Галина Романова - Рыжая-бесстыжая
Молодые люди кинулись, обгоняя друг друга, вниз по лестнице, и вот тут Настя решилась наконец высунуть нос из-за двери собственной квартиры. На лестничной клетке было пусто. Зато этажом ниже хлопала дверь, кто-то отчаянно взвизгивал, кто-то беззлобно матерился.
Она тщательно заперла свою квартиру и совсем уже было ступила на лестницу, чтобы идти к двери черного хода, как взгляд ее упал на дверь Антона.
Та была приоткрыта. Взломщики даже не удосужились прикрыть ее как следует. Она потянула за ручку, пытаясь захлопнуть дверь, и почти тут же широко распахнула ее. Какой черт ее дернул это сделать, она бы и сама затруднилась ответить, но, ловко и, главное, вовремя подстегнутая любопытством, Настя переступила порог атамановской квартиры и захлопнула за собой дверь.
Пошарив по стене, она щелкнула выключателем. Ожидаемого беспорядка в прихожей не было. Комнаты с ультрамодным дизайном также мало пострадали. Кто-то, очевидно по злобе, разбил вазу из черного богемского стекла да сдвинул в сторону кресло, а в остальном – полный порядок.
Было вполне очевидно, что искали хозяина, а не то, что он мог припрятать. Машинально подергав ящички ночного столика в спальне, Настя нагнулась и на манер сыщиков пошарила по его дну. Вот уж от кого, казалось, невозможно было ожидать подобного примитивизма, так это от Атаманова, но там, тривиально приклеенный скотчем, был «спрятан» пистолет.
Нет, неужели этот Атаманов полный придурок? Надо же было спрятать «пушку» в таком месте! Да ее любой щенок отыщет, раз уж она, в прошлом почти «кисейная барышня», нашла. Минуты три поглазев на смертоносную штучку, Настя решительно сунула крохотный дамский пистолет в поясную сумку и пошла к выходу.
Может быть, она и неправильно делала, забирая оружие у хозяина, но вдруг кому-то из соседей приспичит вызвать милицию! Что тогда? Обыск… Статья за незаконное хранение оружия и все такое…
Нет, надо, надо спасать человека, раз уж он сам не удосужится позаботиться о себе. Да и чего греха таить, грела ее где-то внутри мыслишка, да еще ой как грела, что она теперь «вооружена и очень опасна». Ну прямо хоть выпускай ее на тропу войны, такую-то вот – с пистолетом и в китайских тапках…
Здравый смысл ей ничего не подсказал, ибо был изрядно подрастерян. Да и как было его не растерять в этой бешеной круговерти с погонями и трупами, появлявшимися с поразительным упорством. Так что были объективные причины для столь безрассудного поступка у бедной учительницы, несомненно, были.
Почти в полной темноте она бесстрашно преодолела лестницу черного хода, а это ни много ни мало – семь этажей. С нагловатым выражением лица села за руль чужой машины и, газанув что есть силы и повизжав на поворотах тормозами, выехала со двора.
Пусть теперь попробуют к ней сунуться эти ублюдки! Только пусть попробуют! Она теперь с пистолетом! А заручившись Нинкиной помощью, вообще станет неуязвимой. Ей бы вот только суметь разложить все по полочкам да вывести этого неизвестного на чистую воду, а там можно будет и Атаманова начать спасать…
Глава 26
Окна общежития зияли черными проемами. Вероятность того, что в половине первого ночи все в помещении спят вповалку, была столь же мала, как вероятность того, что свиньи в Нинкиных свинарниках вдруг начали бы разговаривать по-французски. Сколько здесь обитала Настена, столько не могла насладиться покоем, тишиной и уединением. Двери хлопали, табачный дым висел коромыслом, дикое ржание подвыпивших лаборанток и практиканток из районных педучилищ оглашало окрестности почти до самого утра. А сейчас…
Она подогнала машину к крыльцу, освещенному одинокой лампочкой, и, заглушив мотор, вылезла на улицу. Ощущение того, что общага необитаема, продолжало крепнуть. Куда же все могли подеваться? Никаких звуков, кроме стрекота сверчков да собачьего лая, доносившегося из деревни.
– Кого ищем, красавица?
Сиплый голос за спиной заставил ее подпрыгнуть. Она резко обернулась и лишь тогда с облегчением рассмеялась:
– Дядя Ваня, ну что ты, ей-богу, как бандит какой! Подкрался, понимаешь… Привет.
– А-аа, Настька. – Дядя Ваня, сторож и вахтер в одном лице, стоял, слегка покачиваясь на нетвердых ногах. – Чего надо-то? Слыхал, замуж ты вышла.
– Да вышла, – кисло промямлила Настя и быстренько повернула разговор в нужное ей русло. – А где все? Неужели спят?
– Ага, уложишь их, лягух бесстыжих! Съехали все. Закрыли общагу-то, Настьк, закрыли. И я теперича без работы, даже, ешкин корень, похмелиться не на что. Нет двадцатки-то?
Настя с тяжелым вздохом полезла в карман. И не хотелось ей способствовать, да что делать.
– На вот, – сунула она две десятки в его протянутую ладонь. – Смотрю, и так уже навеселе, все мало тебе… Так где все?
– А кто где! – на эмоциональном подъеме начал вещать дядя Ваня. – Кто в город подался, как вон Нинка-зоотехник, кто по квартирам расселился, а кто в правлении живет в актовом зале. Такие вот дела, Настен…
– Что-то не пойму. – Настя успела схватить за рукав сторожа, уже навострившего носы стоптанных ботинок на дом Люськи-самогонщицы. – Как – уехала? Нинка Калачева уехала? Куда?
– Да говорю – в город! – Дядя Ваня недовольно поморщился, с трудом сдерживая нетерпение, и назвал ей приблизительный адрес. – Где-то, говорят, в районе кинотеатра и поселилась…
– А как давно?
– Вот пристала! – Дядя Ваня с трудом боролся с желанием обматерить бестолковую училку. – Следом за тобой и укатила!
– Так я же ее на вокзал провожала, а ты говоришь, что она со мной в одном городе живет! Ничего не понимаю… – Настя отошла немного в сторону и встала так, чтобы свет от лампочки падал на сторожа и вахтера в одном лице. – Ты сколько сегодня выпил-то?
Дядя Ваня в холщовых штанах с пузырями на коленках и шелковой кумачовой рубахе без пуговиц зрелище являл собой неповторимое. Давно не чесанные волосы торчали клоками в разные стороны. Нос картошкой, явно увеличившийся в размерах от чрезмерно частых возлияний. Заплывшие глаза и на удивление пухлые свежие губы. Которые, к слову сказать, в настоящий момент гневно подергивались.
– Ты что же думаешь, Настька, что двадцатку мне дала и оскорблять можешь, кобыла ты шелудивая?! – выдал он с подсвистом минуты через три.
Ей, конечно же, сразу захотелось его поправить, указав на то, что шелудивыми бывают псы, а кобылы – стоялыми, но она благоразумно смолчала, сосредоточив все внимание на сообщенной дядей Ваней новости.
Последняя ее ошарашила до невозможности. Как же так получается? Уехала следом за ней, а ей ничего не сказала. Каким-то образом отвечала на ее звонки… Хотя нет… Звонила ей Настя всего один раз и то в связи с неудавшимся замужеством. Что-то все же дядя Ваня напутал в сроках. Для него, возможно, год не срок. Но потом-то она, Настя, самолично провожала ее на вокзал!..
– Чего молчишь?! – Сторож внимательно вглядывался в Настин силуэт, четким контуром выделяющийся на фоне входной двери. – Не веришь? Пойди у бабы моей спроси.
– Да нет, почему, верю, конечно… Только не получается, чтобы сразу-то за мной следом она уехала…
– Ну, может, и не сразу, но что уехала – это точно. Мужика себе нашла. Высокий, плечистый. Приедет на машине за ней, посадит и катает по округе. Так вот покатались с месяц, а то и с два, она и уехала. Мне вот рубаху подарила перед отъездом. – Дядя Ваня схватил себя за рукав и потрепал небрежно. – А куда мне в такой? Не останешься на ночь-то? Может, к нам?
Нет уж! Перспектива провести ночь под одной крышей с пьяным дядей Ваней и его супругой, вечно стонущей по поводу нескончаемых болезней, которые она с поразительным упорством открывала в себе, давая фору всем врачам-диагностам, Настю совсем не вдохновляла. Лучше уж пилить себе потихонечку на старенькой «Мазде», глядишь, удастся вернуться затемно в родной город. А там нужно будет попытаться разыскать любезную сердцу подругу. Что, интересно, сподвигло ее на такое странное поведение? Хотя могла переехать, пока она, Настя, в бегах находилась. Скорее всего, так оно и было. Напридумывает же себе…
– Так ты не помнишь ее точного адреса? – уже почти спокойно поинтересовалась Настя у дяди Вани. – Ну, может, кроме кинотеатра, еще какие координаты имеются? Ну там, например, магазин или еще что.
– Нет, Настасья, не имеются. Просто сказала бабе моей, что живет в доме, что над кинотеатром. Хорошо, говорит, хоть на людей посмотрю. А то, кроме свиней да коров, никого. А мы ей, вишь, вроде как обрыдли. Только вот рубашку мне и подарила.
Рубашка, конечно, дело хорошее, но пора было собираться в обратную дорогу. Настя наскоро попрощалась со сторожем и, усевшись за руль, двинулась в направлении дома.
Тот дом, что над кинотеатром, она знала, поэтому, въехав в город, сразу повернула туда. Огромные неоновые буквы ГЕЛИОС освещали два квартала и пару этажей над ними. Остальные пять тонули в полной темноте. Интересно, на котором из них проживает предприимчивая Ниночка. Первые два можно сразу исключить, так как за ярким светом вывески она не смогла бы наблюдать за снующим внизу народом. Остаются пять этажей. Пять густозаселенных этажей. Горсправка открывается часов с десяти, сейчас половина четвертого, да и где гарантия, что квартиру Нинка не снимает? Если нет прописки, значит, нет и сведений о ней. Придется пускать в ход все оставшееся соображение и искать ее собственными силами.
