Иванушка на курьих ножках - Дарья Донцова
Валерия зашептала:
– Такое чувство, что мне мозг тряпкой вытерли. Вообще ничего не помню. Стакан воды! Помню, что он был. Но как в моей руке очутился? Понятия не имею. Сам собой возник. Опустошила его, потому что услышала приказ: «Пей!» Кто сказал? Кто велел? Не помню! Вообще! Потом врач в клинике расспрашивал, не знала, что ответить. Я пила воду из стакана? Вроде, да. А может, нет! Где стакан взяла? Он у меня как-то в руке оказался. И вдруг осенило: мама там была, кричала! И…
Валерия замолчала.
– Мы вас очень внимательно слушаем, – произнес Борис.
Наша клиентка прикоснулась пальцами к вискам.
– Только сейчас, сию секунду, внезапно вспомнила. Меня укусил комар. В спину. Больно. И как в тумане все стало, что-то вижу и слышу, но плохо понимаю… Может… может… Вдруг это не насекомое, а укол? Вдруг все… Мама, ты это устроила из-за того, что папа другую женщину встретил? Решила меня виноватой выставить? Внушить всем, что я отца убила?
– Ага! – по-детски радостно ответила Эмилия. – Ты сумасшедшая, тебе нельзя жить без присмотра. Я опекуном стану, тебя в психушку навсегда сдам. Особняк отца тогда ко мне вернется. И квартира Ады тоже! И деньги, которые эта дура своими книжонками зарабатывает, мои! Все мое, все!..
Эмилия замерла, потом закрыла глаза и захрапела.
– Она спит? – ахнула Валерия. – Или ей плохо? Надо «скорую» вызвать?
– Нет, – тихо ответил Мариус. – В последнее время у матери часто случаются истерические припадки. Один из них случился сейчас. Мама проспит сутки, проснется, потом ничего не вспомнит.
– Наверное, необходимо отправить женщину к хорошему психиатру, – сказал я. – Давайте подведем итог, вспомним все. Эмилия очень хочет стать всемирно известной танцовщицей, примой. Девушка старательна, но Господь ее в лоб не поцеловал, карьера госпожи Николаевой – кордебалет. Балерина не желает с этим мириться, поэтому решает выйти замуж за человека из семьи, которая весьма уважаема в мире оперы и балета. Вот тогда, по мнению девушки, все оценят ее по достоинству и откроется широкая дорога в солистки.
Леокадия тихо кашлянула.
– Иван Павлович, да, принадлежность к фамилии, члены которой давно связаны со сценой, может помочь. Но в конечном итоге все решают талант, адский труд и вдохновение.
Я улыбнулся.
– Согласен. Однако сейчас рассуждаю как Эмилия. Она полагала, что всего лишь одна просьба Анны Степановны – и ее невестка уже Жизель. Поэтому Николаева и пыталась окрутить Кирилла. А тот тихий и стеснительный, не торопился напористую танцовщицу в постель укладывать. А потом вдруг появился Степан, которого Эмилия приняла за Кирилла. О том, что у мужчины был брат-близнец, она понятия не имела. Вскоре после страстной ночи балерина поняла, что она беременна, и с радостной вестью бежит к Анне Степановне. А та пугается. И понятно почему. Ради того, чтобы не начались разговоры, порочащие семью, Фокины скрыли наличие второго ребенка, бросили любимый Петербург, перебрались в Москву. Ох, не зря придумали поговорку «Все тайное становится явным»! Вот только в случае Фокиных она не сработала. Почему? Еще не было соцсетей, сплетни и слухи бродили лишь в узкой среде родных и знакомых, на всеобщее обсуждение они не выносились. Преступление было совершено в тщательно закрытой гимназии. Витя, пострадавший от рук Степана и его помощников, – сын очень высокопоставленного человека, который не желал никому рассказывать, что супруга его бросила. Родители парней, которые Виктора избивали, тоже не лыком шиты, они держали языки за зубами. Судебное заседание было закрытым. Желтой прессы еще не существовало. Сведения о происшествии в загородной школе никуда не вытекли. Сейчас бы скрыть информацию не удалось, но в детстве Кирилла и Степана все получилось. Кроме того, Анна была человеком скрытным, о своей личной жизни не распространялась, далеко не все знали о наличии в семье близнецов. А Эмилия уж точно такими сведениями не владела, поэтому изумилась поведению до сих пор целомудренного и сдержанного Кирилла. Тот пришел с шампанским, подарил кольцо, сделал предложение, уложил в постель – ну прямо как в кино! Родители Кирилла отлично поняли, что Эмилия ждет ребенка от Степана. Но чтобы никто не разнюхал, что в семье есть уголовник, родители вынудили Кирилла жениться на танцовщице. Но счастливой семьи не получилось. Родилась Валерия. Есть женщины, которые не созданы для материнства. Похоже, Эмилия одна из них. Дочь она терпеть не может.
– К Мариусу сестра хорошо относится, – встала на защиту родственницы Леокадия. – Эми балерина. Для нас беременность – перерыв в карьере. И не факт, что потом сумеешь вернуться в форму. Эмилия постаралась изо всех сил, вернулась на сцену, но она посредственная танцовщица. Вот только оценить себя объективно сестра не может. Она «тяжелая», нет воздушности. И на сцене работала, а не жила. Я-то понимала, что классический балет не моя стезя, поэтому ушла в «народницы» и не прогадала – стала одной из лучших, весь мир объездила. Детей не завела, боялась, что потом не сумею танцевать. Да и не люблю малышей, а подростки вообще чума! Зачем размножаться? Чтобы стакан воды подали? Не каждый ребенок станет за родителями ухаживать. Лучше нанять прислугу. И вообще, может, в последний час пить не захочется. Почему Эми ненавидит Валерию? Потому что из-за беременности сестра на время выпала из обоймы, потом с трудом вернулась. Но ее включили в группу тех, кого на сцену раз в году выпускают. Эмилия винит в своей неудавшейся карьере Валерию. Ну и еще злится, что ради карьеры пришлось жить с Кириллом, которого не любила. Мать считает дочь источником всех бед. И жадная Эми до безобразия. Ада Марковна оставила воспитаннице свою квартиру. А наш папа, дедушка Леры, отписал ей дом. Эми получила московские апартаменты родителей, машину и драгоценности мамы. После смерти жены наш отец жил один, переезду к нему Ады Марковны и Валерии донельзя обрадовался. Став старше, Лера начала к дедушке ездить, развлекала его как могла. Я из-за границы привозила лекарства, одевала отца, наняла ему домработницу. В последние годы папа часто в больницу попадал, мы с Лерой его по очереди навещали. Эмилия вообще не появлялась! Она себя так вела много лет, словно сирота с пеленок. Но отец все равно завещал ей квартиру в центре столицы.
Леокадия улыбнулась.
– Отец был потомственным москвичом, его родители
