Андрей Бондаренко - Дозор. Питерские тени...
Вскоре плато резко оборвалось вниз пятнадцатиметровым обрывом. Под обрывом бестолково змеилась слегка раздолбанная грунтовая дорога.
– Не соврала карта, – одобрил Санька. – Как-никак, составлена на основании снимков из космоса, сделанных с разных спутников…. Что же, идеальнейшее место для успешной засады. Из серии – лучше не бывает…. Теперь остаётся одно – залечь за ребристым обломком гранитной скалы и терпеливо ждать. Сколько ждать? Может, час. Может, в два-три раза дольше. Я же, простите, не знаю – сколько времени у российских генералов уходит на лёгкую опохмелку…
Примерно через полтора часа – со стороны Любимовского озера – донёсся шум-гул, издаваемый мощным автомобильным мотором.
Романов приник глазами к окулярам бинокля и через несколько минут прошептал:
– Генеральская машина, никаких сомнений. Только в салоне находятся два человека. Не ожидал…. Очевидно, Гаврилыч совсем разленился. То бишь, сам за руль уже не садится, а постоянно пользуется услугами казённого шофёра…. Да, такого варианта я не рассматривал. Ладно, лес рубят – щепки летят. В следующий раз постараюсь отработать более грамотно. Так сказать, с акцентированным гуманитарным уклоном…
Когда машина оказалась в нужном месте, он выдернул чеку, метнул гранату вниз, и – на всякий случай – отшатнулся от края обрыва.
Рвануло. Через пару секунд взрыв повторился. Почти сразу же запахло палёным.
– Вот, собственно, и всё, – поднимаясь на ноги, удовлетворённо хмыкнул Санька. – Счёт один – ноль. В мою пользу, ясная вечерняя звёздочка. Как принято говорить в таких случаях: – «С почином вас, Глеб Георгиевич…».
Генерал Гаврилыч стал первым Санькиным «охотничьим трофеем». Первым, но – отнюдь – не последним.
Впрочем, об этом чуть позже…
Глава четырнадцатая
Нижегородские будни
Как же всё закрутилось! Как же, мать его, завертелось…
Сплошная вечная скука, сплошная вчерашняя опасность, сплошная мерзопакостная тварь…. Тварь, сука, бред!
Плохо было Сове. Плохо, как никогда. Даже на зоне было многократно лучше. Понятней, по крайней мере…
Питер остался далеко позади. Питер, милая квартирка на Краснопутиловской улице, летняя жара, горячие поцелуи, сладкая бабья истома, сильные и одновременно нежные мужские руки. Гриня, Гриша, Гришенька…. Где ты? Ау!
Что будет дальше? Будет ли, вообще, что-нибудь? Хорошее, к примеру? Плохое?
Дождик припустил с самого утра – мелкий, нудный, упорный, приставучий. Железнодорожный состав въехал в него – словно в призрачную Вечность. Мелкие капельки на стёклах, одинокая слезинка на щеке.
– Чего плачешь, девонька? – участливо поинтересовалась пожилая попутчица. – С суженым, наверно, распрощалась? Навсегда? Или просто поругались?
– Даже и поругаться не успели, – вздохнув, призналась Сова.
– Хорошая примета, – заверила старушка. – Значит, всё у вас впереди. Только верить в это надо.
– Я верю…
На нижегородский вокзал поезд прибыл без пяти одиннадцать утра, опоздав всего-то на десять минут. Не в зачёт.
Возле вагона её встретил Шахтёр – совсем ещё молодой парнишка, недавно разменявший «четвертак». Молодой, да ранний. Успевший уже от души повеселиться-пострелять – и в Ливии, и в Египте, и в Сирии. Под «грушными» легендарными знамёнами, понятное дело…. В одной из заграничных командировок Лёшка словил автоматную очередь. Вырезали правую почку и комиссовали. Бывает. Учитывая реальный боевой опыт, назначили заместителем командира нижегородского Дозора. Вернее, командирши. То бишь, Совы.
– Долгих лет жизни вам, Ольга Николаевна! – ловко подхватывая чемодан начальницы, поприветствовал заместитель.
– И тебе, Лёша, не хворать.
– Отлично выглядите. Посвежели. Даже, такое впечатление, что помолодели. Глаза, э-э-э…
– Что – глаза? – насторожилась Сова. – Говори напрямик. Не ходи, пожалуйста, вокруг да около.
– Светятся, словно два майских светлячка в весенней поволжской степи. Такие глаза бывают у юных влюблённых девушек, окончательно и бесповоротно потерявших голову.
– Болтаешь много, морда шахтёрская.
– Хорошо. Замолкаю. Был неправ. Не укорачивайте, добрая тётенька, мой грешный язык…. Кстати, поздравляю. Слухи о ваших питерских геройствах уже долетели и до нашей провинциальной глухомани.
– Что конкретно долетело?
– Ну, как же, – многозначительно усмехнулся Шахтёр. – Мол, в загадочном Питере чуть-чуть не приключилась очередная революция. Коварные коммунисты задумали захватить легендарную «Аврору» и произвести прицельный выстрел. Только, на этот раз, не по Зимнему дворцу, а, наоборот, по Смольному…
– Говори, бродяга, потише.
– Да, ну. Об этом уже весь город болтает. Да и Интернет кипит-бурлит, регулярно выбрасывая всё новые и новые подробности…. А, что, если не секрет, произошло на самом деле?
– Именно это и произошло. Ну, почти. Только вместо красавицы «Авроры» фигурировала насквозь ржавая баржа…. Шевели, деятель, помидорами! Не расслабляйся!
Они подошли к неприметному светло-бежевому «Жигулёнку».
– Прошу вас, уважаемая госпожа начальница, присаживайтесь, – пристроив чемодан в багажник и распахнув пассажирскую дверку, пригласил верный заместитель. – Домчим с ветерком.
– Трогай, извозчик! – устроившись и вскрыв пакетик с сушками, извлечённый из автомобильного «бардачка», велела Сова. – Рули – для начала – к больнице, хрум-хрум. И, соответственно, докладывай о текущей ситуации. Что с моим батяней? С Дарьей? С фермерскими делами? С всякими маньяками, насильниками и упырями? Хрум-хрум-хрум…
– Николай Сергеевич, как я уже рассказывал по телефону, пошёл на поправку. Сердечный приступ оказался ерундовым. Ничего похожего на инфаркт. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. Дашка? С речки не вытащить. Рыбалкой увлеклась. Сазана поймала на три с половиной килограмма. Восьмикилограммового сома взяла «на квок». При деле, короче говоря…. Ферма? Ничего толком сказать не могу. Извини, Николаевна. Замотался. Дела навалились.
– Неужели, Тихушника взяли?
– Ага, накрыли голубчика, – хищно усмехнулся Шахтёр. – Вернее, закрыли.
– Излагай с подробностями.
– Слушаюсь. Он приезжим оказался, из дальневосточного городка Биробиджана. Поэтому так долго и водил нас за нос. Некто Бобров Лев Евгеньевич, пятьдесят два года от роду…. Лёву всегда тянуло на молоденьких мальчиков. Первый раз его загребли лет пятнадцать назад – развратные действия и попытка склонить несовершеннолетнего к сожительству. Впрочем, уголовного дела так и не завели. Медицинская комиссия постановила, мол: – «Сезонное обострение вялотекущей шизофрении…». Боброва отправила на лечение в местную психиатрическую клинику, а через восемь месяцев выпустили. Типа – полностью излечился и опасности для окружающих не представляет…. Через пару годиков Льва Евгеньевича снова арестовали. Теперь ему, сволочуге, светил уже конкретный срок – пять изнасилованных мальцов, как-никак. Но опять, мать их всех, вмешались гуманные доктора. Мол: – «Очередное сезонное обострение вялотекущей шизофрении…». Так оно и повелось. Менты ловят педофила, а врачи, признав его шизофреником, помещают в лечебницу, а потом – при внешних признаках улучшения – выпускают…
– Бред законченный! – возмутилась Сова. – Любое преступление подлежит наказанию. У фигуранта было временное помешательство? Что из того? Вылечить, а после этого осудить по всей строгости. Особенно учитывая тот факт, что некоторые доктора готовы – за приличные деньги – поставить практически любой диагноз…. Разве нет?
– Они, как выяснилось совсем недавно, психов иногда и без денег выпускают на волю, – недовольно покачал головой заместитель. – Ориентируясь сугубо на предписания МЧС.
– Это, собственно, как?
– Элементарно, ваше высокоблагородие. В последний раз, прежде чем перебраться к нам в Нижний, Лев Бобров отсидел в психушке меньше одного месяца. Дело было так. Полгода назад в биробиджанский психоневрологический диспансер прибыла строгая проверяющая комиссия из Москвы. Из самого МЧС, какие тут шутки. Проверили всё тщательно и вынесли однозначное решение: – «Противопожарная сигнализация безнадёжно устарела, надо менять в срочном порядке…». Местные Власти особо и не спорили, мол: – «Надо, значит, надо. Поменяем. Только потом. Денег-то на обустройство данного диспансера в годовом бюджете не предусмотрено. Извиняйте покорно. Бюджет – закон, а законы, как известно, нарушать нельзя. То бишь, чревато…. Но на следующий год мы деньги непременно зарезервируем. Вернее, запросим их в Москве, своих-то финансов кот наплакал. Потом, понятное дело, проведём – с соблюдением всех правил, требований и инструкций – расширенный тендер на проектирование. После этого – тендер на поставку необходимого оборудования и комплектующих. В завершении – тендер на монтаж и установку. Короче говоря, годика через два с половиной всё будет выполнено. Тогда и приезжайте на приёмку…. Быстрее? Нет, это не реально. Практика, извините, вещь упрямая…». На «эмчээсников» эти веские доводы никакого впечатления не произвели. Заявлено было следующее: – «Ничего, братья и сёстры, не получится. Президент России велел – решительно заканчивать с всеобщим бардаком. Вот, с вас, ребятки, и начнём. Два с половиной года диспансер будет функционировать без современной системы противопожарной сигнализации? Полностью исключено! Будем – в соответствии с общей политической тенденцией – наводить образцово-показательный порядок…». Сказано – сделано. Комиссия обратилась с иском-заявлением в Городской суд. Судья, проникшись новой политической тенденцией, незамедлительно вынес постановление: – «Деятельность биробиджанского психоневрологического диспансера приостановить. Лицензию отозвать…». На тот момент в заведении находилось порядка ста двадцати пациентов. Пятнадцать человек согласился принять Хабаровск. Ещё тридцать – Владивосток. Что делать с остальными? Врачи, после недолгого раздумья, всех оставшихся, не мудрствуя лукаво, выписали и разогнали по домам. Мол, подопечные успешно вылечились и готовы полноценно влиться в мирную общественную жизнь…. Наш Лев Евгеньевич покумекал, оценил ситуацию, да и решил сменить место жительства. Ну, чисто на всякий случай. Пока чиновники от медицины не передумали. Шизофреник? Не знаю, право…. Продал Бобров биробиджанскую «двушку», переехал к нам в Нижний Новгород, купил комнату в трёхкомнатной квартире и даже на работу устроился – библиотекарем в Дом культуры. Блин горелый…. И здесь у него в мозгах перемкнуло в очередной раз. То есть, разонравились гаду мальчики, и он решил переключиться на девочек. Одну изнасиловал и отпустил. А вторую – после изощрённых надругательств – задушил. Почему задушил? Трудно сказать, мозги шизофреника – потёмки…. Не буду утомлять начальство оперативными подробностями. Вычислили урода.
