Фридрих Незнанский - Алмазный маршрут
— А у нас математик был мужчина, — вспомнила Галя. — И еще историк.
— Это в советское время. А сейчас в школу работать никто не идет.
После того как Галино резюме было отправлено, все как-то успокоились и вернулись в кабинет Александра Борисовича.
Оставшиеся полдня прошли за подробнейшим инструктажем.
— Самое главное — никакой самодеятельности, — в двадцатый раз твердил Александр Борисович. — Не пытайся ничего отыскать, не пытайся залезть в кабинет заведующей. Ты там шага свободно не сможешь сделать. За тобой будет вестись постоянное наблюдение. От тебя требуется только одно — попасть туда и пробыть там одну неделю без эксцессов.
— Может быть, неделя — это все-таки слишком? — мрачно сказал Меркулов. — Ведь и трех дней будет достаточно, чтобы понять, что там и к чему.
— К сожалению, это интернат, Костя. Черт его знает, какие у них там правила. Может быть, на протяжении недели действительно все живут там. Но если ее не выпустят в выходные, то это уже нарушение всех правил.
— А если у них в договоре будет сказано, что я должна жить там постоянно?
— Значит, привлечем их за нарушение КЗОТа. В любом случае у нас появится повод провести в интернате полную проверку.
— Мобильного у тебя там не будет. Даже если они тебе его оставят, а такой вариант я не исключаю, ни о каких делах по нему не говори. И вообще лучше им не пользуйся.
Когда время подходило к шести, Александр Борисович устало отвалился на спинку кресла.
— Ну вроде все обговорили.
Галина вертела в руках свой новый диплом.
— Александр Борисович, наверное, мне уже стоит им позвонить?
— Да, пожалуй. — Турецкий пододвинул Галине телефонный аппарат. — Давай, ни пуха тебе, ни пера.
— К черту! — усмехнулась Галина.
В этот момент и Александр Борисович, и Меркулов, и Вячеслав Иванович Грязнов усмехнулись. А глаза при этом оставались серьезными.
— Добрый вечер, — заговорила Галина. — Могу я поговорить с Анастасией Валериановной. Меня зовут Галина Романова, я сегодня отправляла вам свое резюме. Я насчет вакансии воспитательницы. Хорошо, я подожду.
В течение минуты из трубки доносились звуки «Турецкого марша» Моцарта, потом раздался густой женский голос:
— Алло?
— Добрый вечер, Анастасия Валериановна. Я сегодня отправила вам резюме. Вам еще требуется воспитательница?
— Да, Галина, здравствуйте. Очень приятно. Я просмотрела ваше резюме, хотела перезвонить вам завтра. Впрочем, хорошо, что вы сами позвонили. Ваше резюме мне понравилось. Вы нам подходите. Хотя, разумеется, окончательное решение я смогу сообщить только после личного собеседования.
— Да, конечно, Анастасия Валериановна.
— Насколько я понимаю, вы сейчас в Москве. Когда вы сможете к нам приехать?
— Я завтра же возьму билет и… — Галя запнулась. — Я не знаю, сколько дней ехать до Екатеринбурга.
— Полтора дня. Сегодня у нас четверг. Если вы собираетесь выехать завтра, то у нас вы будете в воскресенье. Да, Галина. Если вы нам подойдете, я бы хотела, чтобы вы приступили к своим обязанностям сразу же. О жилье не беспокойтесь, каждый воспитатель имеет у нас в интернате отдельную комнату. У вас есть какие-нибудь вопросы?
— Нет, Анастасия Валериановна. Мне все ясно.
— Вот и чудненько. Значит, до встречи. Мы будем вас с нетерпением ждать. Только, Галина, если у вас вдруг поменяются планы, обязательно мне сообщите. До встречи.
Когда Галина повесила трубку, в комнате раздались аплодисменты.
— Молодец, Галя, — одобрил Вячеслав Иванович. — Хорошо держалась. Все нормально.
— Я думаю — да. Будет еще персональное собеседование, но я думаю, там проблем не возникнет. Не стали бы они просто так меня из Москвы вызывать.
— Будь очень осторожна, — снова завел свою песню Турецкий.
— Ладно, Александр Борисович, — прервал его Меркулов. — Галя сама все прекрасно понимает. Значит, ты едешь завтра?
— Завтра. Надо взять билет.
— За это не волнуйся. Езжай домой, отсыпайся. Завтра за тобой заедут.
— Только в вагон СВ билет не берите, — улыбнулась Галина. — Возьмите обычный плацкарт. На всякий случай. Откуда у бедной московской учительницы деньги на дорогие билеты? Так что поеду в плацкартном.
— Вот она школа, — важно сказал Вячеслав Иванович. — А мы ведь об этом даже не подумали. Молодец, Галина. Хвалю.
— Учителя хорошие, — улыбнулась Романова.
Выспаться этой ночью Галине не удалось. Вначале она долго собирала вещи, потом бродила по квартире, размышляя о предстоящем ей деле. В три часа забралась с книгой в ванну и пролежала там до четырех.
Лишь после этого легла спать.
Во дворе, несмотря на мороз, дрались местные коты. Под их истошные вопли Галина заснула.
Ей приснилась сцена из «Мастера и Маргариты».
Большой черный кот сидел на шкафу с чайником в руке. При ближайшем рассмотрении Галина поняла, что это Блатной.
— Блатной, а ты что тут делаешь? — удивилась Галина.
Блатной убрал чайник за спину и, наморщив лоб, посмотрел на Галину своими желтыми глазами.
— Что я тут делаю? — недовольным голосом переспросил он. — Примус починяю.
В десять часов за Галиной заехали Вячеслав Иванович, Виктор Солонин и Володя Яковлев.
— Я просто проводить, — сообщил сразу с порога Яковлев. — Увы, Галь. Поехал бы с тобой, но не могу. Но я тебе курицу поджарил.
С этими словами Яковлев продемонстрировал Галине объемистый пакет, распространяющий аппетитные запахи.
— Спасибо, Володя. Курица придется кстати. Я вчера совершенно забыла о том, что в поезде надо много есть.
— Там еще кое-что, — многообещающе подмигнул Яковлев.
В таком составе прибыли на Казанский вокзал.
— Турецкий тоже хотел приехать, — сообщил Вячеслав Иванович, — но у него там столько всего навалилось. Зато он передавал тебе огромный привет и желал успехов. — Он протянул Галине билет. — Поедешь, как и просила, плацкартом. Минимум удобств, зато живое общение с согражданами.
Казанский вокзал к этому времени уже вовсю жил своей привычной каждодневной жизнью. Повсюду бродили бомжи, к стенам жались бездомные собаки. Милиционеры, следя за порядком, гоняли и тех, и других. Бомжи и собаки переходили на новое место, и через какое-то время все повторялось.
Поезд уже стоял на перроне, и одетые в шубы проводницы проверяли билеты у своих будущих пассажиров.
— Дальше я сама, — твердо сказала Галина. — С детства ненавижу, когда меня провожают в поезд, а потом перед самым отправлением выходят из него. Сразу становится жутко тоскливо.
— Ну сама, значит, сама, — развел руками Вячеслав Иванович. — Тогда ступай. И ни пуха тебе.
— К черту!
Оставшись на перроне, они видели, как Галина дошла до поезда, как проводница проверила ее документы.
Еще спустя двадцать минут над вокзалом раздался голос диспетчера.
— Скорый поезд Москва — Екатеринбург. Отправление в одиннадцать сорок две с третьего пути.
Часы показывали ровно 11.40.
— Может быть, все-таки стоило ей сказать, что я тоже вылетаю в Екатеринбург? — спросил Солонин у Вячеслава Ивановича. — Она бы знала, что ее прикрывают.
— Нет, Виктор, — отрицательно покачал головой Грязнов. — Не стоило. Еще, чего доброго, понаделала бы глупостей.
На часах загорелось 11.42.
Проводница зашла в вагон и захлопнула за собой дверь тамбура.
Скорый поезд Москва — Екатеринбург тронулся с места, увозя Галину к месту ее новой работы.
Часть третья
В тылу врага
Глава первая
Аркадий Семенович Климов был без преувеличения человеком гениальным. Его биография была не менее замечательна, чем его таланты.
Еще в школе проявились необыкновенные способности Аркадия Семеновича к химии. В рамках школьной программы ему было тесно, и он постоянно выигрывал всевозможные химические олимпиады. Начиная с шестого класса он с огромным интересом стал читать журнал «Химия и жизнь», а также все издания, каким-либо образом имеющие отношение к его любимому предмету.
Учителя прочили ему карьеру химика, а соученики окрестили юное дарование Менделеевым. При своих уникальных способностях Аркадий Семенович вовсе не был «ботаником». Физически он был сильнее многих ребят в школе и несколько лет даже занимался дзюдо.
Может быть, если бы он был доходягой и родился в Москве, его жизнь сложилась бы иначе. Может быть, тогда бы он поступил в Химико-технологический институт сразу по окончании школы.
Но судьба сложилась иначе, и главную роль в этой судьбе сыграл отец.
Климов-старший был обыкновенным военным: старшим лейтенантом, капитаном, потом майором. Выше майора он не поднялся. Гарнизонная жизнь, постоянные переезды. Армейская атмосфера. С самого юного возраста отец не видел другого будущего для своего сына, кроме армии. Его мечта была, чтобы сын стал генералом и возглавил воинскую часть. Свою собственную несбывшуюся мечту он автоматически, по наследству, передал сыну. Для Аркадия, выросшего в таких условиях, подобная жизненная перспектива была абсолютно естественна. Профессия «химик» была в его сознании неразрывно связана с химическими войсками.
