Дарья Калинина - Затащи меня в Эдем
Оказавшись на улице, подруги несколько охладили свои разгоряченные головы, выпив по несколько глоточков ледяной воды, и смогли обсудить сложившуюся ситуацию.
– Итак, у нас, равно как и у следователя, есть теперь два кандидата на роль преступника.
– Первый – это Натан. А второй?
– Федосеев, разумеется.
– У Федосеева был повод, – согласилась Инга. – Но не было возможности. Отравленная водка хранилась у Натана.
– Да, а у Натана была возможность совершить эти два убийства, но при этом не было повода убивать Милу.
– А желание видеть Полину счастливой?
– Не преувеличивай чувства Натана.
– Он кажется мне всерьез увлеченным Полиной…
– А она им.
– Так вот, ради счастья и покоя любимой женщины Натан мог убить Милу. А Гербарию убил по причине личной мести.
– Верно. Но будь у Натана хоть капля мозгов, а у него их гораздо больше, он бы освободил Игоря от влияния Милы как-нибудь иначе.
– Как? Мила вцепилась в Игоря, словно клещ.
– Нашел бы выход. Натан – умный человек. Он бы не стал так глупо подставляться.
Да, и с этим аргументом подруги ничего не могли поделать.
– Ну не было у Натана повода, чтобы так глупо убивать бабу!
– Может, это произошло потому, что он очень торопился расправиться с Гербарией?
– А чего торопился-то? Пока в тюрьме сидел – не торопился. На волю вышел – не торопился. А тут вдруг взял и заторопился?
– Может, верно то, что Полина сказала про фотографии Игоря и Гербарии? Нету Гербарии, нету и скандала по поводу ее супружеской неверности.
– Даже если фотографии, которые сделала Мила, попали бы в Интернет, что с того? Игорь не красная барышня, чтобы беречь свою невинность. Ну, закрутил молодой парень со старой замужней бабой ради ее денег, что с того? Не он первый, не он последний. Никто бы его не осудил.
– А Танюша? Про ее чувства ты забыла?
– Да, Танюша… Танюшу-то мы как раз совсем и упустили из виду.
И Алена погрузилась в глубокое раздумье. В голове у нее завертелась новая мельница, перемалывающая все известные факты и доказательства в одну приемлемую версию.
– Таня ненавидела Милу – это факт. Ведь Мила отняла у нее любовь Игоря.
– И она могла возненавидеть также Гербарию. Ведь Игорь встречался с этой женщиной, Таня могла приревновать Игоря и к Гербарии тоже.
– И дома у Полины она бывала.
– Полина откровенно давала понять Игорю, что Танечку она готова видеть своей невесткой.
– У Тани даже ключи от квартиры Игоря были.
– И значит, ничто не могло ей помешать зайти в эту квартиру, взять отравленную водку и преподнести ее соперницам.
– А сидит пусть Натан.
– Правильно, его не жалко!
– Игорь отчима не переваривает, Танюша с ним в этом полностью солидарна. Ее собственный отчим тоже ее порядком достал. Поэтому, желая обеспечить тихую и безбедную жизнь себе, Игорю и Полине, она устраняет двух соперниц и избавляется от Натана.
– Ловко!
– Ловко, но как-то слишком уж рискованно. Танюша мне рисковой особой не показалась. Тихоня и зубрилка, вот она какая.
– Да еще такая же амеба недоваренная, как и сам Игорь. Никогда не верила, что Игорь способен на убийство. И Танюша ему под стать.
– Чужая душа потемки.
Что же, теперь у полиции были уже двое подозреваемых, а сыщицы готовились им подкинуть еще одного, вернее, одну. Вряд ли Попонкина это обрадует. В последнее время он стал каким-то уж слишком нервным и дерганным.
Глава 16
Но прежде чем всерьез заняться Танюшей, сыщицам требовалось с кем-то посоветоваться. С кем-то умным, влиятельным, кто до сих пор не был с ними до конца откровенен.
– Будем рассуждать логически, отбросив всякие эмоции. Забудем про все наши домыслы, будем исходить лишь из фактов.
– Каких?
– Убиты две женщины – мать и дочь. Налицо факт мести.
– Мстить мог и Натан, и Федосеев.
– Или кто-то еще. Как знать, а не взялся ли убийца за всю семью Федосеевых? Сначала дочь, потом мать, а потом и отец.
– Ты про кого сейчас?
– Про Бориса Степановича.
– Борис Степанович не Федосеев.
– Все равно, он связан с обеими покойницами очень крепко. Смотри, что получается. Дочь Бориса Степановича убили. Любимую, пусть и когда-то давно, женщину, тоже убили. Кто теперь на очереди?
– Да кто угодно!
– Нет, надо старика Степаныча предупредить. Он мне понравился, пусть на ближайшее время воздержится от крепких алкогольных напитков.
– У Натана было всего две отравленные бутылки водки.
– Это его приятель школьный только о двух бутылках вспомнил. Может, их куда больше было!
Это предположение напугало подруг до такой степени, что они тут же позвонили Борису Степановичу.
– Дорогой вы наш, не пейте никакой водки!
– Нигде!
– Кто бы вам ее ни предлагал!
– Благодарю за заботу, – отозвался знакомый голос из телефонной трубки. – Но вот уже много лет как я не употребляю ничего крепче чая.
– Уф! Очень хорошо.
– Я так понимаю, у вас есть для меня новости?
– Целая куча!
– Тогда я высылаю за вами машину.
– Спасибо, но мы дорогу знаем, так что сами до вас доберемся.
На сей раз подруг больше не пугал замок, который выстроил Борис Степанович. Они уже знали, что в этом замке нет ничего зловещего. Это всего лишь очередная задумка Бориса Степановича. Он планирует разместить в замке колонию малолетних хулиганов и преступников из числа тех, кого отберет лично.
– Не все дети законченные уголовники, когда впервые попадают за решетку. Многие поддались случайному искушению, дурному влиянию улицы. Особенно часто это касается мелких правонарушений. Хотя есть, конечно, и тут исключения из правил. К примеру, один мальчик в двенадцать лет расправился со всей своей семьей, включая девяностолетнюю прабабушку, а попался на краже пилы, которой он планировал расчленить тела своих жертв.
– Ужас какой!
– С такими детьми тоже работают мои люди, но, увы, сначала это происходит в другом месте. В этом замке будут жить ребята, которые не столь жестоки.
Инга одобрительно кивнула:
– Дети любят такие штуки. Ради возможности жить в настоящем замке ребята могут здорово измениться в лучшую сторону.
А Алена спросила совсем другое:
– И много среди этих хулиганов ваших родных детей?
Борис Степанович широко открыл глаза.
– Что?
Но Алена не испугалась:
– Почему вы не сказали нам, что Мила – это ваша дочь?
– Но я…
– Не отказывайтесь, мы все знаем! Вы приезжали к Миле в детский дом. Интересовались ее судьбой.
– Ах вот откуда ветер дует, – пробормотал Борис Степанович. – Вы были в Великих Луках и пообщались с уважаемой Калерией Леонардовной. Ну, что же… Может, я и неправильно поступил, что с самого начала не объяснил вам, что Мила моя дочь. Но понимаете… Калерия Леонардовна, наверное, вам уже сетовала на свой педагогический провал в отношении Милы?
– Она говорила, что девочка неуправляема и, скорее всего, пошла в своего отца.
– Ну, этот камень брошен в мой огород уже рукой Гербарии, – усмехнулся Борис Степанович. – Она всегда была крайне недовольна моим поведением. Небольшая шалость на стороне – и Гербария уже отказывается идти со мной под венец. Более того, она и ребенка сдает в детский дом, дескать, пусть там из него выбьют все мои дурные гены.
– А что же вы не забрали дочь к себе?
– Признаюсь, в то время я очень мало думал о таких вещах. Я давал Гербарии деньги, она уверяла, что за дочкой хорошо присматривают, ее характер потихоньку исправляется, и я был спокоен.
– Впоследствии вы все же раскрыли Миле тайну ее рождения?
– Вы имеете в виду, признался ли я ей в том, кто ее родной отец? Нет, я ей этого не сказал.
– Почему?
– Видите ли… я полагал, что это признание разрушит то хрупкое доверие, которое установилось между нами. Мила была очень негативно настроена в отношении своей матери.
– Она ее ненавидела.
– И я опасался, что ненависть Милы падет также и на мою голову. А я… Уж не знаю почему, но я привязался к этой невозможной девчонке. Если бы она позволила, я бы заботился о ней, как не заботился все эти годы ни о ком. Я бы возместил ей все, что недодал в детстве. Но она же ничего не хотела! Вбила себе в голову, что ей должна все возместить родная мать! И точка.
– И вы ее не остановили?
– Как? Если бы вы знали Милу получше, вы бы не задавали таких вопросов. Если Мила что-то вбивала себе в голову, то остановить ее могла только…
– Только смерть.
– И в этом она была очень похожа на свою мать. Та тоже была упряма, как тысяча чертей.
– Вы ее любили?
– Кого?
– Мать Милы.
– Гербария в молодости была очень хороша собой. А я, признаюсь, был падок на женский пол. Все женщины казались мне красавицами. А если у женщины был еще и характер, моему восторгу не было предела.
– Значит, у вас должно быть много детей? Ну, таких… вроде Милы.
– А вот тут вы как раз и неправы. Законных детей у меня нету вовсе.
