Юлия Шилова - Воплощение страсти, или Красота – большое испытание
– Доченька, а может, всё-таки вколоть кровоостанавливающее? – донеслось мне вслед.
– Зачем мне кровоостанавливающее, если я столько бинтов набрала?
В номере я торопливо написала записку: «Вадим, не волнуйся. Я гуляю по территории, дышу свежим воздухом. Голова почти прошла. Скоро буду», – и положила её на видное место. Теперь оставалась самая малость – достать пистолет.
В бильярдной было полно народу, однако ни Толика, ни Вадима среди игроков не наблюдалось.
Спросив, где находится сауна, я спустилась в цокольное помещение. У входа маячил дюжий охранник.
– Девушка, вы куда? – строго спросил он.
– Мне нужно взять кое-что из одежды моего мужа, – невозмутимо ответила я.
– Но сейчас в сауне мужской сеанс. Я не могу вас впустить.
– Какой, к чёрту, мужской сеанс, если там парится мой муж?
– Меня это не касается.
– А я и не буду вас спрашивать.
– Не положено, – перегородил мне дорогу охранник.
– А мне плевать, что у вас тут положено, а что не положено.
– Сеанс оплачен, девушка, посторонним вход воспрещён.
– Я не посторонняя, а жена.
– Я же сказал, не положено.
– Послушай, ну что ты заладил, как попугай: положено, не положено. Если мне надо, я всё равно пройду.
– Вот и пройдёшь через час, когда сеанс закончится.
– Ты что, хочешь неприятностей? – топнула я ногой. – Ты хоть знаешь, с кем дело имеешь?! Я из семнадцатого номера. Разве тебе не давали никаких указаний по поводу меня?! Не хочешь по-хорошему – будешь уволен!
До моих ушей долетел приглушённый женский смех.
И следом – возбуждённые мужские голоса.
Тонко, по-жеребячьи заржал Толик. Гулко, как в бочку, расхохотался Вадим. Развлекаются там с девчонками, кобели! Вот вам и вся любовь: заказали в сауну проституток. У братков это профессиональное – в одиночку париться не могут, скучно им, бедненьким. Совмещают приятное с полезным, так сказать. А Вадим-то хорош!.. «Машенька, солнышко, любимая моя», – соловьём разливался, а сам… Вот вы и пойманы с поличным, Штирлиц: примазаться к папеньке моему захотели, да-с?
Состроив на лице устрашающую гримасу, я решительно оттолкнула в сторону охранника, ворвалась в предбанник, схватила пиджак своего «жениха» (благо висел он у самых дверей) и выскочила вон. Не знаю уж, по какой причине, но охранник за мной не погнался.
Видимо, и в самом деле поверил, что я – жена.
Пистолет лежал в наружном кармане. Простенький «ИЖ-79». Странно даже – крутой такой, а пушку имеет – курам на смех. Ну, ничего, главное – патроны на месте.
Бросив пиджак у лифта (на моё счастье, поблизости никого не оказалось), я выбежала на улицу, спряталась в густом кустарнике метрах в пятнадцати от проходной и, торопясь, стала наматывать на себя бинты. Сначала ноги, потом руки, потом голову. Открытыми оставила только глаза и кончик носа – чтобы дышать. Бинтов хватило едва-едва, но получилось, надо думать, что надо. Мумия из ужастика – красотка по сравнению со мной. Впору «Оскара» за лучший грим получать.
Ну и за сыгранную роль, разумеется! Впрочем, фильм ещё не закончился, господа, и каким окажется финал, не знает даже сам режиссёр.
Мне не пришлось ждать слишком долго. Минут через десять из-за поворота вынырнула знакомая иномарка Зака. Ну, жмот, ну, жмот! – за три года тачку не мог поменять! Правда, и эта хороша, ничего не скажешь!
Сбавив скорость, машина свернула в лесок и остановилась. Фары Зак выключил, оставил только габаритные огни. Осторожный, чёрт! Выждав немного, я пробралась сквозь кустарник, подошла, открыла дверцу и села в салон.
Зак оторопело уставился на меня:
– Ленка, я не ожидал увидеть такое…
– Что, впечатляет?
– Вот уж не думал, что ты так выглядишь…
– По-моему, ничего особенного. Бинты только…
– А эти бинты можно снять?
– Можно, но под ними действительно такое, что лучше не смотреть. На это нужны крепкие нервы.
– А ты лечилась всё это время?
– Да, я лежала в ожоговом центре.
– А как насчёт пересадки кожи?
– Зак, чтобы сделать операцию, нужны деньги, а денег у меня нет.
– А по-моему, тебе не надо делать никакой операции. Зачем тебе быть как все. В ожогах-то и есть самая фишка. На них мы сможем зарабатывать. Ленка, у тебя даже голос другой стал. Я бы и не узнал тебя, ей-богу.
– У меня всё изменилось: и голос, и внешность. Долгое время я вообще не могла разговаривать. Произносила лишь гласные звуки. У меня была нарушена артикуляция.
– Да, здорово ты вляпалась, но это всё ж лучше, чем мотать пожизненное или попасть под висяк. Слушай, а какого хрена ты этого миллионера грохнула?
– Видел бы ты этого извращенца! Ещё немного, и он бы меня забил. У меня выхода не было.
– Получается, что тебя, Ленка, как бы и нет вовсе. Ты ведь признана официально умершей. Прям кино какое-то: «Восставшая из Ада».
Зак выкинул сигарету и погладил меня по бинтам.
– Ленусик, показала бы, что под ними находится.
– Позже, Зак, не сейчас.
– Ты для меня – как подарок судьбы. Клиенты нынче пошли до ужаса привередливые. Всем какую-нибудь изюминку подавай. У меня друг один салон уродов организовал. Ты бы знала, какие деньги он заколачивает, офигеть. Но я его теперь переплюну. Обожжённая девушка – это же сенсация! Слушай, а ты почему вещи с собой не взяла? – внезапно переключился он.
– Да у меня и вещей-то особых нет. Всё в сумочке уместилось. Знаешь, Зак, я когда в тюремном лазарете в Греции лежала, познакомилась с одной девушкой. Очень симпатичная девушка, чем-то на меня прежнюю похожа. Тебе имя Маша ничего не говорит?
– Маша… Мария… – Зак забарабанил пальцами по рулю.
– Так вот, эта Маша, оказывается, была знакома с тобой.
– Со мной? – Зак заметно напрягся. – И что же она про меня говорила?
– Она говорила, что любит тебя. Ещё она говорила, что ты слупил с её отца большие деньги, а затем отправил её в Грецию, предварительно подложив в сумочку наркотики. Её взяли прямо на таможне. Странно, что она не засветилась ещё в Москве.
– Сучка эта наделала мне столько проблем! Папаша у неё и вправду крутой – в туалете задницу долларами подтирает. Деньги-то он дал, да потом перевернул кверху дном всю Москву, для того чтобы меня найти. Мне даже пришлось отсиживаться некоторое время. Я уж и не знал, как от этой Машки отделаться!
– Она сгорела, Зак.
– Как сгорела?
– Ну, умерла.
– Умерла?!
– А ты разве ничего не знал?
– Но ведь она мне сегодня звонила! Буквально перед тобой! – Зак расширил глаза и открыл рот.
– С того света, что ли?
– Прямо чертовщина какая-то, – перекрестился Зак.
– Я сама видела труп. Родители забрали её тело, чтобы похоронить на родине.
– Ты это серьёзно?
– Конечно, а разве такими вещами можно шутить?
– Вот именно что нельзя! Но сегодня кто-то пошутил. Послушай, Ленка, а может, отец этой придурочной напал на мой след? Он же теперь не успокоится, пока не отомстит за смерть дочери… Ох, неспроста этот звонок раздался, чует моё сердце…
– Ты считаешь, что это было предупреждение?
– Конечно, – задёргался Зак. – Нужно теперь быть начеку. И дернул меня чёрт связаться с этой ненормальной! Представляешь, Ленка, она думала, что я на ней женюсь! То, что у неё не в порядке с головой, это я понял сразу. Сплошные бредовые идеи, а не жизнь! Одно хорошо, я хоть бабки нормальные с неё поманал. Хоть я об этом уже тысячу раз пожалел. Потом были такие последствия… Ну, я рассказывал.
– Зак, а она и вправду в тебя влюбилась?
– Выходит, да.
– Она знала, что ты сутенёр?
– Нет. Я сказал ей, что работаю коммерческим директором одной крупной компании, – по-лошадиному заржал Зак. – И эта дура поверила!
Я прижала локтем выпирающий из кармана пистолет. Не сейчас, не время. Позже…
– Говорят, ты и сам теперь крутым стал. Везде выступаешь. Являешься учредителем какого-то фонда. Растёшь прямо на глазах.
Зак достал из бардачка початую бутылку виски и сделал несколько глотков.
– А тебя это удивляет, дорогая? Профессионально растут не только политики, но и сутенёры. В сорок лет пора и остепениться. Всякое в моей жизни бывало: разборки, перестрелки, драки… Но всё это осталось в прошлом и больше никогда не вернётся. Теперь я уважаемый человек. Захочу, в Думу баллотироваться буду. С моими-то деньгами – пройду, можешь не сомневаться. – Зак замолчал и посмотрел на меня полупьяным взглядом: – Ну что, Ленка, покатили?
– Покатили. Слушай, Зак, а может, ты на месте проверишь мой профессионализм?
– Что, прямо в машине?
– Ты так спрашиваешь, как будто никогда раньше не трахался в машине.
– Я уже и не помню, когда это было.
– Ну так давай вспомним.
Сложив брови домиком, Зак погладил мою перебинтованную голову, затем ещё раз глотнул из бутылки и, закрыв её, сунул обратно в бардачок.
– Зак, а ты что к этой Маше испытывал? Неужели только неприязнь?
– А тебе-то какая разница?
– Понимаешь, Зак, мы успели с ней подружиться. Она о тебе многое рассказывала.