Аркадий Гендер - Проксима лжи
— Но ведь будут потери на курсовой разнице? — наморщил лоб Федор.
— Разумеется, — подтвердила Катя, — маржу еще никто не отменял. Но такую сумму банк возьмет по специальному курсу и покупать, я надеюсь, тоже будем оптом. Так что потери будут минимальными.
— Все-таки сколько? — продолжал допытываться Федор, которому никак не удавалось сообразить, о каких вообще суммах может идти речь.
— Обычно на крупных суммах потери не превышают полупроцента, — ответила Катя и быстро прикинула в уме: — Тысячи две с половиной, максимум — три.
Сердце Федора упало.
— Три тысячи долларов?! — безнадежно переспросил он. — Кать, у меня кроме неполного полумиллиона фальшивых баксов, в кошельке — вакуум, и при этом почти полный! Хотя…
Решение проблемы, грозящей обрушить весь гениальный замысел, молнией сверкнуло в голове Федора и заставило его хаотично заметаться по кухне.
— Хотя — подумаешь, три тысячи! — с воодушевлением предался он размышлениям вслух. — Это всего тридцать бумажек по сто баксов. А полмиллиона долларов — это пятьдесят пачек. Вынуть из тридцати из них по одной купюре, и все! Что он, все пачки пересчитывать будет? Или вообще сказать ему честно: «Брат, четыреста девяносто семь тысяч баксов собрал, три — не смог!» Думаю, он не будет мелочиться. Или, может, просто занять эту несчастную треху у кого-нибудь, а?
— Не надо ни у кого ничего занимать, — сказала Катя, с тихой улыбкой наблюдавшая за лихорадочными перемещениями Федора. — И просить людей, у которых Ирина, ни о чем не нужно. А уж тем более — подвергать ее ненужной опасности в случае, если обман раскроется. Эдак ты договоришься до того, что вообще не надо ничего делать, ведь можно попытаться втюхать похитителю эти же деньги и сказать, что это уже другие, настоящие, да?
«Вот и Дерябин-покойник так считал», — промелькнуло в голове Федора. А Катя встала, снова открыла дверцу стенного шкафчика, но, порывшись внутри, вместо сигарет извлекла оттуда пухлый бумажный конверт, перетянутый красной резинкой.
— Здесь ровно три тысячи, — сказала Катя, протягивая конверт Федору. — На шубу копила. Но, говорят, весна будет ранней… Вот я и думаю: зачем мне теперь шуба?
Катя шутила, но уголки ее губ предательски подрагивали, и глаза были на мокром месте. Федор стоял и молча смотрел на нее, — он не знал, что сказать, у него просто не было слов. Катя взяла его руку и вложила конверт ему в ладонь.
Горячая волна чего-то ужасно доброго охватила Федора. Еще когда по молодости красота и сексуальность применительно к качествам женщины было для него несравнимо важнее, чем ее морально-этические качества, Федор, когда давал себе труд задуматься, понимал, что человек Катя — очень хороший. Но чтобы вот так, в наше напрочь лишенное романтики время, пусть даже и из вполне Джульеттиной любви к нему — сначала придумать и предложить смертельно опасную авантюру с банком, а теперь отдать еще и последние сбережения!.. Не отпуская Катину руку, он опустился перед ней на колени и порывисто прижался губами к ее еще влажным и соленым от слез пальцам.
— Ты не женщина, ты добрый ангел, — прошептал он, глядя на Катю снизу вверх. — Я не знаю, как благодарить тебя!
Катя выпростала руку, запустила пальцы Федору в волосы, сильно прижала его голову к своему упругому животу.
— Не надо благодарить, Федечка, — прошептала она, закрывая глаза. — Просто люби меня, а?..
Никакие слова не нужны были Федору сейчас, как эти! Он взлетел с колен, легко подхватил тихо ахнувшую Катю на руки и понес в комнату.
Глава 10
В шесть утра она выходила на работу, чтобы поспеть к началу смены на «родном» ЛЛМЗ; вернувшись домой, весь вечер просиживала с Дочей, помогая учить уроки. А после полуночи вязала на заказ кофточки и свитера, благо выходили вещи из-под ее спиц быстро и превосходного качества. Благодаря этому, оставшись без кормильца, Рюхины в общем, не бедствовали. Денег хватало и на лекарства, и на фрукты с рынка. Удалось наскрести и на взятку директрисе. В девятый класс Дочу взяли.
***Когда Катя, стараясь не разбудить Федора, потихоньку выскользнула из-под одеяла и, накинув халатик, вышла из комнаты, ему показалось, что после того, как утихли их жаркие ласки, не прошло и минуты. «Господи, куда это она? Надо ведь хоть немного поспать», — подумал он, и только теперь сообразил, что на самом деле уже светает, и Катя встала звонить в банк.
— Але, Сереж, доброе утро! — в подтверждение этому раздался с кухни ее приглушенный голос. — Это Катя. У меня такое дело — позвонил вчера уже поздно один мой знакомый. Он сегодня дом покупает, и продавец неожиданно попросил его рассчитаться рублями. Ну, да, а у него доллары, ровно полмиллиона. Нет, ждать до понедельника он не может. Я знаю, что только Прокофьев может разрешить. Я знаю, что сегодня суббота, но ты ведь можешь ему позвонить? Ну, и что, что спит еще, разбудишь, вопрос того стоит. Будет недоволен? Я думаю, что гораздо больше он будет недоволен в понедельник, когда узнает, что из-за того, что ты не решился его разбудить, банк потерял две штуки баксов чистой прибыли. Так что звони ему, и побыстрее, мне нужно дать ответ человеку. Да, я на домашнем. Давай, жду.
Пикнул выключаемый телефон, и Катя с радиотрубкой в руках появилась в дверях, задумчиво покусывая кончик толстой черной антенны.
— А кто такой у нас этот Сережа? — постаравшись придать осипшему со сна голосу строгие нотки, спросил Федор. — Коллега по работе? Понимаю… Только как-то ты с ним неофициально очень, а? Я б даже сказал, по-приятельски?!
— Да, это один мой давний воздыхатель! — кокетливо стрельнув глазами, поддержала шутку Катя. — И по совместительству замначальника нашей службы безопасности.
— Воздыхатель? Соперник?! — изображая свирепую ревность, нахмурил брови Федор. — Не потерплю!
— Против тебя у него нет шансов! — рассмеялась Катя, присаживаясь на кровать. — Но то, что сегодня его дежурство, большая удача. Другого мне было бы сложно убедить так рано звонить Прокофьеву.
— Тэк-с, ну, а этот Прокофьев у нас кто? — голосом следователя из райотдела, допрашивающего несовершеннолетнего правонарушителя, осведомился Федор. — Еще один воздыхатель?
— Если бы! — деланно погрустнела Катя. — Иметь в воздыхателях вице-президента банка было бы недурно! Но Пал Николаич Прокофьев, по слухам, совершенно равнодушен к женщинам. Так что здесь шансов нет уже у меня!
— Ты жалеешь об этом? — понизил голос Федор, беря Катю за руку.
— Дурачок! — улыбнулась Катя, шутливо щелкнув его пальцем по носу. — Мне, Федечка, кроме тебя никто не нужен!
Внезапно Федор ясно осознал, что кроме освобождения Ирины ему для полного, всеобъемлющего, окончательного счастья нужны вот эти самые Катины слова. И — больше ничего. А ее глаза в сероватых отблесках рассвета мерцали загадочно и призывно. Федор, отшвырнув одеяло, притянул Катю к себе. Свободной рукой развязывая на себе пояс халатика, она послушно упала в его объятия. Но, ставя жирный крест на их планах на ближайшие десять минут, в этот момент зазвонил телефон.
— Да, да! — с трудом сдерживая учащенное дыхание, схватила трубку Катя. — Слушаю, Сереж! Дозвонился до Прокофьева?
Федор не без труда заставил себя разжать объятия, и Катя, вскочив с постели, с трубкой в руках заходила по комнате. Приподнявшись на локте, Федор с нетерпением наблюдал за ней, но говорил в основном ее собеседник, а Катя лишь кивала головой, да изредка вставляла комментарии типа: «Угу», и «Да, понятно». По выражению ее лица с сосредоточенно нахмуренными бровями Федору никак не удавалось определить, хорошие или плохие новости сообщают Кате из банка. Страх неизвестности неприятным холодком начал щекотать ему спину. Но через несколько минут Катино лицо, наконец, разгладилось, и она, смешно выпучив глаза, показала Федору оттопыренный большой палец. Поняв, что все в порядке, Федор с облегчением снова повалился на подушку.
— Ну, все, спасибо, Сереж! — заканчивая разговор, произнесла в трубку Катя. — А то меня клиент этот уже одолел, звонит каждые пять минут! Конечно, неохота тащиться в субботу на другой конец города, но — надо, так надо! Тогда до встречи в одиннадцать? Пока!
Она с торжествующим видом выключила трубку и повернулась к Федору. Ее газа сияли.
— У моего конкурента появились шансы? — сам улыбаясь во весь рот, не удержался, чтобы не поерничать, Федор. — В качестве цены положительного исхода разговора с Прокофьевым ухажер Сережа получит-таки твою благосклонность? Тебе неохота, но уговор дороже денег? В одиннадцать у вас свидание? Это он живет на другом конце города?
— Мой обменный пункт на другом конце города, в Текстильщиках, балда! — смеясь, показала ему язык Катя. — К одиннадцати часам Сергей подвезет туда рубли по вчерашнему курсу ЦэБэ минус одна копейка. Говорит, что Прокофьев сначала вообще не хотел разрешать транзакцию. Но потом дал «добро», но только при условии, что валюту приму и проверю лично я, а сопровождать инкассацию в оба конца будет Сергей. А ведь знает прекрасно, что у меня сегодня выходной, и Сергей сутки только что отдежурил! Конечно, формально он прав — сумма крупная, но на самом деле просто мелко мстит за то, что разбудили его с ранья! Дескать, вам надо, вы и отдувайтесь в свое свободное время! Вот зануда!
