Лариса Соболева - Дневник чужой жены
– Как только я подойду к каруселям, сразу позвоню тебе. Ты внимательно слушай, почуешь опасность, беги в парк с криком «пожар». Не вздумай орать «помогите»! А то все прохожие разбегутся.
– Сейчас не лето, в это время в парке нет прохожих. А где мне быть?
– Зайдешь в парк после меня и спрячешься где-нибудь.
– Где там прятаться? Еще даже листья не распустились. Меня легко заметить среди голых кустов. Честное слово, мне не нравится твоя затея.
– Это не моя затея, а того, кто звонил, – отпарировала Нина. – Ну, все готово. Газовый баллончик в кармане, мобильный тоже. Едем.
Они сели в «копейку», до парка ехали в тягостном молчании. Припарковавшись на стоянке, Нина посмотрела на часы – без пятнадцати семь. Долли нервно курила и всматривалась в темноту за оградой. А что там увидишь? Лишь тусклый свет фонарей, от этого дополнительно в душу закрадывалась жуть. Долли посоветовала:
– Нинка, ты не иди по центральной аллее, она освещена.
– Ну и что?
– Освещенный человек – мишень. Зайди лучше с боковой аллеи, она тоже ведет к каруселям, но темная. И не иди по самой аллее, иди по газонам.
– Без семи. – И Нина решительно выдохнула.
Она выхватила сигарету у подруги, затянулась два раза и вышла. Долли последовала ее примеру. «Копейку» закрыли, ключи забрала Долли. Нина вошла в парк. На этот раз совет Долли пригодился, она не рискнула идти по освещенной аллее безлюдного парка, а зашагала по боковой. В полную темень не попала, так как на всем пространстве парка горели высокие фонари, поэтому видимость была сносная. Нина ступала осторожно, стараясь не нарушить тишину. Нет, кое-где встречались и люди, в основном целующиеся парочки, но редко. Нина преодолевала расстояние от входа до площадки с аттракционами, слыша только звук собственных шагов и биение сердца. «Спокойствие! – уговаривала себя Нина. – Без паники, Нинон. Это всего лишь рандеву с неизвестным поклонником. Если он пригласил меня сюда, чтобы объясниться в любви, я из него котлету сделаю. Не мог выбрать другое место». Таким образом, уговаривая себя и отвлекая, она достигла аттракционов.
Большая утрамбованная площадка, на которой располагались огражденные конструкции, высвечивалась отдельными пятнами. Свет был только под фонарями, за кругами света стояла сплошная темень. Колесо обозрения виднелось наполовину, его верхняя часть утопала в кромешном мраке. Оттуда доносился тягучий и размеренный скрип, это чуть раскачивались кабинки от порывов ветра. Безлюдно…
Нина, оставаясь в тени, набрала номер Долли. Услышав ее голос: «Я готова», – Нина аккуратно повесила телефон на шею и спрятала на груди в кармашек жилета. Затем подняла воротник пальто, прикрыв телефон полностью. Достав газовый баллончик, она сначала проверила распылитель, чтобы ненароком не прыснуть себе в лицо, и сунула руку с баллончиком в карман пальто, оставив указательный палец на клапане распылителя. Пора выходить на площадку. От этой мысли бросило в жар, затем сразу же в холод. Нина, оглядываясь, неслышно приблизилась к киоску, где в теплое время года продают билеты на аттракционы, прижалась к нему спиной, чтобы видеть местность с трех сторон, ждала.
– Нина! – тихо позвал ее мужской голос.
Как ни ждала этого, а голос оказался неожиданным. Нина вздрогнула, судорожно огляделась, пытаясь понять, где находится человек.
– Нина, подойдите ко мне, – сказал так же тихо незнакомец.
– Вы где? – выдавила она, не имея сил сдвинуться с места.
– У скульптуры, – ответил он.
Скульптура женщины с отбитой рукой стояла посреди небольшого пространства, на котором летом росли цветы. Ее окружали плакучие ивы, а чуть подальше ровный ряд кустов. Скульптура едва высвечивалась, вокруг нее вообще ничего не было видно. Грохнуть Нину у скульптуры – делать нечего. Она раздумывала, идти или не идти. Стало страшно, но голос и таинственность одновременно притягивали с невероятной силой, словно гипнотизировали:
– Идите, не бойтесь…
Долли, держа сотовый телефон в руке, кралась за Ниной. В какой-то момент потеряла ее из виду, панически бегала по ответвлениям аллеи в поисках подруги. Но вот она позвонила. Долли ответила:
– Я готова.
Ответила, чтобы поддержать моральный дух Нины. Где она – понятия не имела. Ей было страшно, а каково Нине… В конце концов Долли решила подкрасться поближе к каруселям. Согнувшись, она шла вдоль кустов, как вдруг кто-то до нее дотронулся! Она взвизгнула и заслонилась руками.
– Тсс! – прошипел Миша. – Где Нина?
Долли делала манипуляции руками, которых он не понял.
– Ты чего? – спросил.
Долли трясла перед ним мобильником, пальцем свободной руки показывала на телефон, затем прикладывала палец к губам, тараща огромные глаза. Миша пожал плечами: не понимаю. Долли отвела руку с телефоном в сторону и прошептала:
– У нас с Нинкой связь по телефону. Мы услышим все, что с ней происходит.
– Ты уверена? – вдруг достаточно громко спросил Миша. – Посмотри на трубу. Она же отключена.
– Ой… – захныкала Долли, нажимая на кнопки. – Это я нечаянно… Когда ты меня схватил, я нечаянно нажала не ту кнопку… Ой, что же делать? Мы ничего не услышим. А все ты! Нельзя же так внезапно появляться! Как же его заставить работать?..
– Введи код.
– Это не мой телефон, я не знаю кода! Все ты!
– Нина где?
– Откуда мне знать! Она пропала. Я споткнулась, чуть не упала. Когда подняла голову, Нины уже не было. А это что? – указала она на непонятный предмет в его руке.
– Монтировка. На всякий случай.
– Что же делать? – хныкала Долли.
– А что тебе приказала Нина?
– В случае опасности кричать «пожар».
– Идем к каруселям, выждем некоторое время, а потом… видно будет. – Они двинули по аллее. Миша шикнул: – Пригнись! Может, услышим их… Долли, старайся не дышать. Иди сзади меня.
– Не дышать? Скажешь тоже!
– Ты замолчишь или нет?! – свирепо произнес Миша, но шепотом.
– Молчу, молчу…
Не доходя до площадки, они вытянули шеи, искали Нину, однако ее нигде не было. Не слышались и голоса…
Нина остановилась в пяти шагах от статуи:
– Предупреждаю: если через пять минут я не выйду из парка, здесь начнется столпотворение.
– Вы подумали, что я пришел убить вас?
Он рассмеялся. Рассмеялся тихо с истерическим надрывом. Нине захотелось взглянуть на этого человека, старательно избегавшего света. Он отсмеялся, сказал:
– Идите ближе, я не сделаю вам ничего плохого.
Нина, сжимая баллончик, приблизилась. Вот и он. Это был молодой человек, лет двадцати пяти. Высокий, стройный, красивый. Даже в полумраке Нина разглядела его бледное лицо с тонкими и благородными чертами, в обрамлении густых и волнистых волос темного цвета. Настоящий принц из сказки. Истерический смех не вязался с внешностью молодого красавца, наверняка грозы и в то же время любимца женского пола. Нина подумала, что он не похож на маньяка, однако газовый баллончик не выпускала. Она прислонилась спиной к постаменту скульптуры, спросила:
– Что вам нужно? И к чему такая таинственность?
– Таинственность? Да, правда, – усмехнулся он. – Я не подумал, что мое предложение увидеться с вами выглядит таинственным. На это есть причины. Я боюсь…
– Чего? – поинтересовалась Нина, так как он замолчал.
– Я боюсь, что меня могут убить, поэтому все эти предосторожности. У нас мало времени, давайте ближе к делу. Вы хотите знать, кто убил Валентину и Леонида?
Нина не сводила глаз с лица молодого человека. Его вопрос лишил ее способности говорить. Неужели сейчас ей станет известно имя? Она не верила своим ушам. А молодой человек довольствовался произведенным на нее впечатлением и ждал ответа.
– Кто вы? – спросила она.
– Мое имя вам ничего не даст. Но если вы желаете познакомиться, зовут меня Роберт. И я знаю, кто убил Валентину и Леонида.
– Роберт? – повторила одними губами Нина. Это же паж Р., о котором писала Валентина. Невероятно. Фантастика! Однако Нина постаралась унять волнение. Надо убедиться, что перед ней тот самый Р. – Откуда вы знаете… убийцу?
– Я был там. Я и вас видел, потому что ушел из дома последним.
– Как! Вы видели? Значит, это вы сообщили следователю, что я была в доме?
– Я сообщил следователю? – поразился он. – Нет. Я не сообщал.
– И не вы звонили мне и сказали: «Не верь Глебу»?
– Не я.
– Кто же тогда это сделал?
– Тот, кто убил. – И он загадочно усмехнулся.
– Послушайте, хватит недосказанностей. Вы пригласили меня, чтобы назвать имя, говорите.
– Терпение. Я снимал на пленку некоторые моменты из жизни Валентины…
– …а сидели в шкафу, который находится в спальне, – дала понять Нина, что ей известно многое.
– Вы знаете?! – теперь удивился он. – Но откуда?
– Я прочла дневник Валентины. Она писала, чем занималась, написала и о вас.
– Дневник? Я не знал, что она вела дневник. Странно, Валентина не похожа на сентиментальную женщину из девятнадцатого века, записывающую свои похождения и переживания в тетрадку. Но это плохо, очень плохо. Кто еще прочел дневник?
