Анна Данилова - Миф Коко Банча
– Скажи, ведь то, что я сказал тебе сейчас, лишь удивило тебя, но не отвратило от меня? – услышала она тихий и вкрадчивый голос Амфиарая. – Ты ведь любишь меня, ты хочешь меня, и даже если бы сейчас сюда вошел Оскар, ты все равно бы обнимала меня. Признайся, ну признайся же!
Она повернулась к нему и покачала головой:
– Пока ни поздно, нам надо расстаться. Амфиарай, я хочу нормальной спокойной жизни. Я не смогу делить тебя ни с другими женщинами, которых у тебя наверняка много в разных городах и странах, ни тем более с мужчинами. Да, я, наверное, как и ты, увидела в тебе лишь красивую оболочку, что же касается истинных чувств, то выше этого наслаждения красотой они не поднялись. Ты же не хочешь, чтобы я тебе лгала. А правда жестока. И я ничуть не лучше Оскара, и тоже предпочитаю быть собственницей по отношению уже к тебе. Я хочу, чтобы ты, такой невыносимо красивый и переполненный природной любовью, принадлежал только мне. Чтобы я, просыпаясь утром, видела тебя, чтобы я могла появляться с тобой всюду и чтобы все видели, что ты мой… Но поскольку это невозможно и ты никогда не сможешь стать полностью моим, то нам надо расстаться… И теперь, когда я знаю, что ты покупал все эти драгоценности у Юза для того, чтобы с подачи твоего хозяина превратить их в более увесистые пачки долларов, то возьми их обратно немедленно и, пожалуйста, не используй меня как живой сейф. Я не могу нести ответственность за такие дорогие вещи. И тебе надо было раньше объяснить мне все это открытым текстом. Я бы поняла. Бизнес есть бизнес.
– Все, кроме кулона, – твое, – вдруг сказал Амфиарай, подходя к ней совсем близко. – А этот камушек еще должен нам послужить.
– Что ты задумал?
– Потом узнаешь… Так ты едешь со мной?
– Нет, я устала… Мне надо побыть одной.
– Рита… Мы были сегодня откровенны друг с другом, ты не находишь?
Она удивлено взглянула на него, ожидая подвоха. Что он хочет этим сказать?
– Я рассказал тебе о своем шраме… про Ингу…
– Если бы ты не рассказал, то я бы и не обратила на него внимания, он слишком незаметен на твоей темной коже. Но при чем здесь твой шрам?
– У тебя почему-то испуганное лицо… Я просто хотел спросить тебя, а откуда шрам на твоем колене?
Рита невольно опустила глаза, словно пытаясь разглядеть маленькую светлую стрелу – именно такой формы шрам остался у нее с раннего детства на левом колене. Этот шрам вызывал самые разные чувства у Оскара, который почему-то решил, что шрам достался ей на память «от лесника». Сам же «лесник», покрывая поцелуями эту нежную тонкую «стрелу», словно указывающую ему направление – вверх, к лону, в райские кущи! – совсем потерял голову! И теперь вот этим шрамом заинтересовался Амфиарай. Что привлекает мужчин в этом маленьком шрамике, оставшемся у нее от неудачного падения с велосипеда? В больнице, куда привела ее, заплаканную и перепуганную, мать, даже пришлось зашить ранку и сделать противостолбнячный укол.
– Маленькая была, каталась на велосипеде, упала, разбила колено. Все очень просто. А что подумал ты?
– Нет, ничего… – Он улыбнулся одними губами. – Я сейчас уйду, раз ты просишь…
Услышав это, Рита вся сжалась. Только что она хотела, чтобы ее оставили в покое, чтобы Амфиарай ушел, и вот теперь, когда он говорит о том, что собирается уходить, она боится, что видит его в последний раз, что он больше к ней не вернется, что он предпочтет ей мужчину… Что это, как не глупость? Слабость? Любовь?
– Я уйду, но прежде мне хотелось бы задать тебе еще один вопрос… Дело в том, что Владимир Сергеевич прилетает буквально на днях. Понимаешь… я рассказал ему о тебе, я показывал ему твои фотографии, которые мне удалось украсть у Ащепковых…
– Что? Зачем? Кто тебе позволил это делать?
– Хорошо, я скажу тебе всю правду: я обещал ему, что познакомлю вас.
– Но зачем? Ты с ума сошел! Мне никто не нужен!
– Ты понравилась ему…
– Что значит понравилась?
– То и значит, что ты понравилась ему как женщина. И он хочет увидеть тебя.
– Ты хочешь передать ему меня, как эстафету? – Она начала истерично смеяться. – Амфиарай, ударь меня… Нет, лучше убей… Что вы себе позволяете, мужчины?! Что я вам такого сделала? Он пообещал тебе деньги за меня? Он хочет переспать со мной?
– Я не знаю, что может произойти между вами, но я обещал вас познакомить.
– Ащепковы… – Рита дрожала так, что стучали зубы. – Ащепковы… Но ведь у них же было мало фотографий, да и то я была на них с Оскаром. Подумаешь, мы сидели за столом, это плохие фотографии, и мужчина, взглянув на них, не сразу поймет, что представляет собой женщина… Ты лжешь мне… Ведь ты показывал ему другие фотографии… Признайся, Рай, ты же фотографировал меня там, в загородном доме, когда я спала. Ты послал ему снимки, где я в постели, обнаженная… Ведь так?
Он обнял ее.
– Я ненавижу вас всех! – Она рывком отбросила от себя Амфиарая и ударила его со всей силы по лицу. – Убирайся! Я не хочу тебя больше видеть.
– Хочешь, хочешь… Ну закричи, закричи так, чтобы весь дом проснулся! Мне нравится, когда ты вот так реагируешь на мои слова. Ты прекрасна и в любви, и в гневе, и в слабости, и в своей силе… Любовь – это очень сложное чувство, и я сейчас, чувствуя, что теряю тебя, люблю еще больше.
– Ты ненормальный, я ненавижу тебя! Убери руки, не прикасайся ко мне!
– Когда он приедет и ты увидишь его, ты забудешь обо мне, поэтому не отталкивай меня хотя бы сегодня.
– Что такое ты говоришь? Что происходит? Мне все это снится? Почему я должна буду забыть тебя, когда увижу его? И зачем, зачем ты мне все это рассказал? Ты это придумал, это игра, это одна из твоих любовных игр, чтобы позлить меня и увидеть мои слезы? На, смотри! Вот они, мои слезы, они соленые и горькие одновременно… Ты измучил меня, я устала…
Он подхватил ее и отнес на постель. И, обнимая ее, покрывая поцелуями, он почему-то не пошел в своих ласках дальше, остановился на полпути и утонул в собственной к ней нежности. Уже засыпая, Рита подумала о том, что Рай любит ее, но почему-то обнимает, словно прощаясь.
Глава 33. Кошмарные сны
Тая постелила Можарову в кабинете на диване. После того что он пережил под дверями Риты, принимавшей у себя Амфиарая, она не могла отпустить его, находящегося в ужасном состоянии, домой, – боялась, что он сделает что-то с собой. Сначала, конечно, она дала ему выпить, есть он отказался. Саша тоже выпил – он находился под впечатлением того, что на днях возвращается муж Таи, а потому пытался представить себе свою жизнь без нее. Он страдал, а потому не знал, как себя вести, чтобы Тая поняла, что он уже не может без нее. Возраст, который не был помехой в физической любви, дал о себе знать теперь, когда он – мальчик с телом мужчины, но с кошельком школьника, подрабатывающего на летней практике, оказался не в состоянии предложить своей любовнице хотя бы крышу над головой, не говоря о содержании. Все разговоры Таи о возвращении мужа носили весьма странный характер. С одной стороны, она была как будто напугана тем, что развод может лишить ее средств к существованию, но, с другой стороны, Саша чувствовал, что она где-то внутри себя спокойна и уверена в том, что муж ее не обидит, что даст развод и содержание. Ничего не зная об отношениях между Таей и ее мужем, находящимся в постоянных разъездах, Саша рисовал себе самые мрачные картины его возвращения. Они – Саша с Таей – в постели, и в это время дверь открывается словно сама, и на пороге возникает загорелый, толстый и маленький человечек, потный, в светлом костюме и колонизаторской пробковой шляпе-шлеме, под мышкой – очередная африканская маска, а на груди – бусы из акульих зубов. Мгновение – и черный зрачок пистолета смотрит прямо на Сашу, голого, скачущего по спальне на одной ноге в попытке надеть трусы… Пиф-паф! Море крови, и Саши больше нет. Смешная картинка в траурной рамке. Рита с Амфиараем идут за гробом. Тая в развевающейся черной вуали в обнимку с его матерью, Ириной Васильевной…
Саша слышал, как Можаров стонет во сне – стены в квартире были тонкие. Обнимая Таю сзади и дыша ей в затылок, чудесный затылок в теплых колечках темных и душистых волос, Саша чуть не плакал, мысленно прощаясь с ней, с ее нежным телом, мягкой грудью, чуть располневшей талией, за которую он держался, как утопающий за брошенный ему откуда-то с неба спасательный круг…
Тая проснулась и повернулась к нему, притянула его к себе поближе, обняла его худые ноги своими мягкими бедрами и стала гладить по голове, как маленького.
– Да не расстраивайся ты так, может, еще все образуется… Если ты думаешь, что он прирежет меня из ревности, то можешь не переживать – у нас не те отношения. Я-то нервничаю из-за другого, у меня ничего нет… Но ты все равно ничего не бойся. В любом случае я же здесь, рядом с тобой… У тебя впереди ответственный год, тебе надо будет нанимать репетиторов, чтобы ты смог хорошенько закончить школу и поступить в университет или куда-нибудь еще, чтобы тебя не загребли в армию. И поверь мне, я сделаю все, чтобы только ты был счастлив. Даже если ты полюбишь какую-нибудь девочку, я не стану на тебя злиться, хотя мне ужасно жалко будет тебя отдавать. Ведь ты сильно изменился с тех пор, как со мной. Я тебя многому научила, и делала это, конечно, для себя. Под себя. Но жизнь, она штука жестокая… Сашенька, ты мой хороший… – Она обняла его. – Спи и ни о чем не думай. У нас с тобой все хорошо. Слышишь, как стонет во сне Можаров? Вот ему не позавидуешь. Но он сам виноват – зачем было влюбляться в Риту. Рита – не для него. Она слишком красива, слишком избалованна, даже в какой-то мере порочна, хотя внешне и выглядит как сама невинность.
