Дик Фрэнсис - Второе дыхание
— Главное, постарайтесь, чтобы никто не узнал. Основное заболевание скота — болезнь Джона — передается либо через поедание фекалий зараженного животного, либо через молоко. Так что вы особой опасности не представляете.
Он широко улыбнулся.
— Посетители могут приходить к вам без масок.
Джет приезжала каждый день. Обычно она привозила подарок от бабушки — какую-нибудь книгу, не слишком тяжелую, чтобы держать ее в руках, сидя в кресле, или в постели, или при наличии сломанных ребер. Несмотря на то, что я мог вставать и ходить по своей благоустроенной темнице, за эти несколько дней я смог представить себе, каково живется моей бабушке.
В четверг я поговорил с ней по телефону и послал ей букет алых роз и одеколон с пульверизатором.
В пятницу утром мне позвонили коллеги с работы, просили вернуться как можно скорее: я выиграл конкурс метеоцентра, угадав самый жаркий день года (первое сентября), и они желали помочь мне откупорить призовую бутылку шампанского.
Не успел я с улыбкой повесить трубку, как телефон снова взорвался звонком, и в ухо мне затараторила Белл, совершенно вне себя. Я не мог понять ничего из того, что она говорит, понял только, что стряслось что-то совершенно ужасное.
— Белл, дорогая, потише, пожалуйста! — взмолился я, надеясь, что плохо расслышал ее истерические вопли. — Так что там с Глендой?
— Я же тебе говорю! — крикнула она. — Чем ты слушаешь, черт бы тебя побрал? Крис просто в бешенстве! Она отняла у него идею…
— Белл!!! Пожалуйста, потише.
— Она бросилась под поезд, — проговорила Белл все еще невнятно.
— Гленда?!
— Конечно, Гленда, кто же еще? Не валяй дурака! Под поезд в метро. Вчера, поздно вечером. Утром приехала полиция. Она… это ужасно… она погибла. Только что уехали.
Белл сглатывала между словами, стараясь говорить поотчетливее, но все равно было слышно, как она плачет.
— Я говорила с папой…
— Белл… — Я наконец все понял, и мне сделалось очень нехорошо. — Ты где? С тобой кто-нибудь есть? Крис там? Я попрошу Джет к тебе приехать. Я и сам могу…
— Не можешь, ты в больнице. Тогда, в среду, Гленда трепалась всю дорогу до Лондона, достала меня ужасно, если честно… О господи!
Она снова сглотнула, но слезы, видно, все никак не унимались.
— Я теперь жалею, что не относилась к ней поласковее, но на самом деле она мне никогда не нравилась… Я очень старалась, пока работала на Джорджа, но я все равно собиралась сменить работу, и… Перри, это еще не все! Это еще не самое ужасное!
«Куда уж ужаснее-то?» — подумал я. И ошибся.
— Гленда без умолку твердила, что Джордж, мол, предатель, — продолжала Белл. — Говорила, что не может жить с предателем. Что она тебе все рассказала и ты знаешь, что это правда, а суд — это такой позор, она этого не переживет… Она не может жить с позором… Я… я думала, она преувеличивает… Ну ты же знаешь, как она всегда треплется, размахивает руками… Боже мой! Боже мой!
Я несколько раз пытался дозвониться Крису, но там никто не брал трубку. Поэтому сейчас я дождался паузы между всхлипываниями и спросил:
— Белл, ты где сейчас?
— У тебя в мансарде, — ответила Белл тоном, подразумевавшим: «А где же еще?» — Мы сюда перебрались вчера вечером. У Криса был ключ, — добавила она. — Крис сказал, что ты не будешь против. Просто, понимаешь, Гленда нас вчера так достала — целый день одно и то же, — что, когда она наконец ушла, мы перебрались сюда, чтобы сбежать от нее. Понимаешь, мы ведь даже не думали…
Я подумал, что непрерывные рыдания могут, пожалуй, отчасти быть вызваны чувством вины.
— А когда Гленда была с вами, — спросил я, — вы не могли как-нибудь успокоить ее насчет Джорджа?
— Перри! — возопила Белл. — Ты не понимаешь! Ньюмаркетская полиция поехала домой к Джорджу, сообщить, что Гленда погибла. Они не затем поехали, чтобы его арестовать. Они из-за Гленды…
В трубке наступило молчание, еще более трагическое, чем рыдания.
— Ну, — подбодрил я, — и что сказал Джордж?
— Он был мертв! — сказала Белл.
— Мертв?!
— Он лежал наверху, в спальне, — отрывисто сказала Белл. — Его ударили по затылку. Череп был разбит. Полиция поехала к папе, потому что я работала на Джорджа, и они сказали ему, что Джордж мертв… и Гленда оставила в спальне письмо, что не переживет позора…
Белл снова расплакалась.
— Папа сказал полиции, чтобы искали нас тут, раз у Криса меня нету…
— Погоди, — спросил я напрямик, — ты хочешь сказать, что, пока Гленда сидела с нами на кухне и рассказывала нам с Джет, как вышло, что кобылка заболела лучевой болезнью, Джордж в это время лежал наверху мертвый?
— Да, — несмотря на то, что теперь Белл говорила ровным тоном, все равно чувствовалось, что она на грани срыва. — Наверно. Когда вы с Джет уехали в этот Центр конских исследований, а я пошла домой собирать чемодан… они оба были просто в дикой ярости… Наверно, она его убила, пока нас не было. А потом собрала вещи и спустилась вниз ждать нас.
Голос у нее все еще дрожал.
— Крис думает, она сказала Джорджу, что идет наверх собираться, потому что уходит от него, и что она всем расскажет, что он торгует ураном, а он пошел за ней, чтобы ее удержать…
Легко было представить, как разъяренный Джордж наклонился над чемоданом Гленды, чтобы выкинуть оттуда ее вещи, а Гленда схватила что-нибудь тяжелое…
— Чем она его ударила? — спросил я.
— Не знаю. Черт возьми, Перри, да какая разница? Я у них в спальне и не бывала почти… Там такие часы стояли, бронзовые, модерновые, тяжеленные…
Белл совсем охрипла. Джет, пожалуй, сочла бы нужным налить ей валерьяночки — или, еще лучше, просто обнять…
— Крис с тобой? — спросил я.
— За продуктами вышел.
— Вернется — поешь, — посоветовал я.
— Гленда! — всхлипнула Белл. — И Джордж!
Она никак не могла поверить, что их больше нет. И испытывала куда больше жалости к мертвым, чем привязанности к живым…
Советовать Белл не думать об этом было бесполезно. Она ведь знала их почти всю жизнь…
Я и сам невольно вспомнил, как впервые встретился с Джорджем и Глендой на ленче у Каспара Гарви. Самая обычная семейная пара, не слишком дружная, но ничего особенного. Я подумал о том, как все внешнее, показное постепенно вытаивало в них, пока не обнажилась самая суть характеров.
Из-под личины респектабельного тренера выперли глубоко запрятанные преступные наклонности, и в конце концов оказалось, что Джордж способен убить двух людей, подстроив им аварию. А Гленда, с ее дурацкой беспочвенной ревностью, обнаружила у себя в доме не донжуана, а предателя и, не перенеся позора и разочарования, убила его и погибла сама…
Я подумал об откровенной агрессивности, которая вот-вот готова была вылиться в насилие тогда, на кухне. В то утро в них не осталось ничего от воспитанных цивильных людей — сплошная клыкастая и когтистая кровожадность.
Неужто в каждом из нас сидит убийца?
Глава 11
Ближе к полудню я дозвонился до неухоженной красотки Мелани и спросил, нельзя ли поговорить с моим «негром» насчет книги о бурях.
— Пожалуйста! — весело ответила Мелани, и через минуту сам Призрак удивленно сказал:
— А я думал, вы весь пошли пятнами!
— Говорить это не мешает.
— Так вы хотите поговорить?
— Бури не унимаются, — сказал я. — Есть вещи, которые вам следует знать.
— Мы едем!
Они приехали вдвоем: долговязый Джон Руперт и нематериальный Призрак.
Я предложил им присесть и извинился за свой вид: я прекрасно мог бы обойтись без этих волдырей. Рави Чанд обещал, что к воскресенью сыпь сойдет, но до воскресенья было еще далеко, и выглядел я ужасно.
— Что с вами такое? — спросил Джон Руперт.
— Mycobacterium tuberculosis, группа X.
— А-а! — сказал один.
— Понятно, — сказал другой. Несмотря на то, что ни один, ни другой с этой заразой не сталкивались. Впрочем, с ней еще никто не сталкивался.
— Вчера вечером, — сказал я, стараясь, чтобы мой рассказ звучал не слишком театрально, — Гленда Лорикрофт, жена Джорджа, бросилась под поезд.
Мои слушатели только рот разинули.
— В среду утром, в Ньюмаркете, она, по всей видимости, проломила череп своему мужу. Его труп пролежал в спальне до сегодняшнего утра, пока его не обнаружила полиция, приехавшая сообщить Лорикрофту, что его жена покончила жизнь самоубийством.
Джон Руперт и Призрак наконец вспомнили, что надо дышать. Я же продолжал:
— Насчет того, почему его не хватились люди, которые работают у него на конюшне, — Лорикрофт постоянно ездил за границу, зачастую никого не предупреждая и не говоря, куда едет. Лорикрофт наблюдал за тренировкой лошадей в среду — я сам при этом присутствовал. Была там и Белладонна Гарви, его помощница. Но вчера и сегодня утром, когда ни она, ни Джордж, ни жена Джорджа не появились, главный конюх просто решил, что все уехали, и, как обычно, взял руководство конюшней на себя.
