Сэйтё Мацумото - Черное евангелие
— Мы старались, чтобы они об этом не догадались. Однако все может быть.
— А косвенные улики против этого священника достаточно веские?
— Да. Если бы это был японец, мы бы его уже арестовали. Тем не менее надо принять срочные меры.
— Что вы имеете в виду?
— Ведь он может скрыться за границу! Предполагаю, что надо обратиться в отдел виз и регистраций.
— Давайте подумаем. Вы твердо уверены, что этот человек исчез? Ведь это трудно установить на основании одного лишь наблюдения. А вдруг он болен и лежит в постели или по каким-нибудь другим причинам сидит взаперти? Ведь мы имеем дело с католическим орденом, у них там свои порядки.
— Думаю, это исключено, — спокойно возразил Ниита. — Мы уже имели беседу с их врачом. У них есть свой доктор. Он содержит больницу «Сэйай». Эта больница обслуживает и церковь святого Гильома. Так вот установлено, что сейчас никто из священников не болен.
— Ну, а дальше?
— Вряд ли он сидит взаперти. Мессу они очень чтут. На этой церемонии священник, если он не болен, должен присутствовать в обязательном порядке.
— А каковы косвенные улики против этого священника?
— Прежде всего наиболее вероятны близкие отношения с ним убитой. Затем можно считать доказанным, что иностранец, посещавший вместе с ней гостиницу, был все тот же священник. К тому же проверка показала, что Торбэк прибыл в Японию за пять лет до того, как его въезд был официально зарегистрирован. Иными словами, налицо явное нарушение закона о въезде в страну. Помимо всего прочего, церковь святого Гильома несколько лет назад…
Ниита еще долго говорил, доказывая необходимость принять срочные меры к задержанию беглеца.
— И последнее, японцы редко применяют подобный метод убийства. Об этом я вам уже докладывал, — заключил он.
— Да, помню, — кивнул Аояма.
— Должен также сообщить, что срочное письмо, каким была вызвана из своей квартиры Икута Сэцуко, по словам старшего священника, действительно посылалось из церкви святого Гильома. Этот факт не отрицается, однако они утверждают, что в письме было приглашение на церемонию в честь посвящения в сан нового священника. Однако мы считаем, что содержание письма было иным, потому что никто другой из прихожан не получал подобного приглашения. Значит, церковь пытается скрыть содержание письма. Думаю, что письмо отправил священник Торбэк, очевидно, он и назначил девушке свидание.
— Выходит, заманили письмом?
— Да, по-моему, именно так. Обратите внимание еще на одно обстоятельство. Место убийства находится примерно на полпути между церковью и семинарией, где происходил торжественный вечер. Так что косвенных улик вполне достаточно.
— А как насчет алиби?
— Этим мы тоже занимались! Правда, самого подозреваемого не допрашивали, действовали через прихожан, присутствовавших в тот вечер на торжестве. Разумеется, мы соблюдали все предосторожности и сохранили наш опрос в тайне. Трудно с этими верующими… Они фанатично преданы своей религии и ни за что не скажут того, что может бросить тень на церковь. Так что выяснить истинное положение вещей очень трудно. Дело осложняется еще и тем, что мы стараемся скрыть наш особый интерес к церкви. И все же я считаю, что у него нет полного алиби.
— Есть еще что-нибудь?
— Кроме того, удалось установить, что сразу после войны эта церковь спекулировала на «черном рынке» сахаром и занималась этим в больших масштабах. Ее даже привлекали к ответственности. Однако священники выкрутились, всю вину на себя взял один наш соотечественник. Он добровольно отдался в руки полиции. Я полагаю, что церковь святого Гильома и сейчас не прекратила связи с «черным рынком». Кстати, другая католическая церковь, та, что на Синбаси, два года назад попалась на спекуляции долларами. По этой линии мы сейчас и ведем расследование. Так вот я подозреваю, что стюардесса регулярного рейса Токио — Гонконг могла быть тоже замешана в этих грязных делах.
— Вы имеете в виду контрабанду?
— Да. Гонконг — Кантон… Путь известный — наркотики. Разумеется, все это пока лишь гипотеза, точными данными мы не располагаем. Однако, учитывая дело о спекуляции долларами церковью на Синбаси, вполне вероятно, что и церковь святого Гильома не осталась в стороне от подобных махинаций. После войны она не только спекулировала сахаром, но пускала налево и товары из фондов LARA. Очевидно, старые связи с «черным рынком» у нее сохранились.
— Что же, предположим…
— В настоящее время мы еще только ведем расследование, но если подозреваемое лицо сейчас скроется, все лопнет как мыльный пузырь. Так что было бы целесообразно дать соответствующее распоряжение относительно Торбэка отделу виз и регистраций.
— Что ж, действуйте! — согласился Аояма. — До сих пор мы относились к этому человеку снисходительно, учитывая его церковный сан. Но если он скрылся, это только облегчает дело.
— Вот именно, теперь нам проще будет работать. А то у нас были связаны руки. В оперативной группе обрадуются.
— А какую мотивировку вы предложите отделу виз?
— Думаю, что надо нажимать на то, что он незаконно въехал в страну…
— Нет, нет! — возразил Аояма. — Сейчас уж придется действовать без околичностей: ему вменяется в вину незаконный въезд в Японию — раз и подозрение в убийстве стюардессы — два!
— Правильно! — обрадовался Ниита. — Разрешите действовать?
— Да. — Аояма скрестил на груди руки. — В старину, когда ходили одни пароходы, все было проще. А когда появились самолеты, такая началась канитель! Ведь ваш Торбэк может улететь в самом буквальном смысле, и тогда пиши пропало.
— Мы только что сделали запрос, но ни наш аэро-флот, ни иностранные авиакомпании заказа на билет на фамилию Торбэка не получали. Конечно, можно заказать билет и под чужой фамилией. Я немедленно свяжусь с отделом виз и регистраций.
Щелкнув каблуками, Ниита поспешно вышел.
Прошло пять дней.
Репортер из отдела происшествий «Новостей» Сано в этот день вернулся домой рано, сумерки только начинались. Жена очень удивилась.
— Что это ты так рано сегодня? Что-нибудь случилось? — забеспокоилась она.
— Да нет, все в порядке. Просто в последнее время нет никаких происшествий, кажется, удастся немного отдохнуть.
Сано снял костюм, облачился в кимоно и улегся на тахту.
— Ну слава богу, — лицо жены просветлело. — Я сейчас устрою тебе пир. А пока, может быть, сходишь в баню?
— Что ж, тоже недурно.
И Сано отправился в баню.
Через час он был уже дома. На столе поджидал ужин: великолепное сасими[11] и бутылочка сакэ.
— Ого, сегодня и выпивка на столе! — воскликнул Сано при виде бутылочки.
— Ты ведь так давно не ужинал дома! Право же, так никуда не годится.
Они с женой принялись за ужин. Сано ел не спеша, наслаждаясь домашним уютом. Ужинать закончили часов в девять и решили перед сном посмотреть вечернюю передачу по телевизору.
Сано включил телевизор. По первой программе показывали детективную пьесу, и он тут же повернул рукоятку на вторую. Здесь шла какая-то драма с драками, погонями, дуэлями.
— Неужели тебе интересна эта чепуха? — спросила жена, собирая со стола. — Ты как ребенок!
Действительно, Сано любил такие передачи, но сейчас после плотного ужина и выпитого сакэ задремал.
Жена разбудила его через полчаса. По телевизору показывали музыкальную программу. Сано протер глаза.
— Ты такой усталый, ложись-ка лучше спать, — сказала жена и стала стелить постель.
— Посмотрю еще немного… — зевая, ответил Сано.
Но тут концерт кончился, и он хотел было выключить телевизор, как вдруг на экране появился титр: «Гримасы дня».
Сано опустил руку, протянутую к выключателю.
«Гримасы дня» — телевизионное обозрение из удачно схваченных жанровых сценок из жизни различных слоев общества — пользовались успехом, потому что зачастую затрагивали общественные проблемы.
Сано с интересом ждал, что же покажут сегодня.
Появился титр: «Испорченные иностранцы».
Факты оказались интересными. Кинообъектив удачно поймал в различных ракурсах некоторые сценки из быта иностранцев. Хорошо смонтированные кадры из жизни ночных клубов, баров, подозрительных домов и мелькающие в них фигуры иностранцев. Кадры сопровождались дикторским комментарием. Казалось, что Япония полностью превратилась в чей-то сеттльмент.
Программа завершалась сообщением отдела виз и регистраций. Был оглашен список иностранцев, взятых полицией под подозрение, и показаны их фотографии.
«Мы вам показываем фотографии иностранцев, — пояснил диктор, — которые разыскиваются по подозрению в различных нарушениях закона и могут скрыться за границу. К сожалению, некоторые из них хорошо устроились в Японии. Отдел виз строго следит за перемещениями этих лиц…»
