонь. Датчик привели в действие, и кислота пролилась, прежде чем мы смекнули, что происходит.
Я вспомнил окровавленное лицо капитана.
- Молодец капитан Гриффите. Теперь, значит, без функционирующего образца ракеты вам не обойтись! А?
- Действительно. - Даже если Леклерка и одолевала тревога, он этого не выказывал. - Не забывай: ученые в моих руках.
Он отвел меня в хибару, расположенную за оружейным складом. Обставлена она была под примитивный офис. Шкафы, машинка, письменный стол. Леклерк открыл шкаф, выдвинул верхний ящик и швырнул на стол кипу документов.
- По-моему, это бумаги Фейрфилда. Приду через час.
- Мне понадобится часа два, а то и больше.
- Я сказал: час.
- Ладно. - Я встал со стула, который только что занял. - Поищи другого любителя этих треклятых проблем.
Он долго буравил меня своими слюдяными, молочного цвета глазами, лишенными выражения, потом отстраненно заметил:
- Слишком часто идешь ва-банк, Бентолл.
- Не городи ерунду! - Что-что, а насмехаться над ним я мог. - Тот, кто идет ва-банк, может либо выиграть, либо проиграть. Выигрыш мне в данный момент не грозит, а проигрывать нечего.
- Ошибаешься, - любезно сообщил он. - Кое-что можешь и проиграть. Например, жизнь.
- Ради Бога. - Я расслабил руку и плечо, пытаясь унять боль. - Судя по самочувствию, я и без тебя вот-вот с ней расстанусь.
- У тебя великолепное чувство юмора, - ядовито констатировал он. И ушел, хлопнув дверью. Но повернуть ключ в замке не забыл.
Минуло с полчаса, пока я удосужился заглянуть в бумаги Фейрфилда. Ведь у меня было о чем поразмыслить и без них. Что и говорить, последние полчаса были не лучшими в моей жизни. Улики лежали передо мной - я соглядатай, все до одного удалились наконец. И я наконец знал правду. Контрразведка! - с горечью думал я. Да мне место в детском саду, а не в контрразведке. Едва научился переставлять ноги - а туда же, в этот порочный мир с его запутанными, скользкими тропинками. Тебе, Бентолл, ничего не стоит споткнуться на ровном месте. Когда эти аналитические упражнения приблизились к финишу, от моего самообладания и самоуважения осталось так мало, что и под электронным микроскопом ничего не обнаружить. Я вновь подверг ревизии все происшедшее, надеясь отыскать хоть один пример своей правоты. Но нет, установлен абсолютный рекорд: сплошные промахи. Сто процентов. Не многим выпадало на долю столь сокрушительное поражение.
И только один просвет в этой кромешной тьме. Да, я на каждом шагу ошибался. Но я ошибся и с Мэри Гоп-ман. Она не получала специальных инструкций у полковника Рейна. Она меня не обманула ни разу. Не интуиция, не наитие суфлировали мне, не умозрительные выкладки. Сама истина, доказуемая фактами. Поздновато пришел я к этому заключению. Сейчас оно ничего не меняло. Но при других обстоятельствах... Я предался созерцанию радужных перспектив, возможных при других обстоятельствах, и уже украшал последними завершающими штриха-Ми башни и бастионы очаровательного воздушного замка, как вдруг в замке повернулся ключ. Я едва успел открыть папку, раскидать по столу листы. И вот уже в помещение вошли Леклерк и охранник-китаец.
