Дик Фрэнсис - Лучше не возвращаться
— Зачем?
— Ну… вот представь… — я не спеша подбирался к интересующей меня теме, — представь себе, что здесь кто-то мог заказать что-нибудь типа… коллагеназы.
Он уставился на меня немигающими глазами. После долгой паузы он наконец обрел дар речи:
— Наши обычные поставщики такого не присылают. Это могло прийти только от химической компании, выпускающей исследовательские реактивы для лабораторного применения.
— Вы что-нибудь заказываете в таких компаниях для вашей лаборатории?
— Конечно.
Воцарилось молчание. Затем он тяжело вздохнул.
— Ладно, — процедил он, — я им напишу. Напишу куда только можно. Надеюсь, что все ответы будут отрицательными. Я просто уверен, что так оно и будет.
— Вполне возможно, — согласился я, втайне надеясь, что все будет как раз наоборот.
Затем последовала дневная операция. Кэри был усталым, но бдительным. Я опять делал пометки. Все прошло без эксцессов. Чем дольше я наблюдал за привычным ходом операции, тем больше поражался работе Кена: его руки с длинными пальцами действовали уверенно и ловко; его высокий рост, из-за которого он всегда казался неуклюжим, позволял ему избегать лишних движений. Я подумал, что все его сомнения исчезали всякий раз, когда он брался за скальпель. Вполне возможно, так оно и было, ведь сомнения приходили к нему извне, а не зарождались внутри.
Он скрепил разрез аккуратным рядом скобок.
Затем подъемник приподнял эту огромную недвижимую тушу на ноги и протянул в послеоперационную, где пол и стены были обиты мягким. Все двинулись следом и, стоя в безопасности за перегородкой, ждали, пока лошадь начнет приходить в сознание. Перегородка была высотой мне по грудь. Все стояли в каком-то оцепенении, с выражением скорбного удивления на лицах.
— Хорошо, хорошо, — со вздохом сказал Кэри. — Все в порядке.
У него был какой-то измотанный, серый вид. Казалось, он живет только на редких всплесках энергии, в отличие от неизменно бодрого и полного сил Скотта.
Как бы в подтверждение моих слов, он потер рукой лицо и шею, словно хотел снять тяжесть, и сказал:
— Я попросил Люси подежурить вместо меня. Значит, сегодня дежурят Люси и Джей. Надеюсь, все будет тихо. Я же поехал домой.
Мы с Кеном пошли в офис вместе с ним, где он позвонил соседским ветеринарам и сообщил, что их лошадь идет на поправку. Я не заметил никакого облегчения в его голосе, он говорил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. Оливер Квинси, вернувшись с вызова, только и делал, что писал истории болезни, в то же время следя по монитору системы внутреннего наблюдения за состоянием утреннего пациента. Наконец он раздраженно заметил, что его давно пора уже освободить.
— Джей обещал сменить меня, — пожаловался он. — Это же не моя работа. Пусть этим занимается Скотт. Или Белинда.
— Мы все вынуждены копаться в этой грязи, — возразил Кэри. — А где Джей?
— Отбирает себе нужные лекарства. Айвонн и Люси заняты тем же. Я заставил их записать все, что они взяли.
— Хорошо, хорошо, — сказал Кэри.
Оливер весьма недружелюбно посмотрел на него, но он этого не заметил. Сказав, что по пути домой ему еще нужно заехать по двум вызовам, Кэри собрался уйти. Джей мельком заглянул и сообщил, что тоже идет домой. Они ушли вместе, как закадычные друзья.
Кен начал писать свои собственные заметки в дополнение к тем, что сделал я. Посмотрев в окно, я увидел, как Кэри садится в свою машину и уезжает. Я опять схватил телефон и, позвонив Викки, сообщил, что еду в Лондон и чтобы она не пугалась, если услышит, как я возвращаюсь рано утром.
— Спасибо, дорогой, что предупредил, — сказала она.
Я подумал, что ей, наверное, чертовски скучно. Кен оторвался от своих записей.
— Везет же некоторым, — задумчиво проговорил он.
— Твое везение — вон, на крылечке стоит.
Он ухмыльнулся.
— Аннабель — это девушка из Стрэтфорда?
— Да.
— Ты не теряешь времени даром.
— Мы просто знакомы, и все.
— Знаешь, — вдруг сказал он, — я не могу представить тебя пьяным.
— А ты попробуй.
Он покачал головой.
— Ты бы не стал терять над собой контроль.
Он меня удивил, и не только потому, что попал в точку.
— Ты же впервые увидел меня в четверг, — сказал я, повторяя его собственные слова.
— Я знал о тебе почти все уже в первые полчаса знакомства. — Он помедлил. — Интересно, Викки сказала мне то же самое.
— Ну да, — кивнул я. — Душа нараспашку. — Улыбнувшись, я направился к выходу. — До завтра.
— Пока.
Я вышел из клиники и пошел к своей машине. Было еще рано ехать на свидание, и я собирался купить газеты с объявлениями о сдаче квартир. Я и представить себе не мог, как трудно подыскать какое-нибудь жилье и как это дорого.
Из клиники вышла Белинда и пошла готовить бокс интенсивной терапии для нового подопечного. Широко распахнув первые ворота, она направилась к следующему боксу с утренним пациентом, затем вернулась, как обычно, осмотреть племенную кобылу. Я наблюдал за ее собранной гибкой фигурой и размышлял, смягчат или ожесточат ее время и материнство. Некоторые медсестры становятся добрее, другие, наоборот, безжалостнее. «Пятьдесят на пятьдесят», — подумал я.
Белинда открыла дверь, вошла и почти сразу же выбежала с диким воплем:
— Кен! Кен! — Она буквально влетела в клинику, а я с мыслью «О Боже, только не это» помчался к крайнему боксу.
Огромная кобыла лежала на боку.
Она не дышала, ноги не двигались. Голова была безжизненно запрокинута. Водянистый невидящий глаз казался серым, подернутым дымкой.
Кобыла была мертва.
Кен примчался весь в мыле. Он упал перед лошадью на колени и прижался ухом к огромной коричневой туше в области плеча. По его лицу было понятно, что он ничего не услышал.
Он опять встал на ноги. Казалось, Кен потерял ребенка, настолько он был подавлен. Я видел и понимал его беззаветную любовь к лошадям, его безграничную заботу и внимание, которыми он их окружал, не требуя ничего взамен.
Я подумал, каким он был храбрым, когда решился оперировать эту кобылу. Вспомнил и о том, сколько профессионализма ему потребовалось, чтобы спасти ей жизнь. Ему и в голову не пришло, что он ставит под удар свою репутацию. Мной овладела бессильная ярость — сколько нервов, сколько усилий потрачено впустую. Я и представить не мог раньше, когда только слышал об убитых лошадях, но ни одной не видел, что сам лично захочу отомстить за них. Теперь я должен докопаться до истины не только ради Кена или ради спокойствия моей матери. Я должен сделать это ради лошадей, этих прекрасных и бессловесных жертв, которые беззащитны перед людской подлостью.
— Она не должна была умереть. — Кен был убит горем. — Ей ничто не угрожало.
«Это необдуманно так утверждать, — добавил я про себя. — Опасность вокруг нее была многоликой».
Он провел рукой по коричневому боку, затем опять опустился на колени возле головы лошади, приподнял ей веко, открыл рот и заглянул в глотку. Он поднялся, дрожа и пошатываясь, как старик.
— Мы этого не переживем. Все, это конец.
— Ты же не виноват.
— Откуда я знаю? И кто знает?
Стоя в дверях, Белинда попыталась найти слова оправдания:
— В обед с ней было все в порядке. Когда мы привели сюда мерина с запалом, я еще раз зашла к ней посмотреть, как дела. Она жевала сено и прекрасно себя чувствовала.
Кен слушал ее вполуха. Он был мрачнее тучи.
— Придется делать вскрытие. Мне нужно взять у нее немного крови.
Шатающейся походкой он направился к своему автомобилю и вскоре вернулся с саквояжем в руках, где были шприцы, пузырьки и запас резиновых перчаток в плотно закрытом контейнере.
— Я из машины позвонил живодерам, чтобы приехали ее забрать. Я сказал, что нам придется делать вскрытие, поэтому мне любыми путями нужно вызвать Кэри и пригласить кого-нибудь из ветеринаров со стороны. Но, знаешь, я не буду делать вскрытие сам. То есть… я просто не смогу. А что касается Винна Лиза…
Его голос вдруг прервался, но дрожь не прекращалась.
— Он приезжал утром, — сказал я.
— О Господи!
Я рассказал о визите Винна Лиза.
— Когда он уехал, с лошадью было все в порядке. Скотт перевел ее в крайний бокс, но и после этого все было хорошо. Можешь спросить у Кэри.
Кен посмотрел на труп.
— Одному Богу известно, что об этом скажет Кэри.
— Если бы он соображал, то давно бы предположил возможность отравления, — этими словами Белинда дала мне понять, что излишний мелодраматизм здесь неуместен.
Кен очень прохладно отнесся к этой версии.
— Но в прошлый раз, когда нашли мертвой лошадь Фитцуолтера, все анализы показали отрицательный результат. Никакого яда. Мы потратили уйму денег на специализированную лабораторию, и все бесполезно.
