Галина Куликова - Женские штучки, или Мир наизнанку
– Но раз он молчит на этот счет, значит, ему гораздо важнее, чтобы ты работала вместе с нами.
– Может, ты и прав. – Лиза с сомнением покачала головой. – Тем не менее я испытываю определенный душевный дискомфорт.
– Понять не могу, как это дискомфорт уживается с твоим темпераментом.
И конечно же, на проспекте Мира им повезло. «Это потому, что мы поехали вместе», – заявил Артем. Именно сюда обратилась Люба Болотова, когда ей потребовалась помощь сыщиков. Вероятно, она была очень возбуждена в момент принятия решения, потому что, не раздумывая, позвонила в бюро, стоящее первым в списке.
Глава «Авторитета», представившийся Михаилом Викторовичем, разменял шестой десяток и был настолько улыбчив, вежлив и при этом изворотлив, что Лиза без колебаний решила, что он бывший кагэбэшник. За десять минут беседы он не сказал ничего определенного, но тем не менее гостей не отпускал.
– Нам с ним не справиться, – шепнула Лиза Артему в то время, как Михаил Викторович ронял в пространство общие слова о необходимости и чрезвычайной важности сотрудничества, коллегиальной работы и обмена информацией.
На помощь был срочно призван Ратников. Он появился примерно через полчаса, прихватив необходимые документы и собственную респектабельность. Его знаменитый французский плащ, напоминающий с тыла ласточкин хвост, был покрыт бархатом дождевых капель, на длинном лице застыло выражение холодной деловой обеспокоенности. Переговоры проходили за закрытыми дверями, и Лиза с Артемом с удовольствием провели полчаса в машине наедине друг с другом.
– Коллега пошел нам навстречу, – сообщил по окончании визита довольный Валера, потрясая объемистой папкой с документами. – Поехали к себе, будем разбираться. И чтобы минуты мне больше не теряли, – шевельнул он бровями. – Парами мы работаем только в случае возможной перестрелки.
Лиза чувствовала себя провинившейся, Артем был непробиваем, как танк.
– Невероятно! – пробормотал Михеев, разглядывая листы, где текст был набит плотно и компактно. – Три недели подробного жизнеописания Ивана Болотова. Кто бы мог подумать!
– Они подумали, – кивнул Дима в сторону Лизы с Артемом. – Учись, студент.
Ратников уселся в центре комнаты и принялся быстро просматривать отчеты, вслух зачитывая куски, которые имели непосредственное отношение к делу Хабарова.
– Вы подумайте, никаких контактов с Соколовым и Неверовой.
– Я права! – воскликнула Лиза. – Я знаю, что права. Интуиция никогда меня не подводила. Это Болотов, один Болотов.
– Смотрите, вот тут у нас март. Болотов встречает Жанну после института. «У меня создалось впечатление, – зачитал он, – что объект и девушка хорошо знакомы. Она выразила неподдельную радость при встрече. В машине объект и девушка целовались». Выходит, Болотов окучивал Жанну Гладышеву давно, еще до того, как мы вступили в игру. До отъезда Любочки на курорт.
– Но, однако, и не слишком давно, – высказал мысль Коля Михеев. – Зачем такому мужику платонические отношения с молодой девушкой, к тому же с сестрой его знакомой?
– Да, главного мы пока так и не знаем – зачем понадобилось Болотову разыгрывать весь этот спектакль: выдавать себя за Вадима Хабарова и, встретившись с Жанной, намеренно подставлять его частным детективам, то есть нам, – заметила Лиза.
– Снова перед нами встает эта загадка: зачем вообще Болотов с ней возился? – задал вопрос Михеев.
– А ты читай дальше, – предложил Артем.
– Там должно быть про меня, – сказал Дима, имея в виду тот вторник, когда он отправился следить за Жанной.
– Действительно, есть и про тебя. Тебя засекли, но полной уверенности, что ты следишь за Болотовым, у коллеги не было. Он написал: «Возможно, за объектом и девушкой следят». А далее идет твой словесный портрет, очень лестный, надо сказать. – Ратников начал зачитывать очередной кусок текста.
– Все, как мы и предполагали, – подхватил Артем. – Болотов поехал в клуб, где в тот момент находился Вадим Хабаров, но пробыл там недолго.
– Ровно столько, чтобы успеть вскрыть его шкафчик, – добавил Михеев.
– Потом он вышел, но был еще без каскетки и без очков. Поэтому частный детектив его, конечно, узнал. Он тут пишет, что Болотов в клубе переоделся. И пересел на другую машину. Ему, конечно, и в голову не пришло, для чего все это нужно. На белом «Форде» Иван отправился встречать Жанну, свозил ее развлечься, после чего поехал к Хабарову домой. Открыл дверь его ключом, зашел и пробыл там ровно полчаса. После этого вернулся в клуб, пробыл там еще минут пятнадцать. Видимо, успел положить на место все, что взял, и поехал на службу, – продолжил Ратников.
– То есть следивший за Болотовым детектив понял, что произошло, – вставил свое слово Дима. – Переодевание, смена машины… Он зафиксировал этот факт, но анализировать его не стал. Да и ни к чему это было.
– Теперь посмотри вечер четверга, первое апреля, – поторопил Артем.
– Вечер, вечер… – Ратников пошуршал листами. – Вечером первого апреля у коллеги случилась неприятность – он Болотова потерял. Судя по отчету, парень не особо расстроился. Потому что он уже засек все, что, как ему казалось, необходимо для отчета.
– Вот в чем дело, – повернулся Артем к Лизе. – Мы подумали, что раз детектив, следивший за Болотовым по поручению жены, не забил тревогу, значит, Болотов Жанну Гладышеву не убивал. А детектив всего-навсего это дело прошляпил.
– Если бы он знал, что мог предотвратить преступление! – пробормотал Михеев и тут же сам себя одернул: – Впрочем, что это я? Как он мог его предотвратить? Он мог только выступить свидетелем. Болотов выбросил из машины в придорожную канаву уже мертвую Жанну.
– Почему Болотов убил Жанну? Именно в тот день? Что случилось первого апреля такого, что могло бы подтолкнуть его к преступлению? – Дима сжал кулаки и уставился в окно.
– Первого апреля Вадим сообщил Ольге, что бросает ее, – напомнил Артем.
– Нет, это не то.
– Мотив убийства Жанны Гладышевой находится у Хабарова в голове, – с внезапной уверенностью сказала Лиза.
– Только вряд ли он об этом догадывается, – добавил Артем.
Лиза кивнула и продолжала:
– Он или не придает значения тому, что знает, или подсознательно боится узнать правду.
На самом деле Лиза была очень близка к истине.
Вадим сидел дома в глубоком кресле и, уставившись в окно, беспрестанно курил. Картины прошедших дней проносились перед его глазами, словно кадры немого кино. На похороны Любочки пришло очень много людей – ее бывшие сокурсники, фотокорреспонденты, старые друзья по двору, его коллеги и коллеги Ивана. Пока незнакомая Вадиму заплаканная женщина, выйдя вперед, говорила какие-то слова, он, не отрываясь, смотрел на большую фотографию Любочки, устроенную поверх сложенных горой венков.
Фотография была сделана год назад, Любочка выглядела на ней счастливой и беспечной. Несмотря на мягкие, почти детские черты лица, глаза ее казались глубокими и пытливыми. «Может быть, я напрасно считал свою сестру беспечной и наивной? – внезапно подумал Вадим, вглядываясь в снимок. – И она была гораздо взрослее и мудрее, чем мне представлялось все эти годы?»
Иван, стоявший по правую руку от него, нетерпеливо пошевелился. Вадим все время чувствовал, что Болотова снедает не только горе, но и какое-то странное беспокойство. Во всем поведении Ивана чувствовалась тревога, и Вадим знал о ее причине.
Это случилось в феврале, когда люди еще ходили в теплых пальто, а вся Москва лежала в снежных руинах. Снег валился с неба чистыми хлопьями, но, едва коснувшись земли, обращался в жидкую грязь. Вадим, помнится, только успел подумать об этом печальном превращении, когда увидел Ивана.
Он даже не мог вспомнить теперь, что делал на том чертовом перекрестке. Куда шел, засунув руки поглубже в карманы плаща и плотно закутавшись в тонкий шерстяной шарф. Красный глаз светофора остановил поток пешеходов, вместе с которым он двигался вперед, на краю тротуара. Машины с визгом проносились мимо, поднимая фонтаны брызг. Зажегся зеленый. Вадим перешел на другую сторону шоссе, и тут ветер внезапно стих, а снег повалил сильнее, падая отвесно. У этого серо-белого смешения стихий был свой запах – мокрого асфальта, резины, автомобильных выхлопов и острой свежести неминуемой весны.
Иван стоял возле метро в своей любимой финской куртке и держал в руках неправдоподобно огромный, просто вульгарно огромный букет красных роз. Из-за этих роз Вадим, вероятно, и обратил на него внимание. Розы были калиброванные, тугие, с только-только лопнувшими верхушками. Если поставить их в горячую воду, они мгновенно развернут лепестки, выпуская на волю божественный аромат.
Иван не видел приближающегося Вадима. Он посмотрел на часы, потом на взлетающие стеклянные двери метро и вдруг широко улыбнулся. Вадим сбился с шага и замер на месте. Невысокая стройная женщина в длинном черном пальто с капюшоном и коротких сапожках торопливо подошла к Ивану и что-то сказала, нежно глядя ему в глаза. Иван засиял в ответ и вручил ей розы. Женщина ткнулась лицом в букет, потом обняла Ивана свободной рукой за шею и, притянув к себе, поцеловала. Поцелуй получился долгим и чувственным. С головы незнакомки упал капюшон, обнажив блестящие темные волосы. Когда они оторвались друг от друга, Иван взял незнакомку за руку и, медленно стащив с нее перчатку, наклонился и поцеловал по очереди каждый пальчик. Глядел он при этом ей прямо в лицо.
