Дей Кин - Майами, 69

Сводный брат принца в одних купальных трусах лежал на брезенте, расстеленном на верхней палубе катера, и наслаждался последними лучами солнца. Завидев Кару, он быстро поднялся и подошел к ней.

— Рад вас видеть, мисс О'Хара. Большое спасибо, что приехали, — поблагодарил он, словно она прибыла на встречу по своей воле.

Затем он спросил, была ли она в его стране, а когда Кара ответила, что нет, начал рассказывать ей о ней:

— Она очень красивая. Немного первобытная, но очень красивая. С ее природными ископаемыми, огромными залежами нефти и газа, она могла бы стать вторым Кувейтом или Саудовской Аравией, примером для десятков других развивающихся стран в нашем регионе. Однако сейчас в связи с тем, что мой сводный брат не хочет ослабить свой диктаторский режим и дать подданным политические свободы, ее можно смело назвать тюрьмой для народа.

Когда Хафиз начал говорить ей о том, какие добрые сердца у его соотечественников и какие у него на родине растут цветы, Кара достала сигарету и нервно закурила. Раздражение ее росло. Неужели он думает, что ей интересно, какая у них в стране средняя зарплата? И что ей за дело до формы рабства, гаремов и наложниц, до народа, погрязшего в нищете, который не хочет из нее вылезать, так как лучшей жизни никогда не видел и даже не слышал о ней. Хасан считал, что для того, чтобы вывести людей из средневекового рабства, их надо просвещать, давать им образование.

Каре, которая никогда ничего ни от кого не получала и которая тоже никому ничего не давала, рассказы Хафиза о бедственном положении его народа были скучны.

Поняв, что ей ничто не угрожает и ему от нее, кроме информации о племяннике, ничего не нужно, девушка спросила Хассана, почему он подобрал себе для жилья такое странное место.

— Потому что оно очень дешево мне обходится, — ответил ей Хафиз. — А кроме того, на катере много помещений, в которых я смог поселить более десятка молодых парней и девушек, моих соотечественников. Они в Майами получают образование, учатся в местном университете — без образованной молодежи вряд ли моя страна займет когда-нибудь достойное место в мире.

Теперь Каре, сидевшей в удобном кресле на балконе “Отель Интернэшнл”, вторая встреча с Хафизом, как, впрочем, и все, что произошло с ней с того момента, как она сошла с трапа самолета в аэропорту Майами, уже казалось нереальной.

Над городом сгустились сумерки, и дувший с океана ветерок стал заметно прохладнее. Девушка зябко поежилась, поднялась из кресла и, бросив взгляд на праздную толпу богатых и беззаботных людей, прогуливающихся вдоль бассейна, подумала, как все-таки мало тех, кто действительно знает, что в этом мире творится, какие страсти кипят вокруг них и что им может грозить.

Кара прошла в гостиную. Расааааы Хафиза ни в чем ее не убедили, поэтому после сегодняшней встречи с ним она окончательно решила, что если ей каким-то чудом удастся вспомнить фамилию и адрес на конверте, то она сообщит об этом принцу Саркати. Пусть его сводный брат со своими десятью тысячами долларов катится ко всем чертям. А что, собственно говоря, плохого в том, что она хочет стать богатой?

Прикуривая следующую сигарету от еще дымящегося окурка, девушка неожиданно вспомнила о письме, которое только что получила. Она вынула из волос заколку, с ее помощью вскрыла конверт и извлекла письмо. Взглянув на него, Кара сразу поняла, что ошиблась, — оно оказалось совсем не от Мэллоу. Впившись глазами в написанный красивым, витиеватым почерком текст, девушка прочитала:

"Моя дорогая мисс О'Хара!

Возможно, это и некорректно с моей стороны, но я, прежде чем мы еще раз встретимся с господами Торком и Мейерсом, приглашаю Вас на коктейль, после чего мы сможем вместе пообедать.

Мой слуга заедет за Вами ровно в девятнадцать тридцать.

Принц Али Саркати Мухамед Масрух”.

Кара вторично пробежала глазами текст письма, но таких слов, как “мне бы хотелось” или “не смогли бы Вы”, так и не нашла. Это было не приглашение, а приказ властелина. За ней еще никто не посылал своих слуг, и она никогда не ужинала с принцем. Встреча наедине с ним обещала быть забавной. Но кто знает, чем она закончится? Если он, говоря о втором варианте действий, намекал на нее, то, наверное, принц приглашал ее не только для того, чтобы вместе поужинать.

Кара задумалась над тем же, о чем неотступно размышляла почти весь этот день. Теперь ее давняя мечта стать богатой могла осуществиться, поскольку вероятность этого хоть и маленькая, но появилась. Но, как ни странно, перечитав письмо принца, Кара вовсе не возликовала, а, наоборот, почувствовала себя униженной.

Глава 22

По предписанию врача он должен был много отдыхать.

После ужина и короткой прогулки отец Динант, вернувшись в свой номер, устроился поудобнее в кресле и взял в руки вечернюю газету, купленную в киоске гостиницы.

Ничего нового в ней по сравнению с той, что он читал утром, он не нашел — поменялись только персонажи и места событий. На первой странице газеты сообщалось о столкновении трех машин на улице Джилии Таттл, о незамужней женщине, матери троих детей, родившей еще четверых близнецов и отказавшейся назвать имя их отца, об упрощении процедуры разводов в Советском Союзе, о новом нападении студентов на американское посольство в Будапеште, о заявлении правительства Уганды по поводу бомбардировки территории конголезскими самолетами, управляемыми наемниками, в результате чего были полностью разрушены четыре деревни.

Однако и на второй полосе было не лучше — на ней публиковались репортажи из горячих точек планеты и новое, довольно удивительное сообщение о том, что два государства подписали соглашение, которое, как показалось святому отцу, не в интересах, их народов.

Сокрушенно покачав головой, священник прищурил глаза и задумался. Похоже, современные политики сошли с ума. Они что, не понимают, с кем можно дружить, а с кем нет? А может быть, все идет к тому, что, как сказал пророк Исайя, придут лучшие времена, когда волк будет жить с ягненком под одной крышей, леопард уляжется рядом с ребенком, лев и теленок станут кормиться из одного корыта, а малолетнее дитя станет во главе их? Нет, да простит Всевышний такое неверие, такое вряд ли случится. Слишком много корысти появилось в людях.

Отец Динант включил телевизор. Каждый раз, делая это, он испытывал чувство легкой вины. И все из-за того, что просмотр телевизионных программ доставлял ему явное удовольствие. Возможно, такое происходило с ним потому, что он слишком долго пробыл в местах, где телевизоров не было, а возвратившись в цивилизованную страну, телевидение воспринял как чудо. Даже после двух недель его проживания в “Отель Интернэшнл” было трудно поверить, что он остановит свой выбор на программах сразу шести телеканалов: двух — Эн-би-си, двух — Эй-би-си, одной — Си-би-эс и одной — местной станции.

Священник взглянул на часы. Итак, в семь он мог бы посмотреть заседание женского союза или кинофильм с участием Джеффа Чандлера, в семь тридцать — послушать группу “Манстерс” и Дэниела Буна, в восемь увидеть Донну Рид или Перри Мейсона. Сейчас же, к сожалению, по всем программам шли только новости, и, как бы их подробно ни излагал мистер Хантли, или мистер Бринкли, или мистер Кронкайт, они все равно были бы такими же удручающими, как и на страницах газет.

Чтобы как-то скоротать время до начала более интересной передачи, чем программа новостей, священник начал собирать свои нехитрые пожитки в изрядно потрепанный чемодан, но потом понял, что спешить ему некуда.

Письмо епископу с просьбой послать "его на прежнее место службы отправлено авиапочтой, но это было в субботу. Так что оно могло быть получено в лучшем случае сегодняшним утром. Кроме того, епископу требовалось не менее одного дня на принятие решения и организацию доставки отца Динанта на место службы. Значит, ответ следовало ждать не раньше чем через день.

При мысли о том, что жить в этом номере по соседству с молодой, сексуально озабоченной дамой ему предстояло по меньшей мере еще два дня, то есть до понедельника, святой отец криво улыбнулся и с большой неохотой стал выкладывать обратно в шкафчик свои туалетные принадлежности.

Он осторожно открыл балконную дверь, прислушался и тут понял, что ему повезло: миссис Филлипс либо спустилась в ресторан на ужин, либо ее молодой любовник заступил на дежурство у бассейна внизу. Теперь он мог до начала телевизионной программы спокойно посидеть на балконе и подышать прохладным воздухом.

Священник сел на металлический стул, закурил свою последнюю на этот день сигару и, вдыхая ароматный дым табака, принялся разглядывать вечернее небо Флориды. “Столько в мире первозданной красоты, а ведь находятся люди, которые непременно хотят изгадить природу”, — подумал отец Динант.

Размышляя о красоте, священник невольно вспомнил о рыжеволосой девушке, с которой поднимался в лифте. Мисс О'Хара была одной из самых привлекательных молодых женщин, которых он когда-либо видел. Да, очень красивая. Она оказалась не только очаровательной женщиной, но и хорошим работником — так быстро и без ошибок напечатала ему письмо. И кроме того, владела шестью или даже семью языками. Во всяком случае, так ему сказал швейцар на входе.