Иван Черных - Игры для патриотов

— Вышел по делам в зал, — доложил молодой солдат.

Геннадий положил кейс на стол. Глянул на замок. Наборный. Да, открыть его будет непросто. А надо. Попробовал нажать на защелку. Не поддается. Стал выщелкивать одну цифру за другой. Для специалиста такая задачка, наверное, особого труда не составляла бы, а он провозился минут десять. К счастью, нашел решение. Даже не ожидал, что так быстро получится. Поднял крышку, отвернул бумажную прокладку и чуть не ахнул: пластид. Взрывчатка! Килограммов двадцать. Не задумал ли этот «патриот» самолет взорвать? Вместе с собой? Он же летит этим рейсом… Нет, без детонатора. Кому-то предназначена. Кому?..

Осматривая внимательно кейс, Геннадий обратил внимание еще на одно цифровое табло на внутренней стороне крышки, под замком. Понял: фиксация открытия кейса… Хитри, Маня, пока не окажешься под Ваней…

Геннадий закрыл крышку и набрал номер телефона, оставленный Михайленко.

— Слушаю, — отозвался приятный женский голос.

— Это Геннадий. Я по поводу вашего объявления.

— Минутку… Привет, Гена, — услышал он густой мужской бас. — Ты откуда звонишь?

— Из аэропорта. Тут вот один подарочек надо передать нашим друзьям, а я только что вернулся из командировки. Есть один приятель, который берётся. Но… слишком поддатый.

— Я сейчас подъеду. Встретимся в буфете…

Вернулся и оперативник. Узнав, в чем дело, он дал команду поманежить на регистрации нетрезвого «патриота»-нанайца. Когда минут через десять подъехал сотрудник ФСБ, было решено не препятствовать пока полету опасного пассажира.

Геннадий подошел к нему, когда объявили посадку в самолет.

— Где ты пропал? — сказал с возмущением лётчик. — Я заждался тебя.

— Перебрал, однако, мало-мало, — виновато засмеялся курьер. Покачал головой. — Пасибо, отпустили.

— Счастливой посадки, — пожелал Геннадий и проводил «сообщника» до самого трапа.

Хотя сотрудник ФСБ и согласился с доводами Геннадия: пронос контрабандного груза не что иное, как проверка летчика, однако дать курьеру возможность доставить взрывчатку адресату отказал категорически.

— У нас слишком мало сил, чтобы гарантировать надежную слежку. Рисковать не будем…

Курьера задержали на пути из аэропорта в город. Под видом проверки автотранспорта. И, «случайно» обнаружив пластид, арестовали. Правда, понимали: Дубосеков, бывший опытный контрразведчик, в такую случайность не поверит. Ошиблись в одном — до Дубосекова информация об аресте курьера не дошла: Андрей и теперь не рискнул раскрывать карты шефу о двойной игре летуна. Сам рассчитается с ним…

Такое развитие событий сотрудники ФСБ предусмотрели: вооружили Геннадия пистолетом Макарова и пообещали прикрытие…

Вечер был по-весеннему тихий, с лёгким, освежающим морозцем; на небе уже высыпали звезды, яркие, озорно подмигивающие, словно тоже были навеселе, как и Лариса. Ей было очень хорошо, и она позволяла Георгию крепко обнимать себя, целовать и прижимать руки к ее набухшим желанием грудям. Сегодня он волновал ее особенно. Наверное, и весна действовала. Лариса с удовольствием отдалась бы ему, если бы было где. Возможно, это случилось бы еще восьмого марта, когда они отмечали женский праздник в ресторане, снятом для своих сотрудников Лебединским. Босс тогда не поскупился ни на выпивку, ни на закуску. Лариса чувствовала себя на том вечере королевой бала: Яков Семенович выполнил просьбу, и золотой кулон с бриллиантом на золотой цепочке будто освещал ее красивые плечи и шею, спускающиеся локоны льняных волос. Сколько мужских глаз было приковано к ней!..

Георгий первый раз провожал её домой. У дверей, когда Лариса остановилась и с грустью сказала: «Вот мы и пришли», он спросил с изумлением:

— Так что же ты загрустила? Приглашай гостя в дом.

Лариса помотала головой.

— Увы, мой прекрасный джигит, не могу. Хозяйка у меня строгих правил. А своей квартирой я ещё не обзавелась.

В тот раз, правда, её сдерживало и воспоминание о Геннадии: не грех ли изменить ему, если он прислал такой подарок? Значит, помнит её, любит. И она надеялась, что скоро он объявится, тем более что знакомые авиаторы говорили о завершении расследования и о снятии подозрений с Геннадия. Но март подходит к концу, а его все нет. И Георгий становится все настойчивее. Да и самой уже невтерпёж. От одного прикосновения его рук в дрожь бросает. И Георгий это чувствует.

— Надеюсь, сегодня ты не откажешь мне в чашечке кофе? — спрашивает он, горячо целуя её в губы. Но она снова отрицательно покачивает головой.

— Нет, мой милый юноша. Я тебя предупреждала — квартира у меня не для свиданий… А ты не догадливый, мог хотя бы на время снять комнату.

Георгий ударил себя ладонью в лоб, воскликнул, изображая кавказский акцент.

— Вах, вах, бесценная! Почему моя дурная голова сама не сообразила? Поистине комедия: прекрасная женщина есть, молодой джигит есть, желание есть, а уголка нет. Послушай, Лара, давай вернёмся к гостинице, и я сниму там номер. — Он остановил её на улице, на которую они только что свернули, и до дома Ларисы оставалось не более двухсот метров.

— Ты что, кто же тебе даст номер в гостинице с местной пропиской?

— При чём тут прописка! — воскликнул Георгий. — Деньги дадут номер.

— Нет, я не могу. Меня многие знают. А наш город — большая деревня, завтра же поползут всякие слухи.

— Чепуха! Уже все спят!

Их препирательства прервал внезапно появившийся из-за поворота мужчина. От неожиданности он тоже сбавил было шаг, но потом прошёл мимо, даже не взглянув на них.

— Откуда он взялся? — сердито спросил Георгий, словно прохожий спугнул его в самый ответственный момент. — И я, кажется, видел его, когда мы выходили из ресторана. Топтун?.. Кто же его интересует, ты или я?.. Тебя менты давно вызывали по делу твоего жениха?

Лариса растерянно пожала плечами:

— Давно… А что я могла сказать им, когда я ничего не знаю…

Лариса умолчала о разговоре с военным следователем, интересовавшимся алмазом, кто и когда его доставил. Лариса тогда ничего скрывать не стала. А вот Георгию, понимала, знать о том разговоре не следует — тут же может доложить Гавриилу Прокопьевичу, которого Лариса непонятно почему боялась.

— Да нет, это просто прохожий, — заключила она после небольшого раздумья. — Идём.

Они пришли к ее дому. Мужчины нигде не было видно.

— Сейчас мы проверим, топтун это или нет, — заговорщически сказал Георгий, увлекая Ларису в подъезд. Постояли, затаившись, за дверью.

— Я пойду, — несмело попросила Лариса, напуганная не столько случайным прохожим, сколько обеспокоенностью Георгия и страшным словом «топтун».

— Иди, — отпустил её кавалер. И с силой толкнул от себя дверь, надеясь угодить в лоб следившему. Но за дверью никого не оказалось.

И всё-таки Георгий рассмотрел на противоположной стороне улицы у стены дома чёрный силуэт.

Гавриил Прокопьевич пришел на службу в одиннадцатом часу — вчера засиделся в кабинете почти до двенадцати ночи, анализируя положение, сложившееся в службе безопасности фирмы за последние месяцы. Ситуация после катастрофы «Руслана» осложняется: фирмой и самим Лебединским заинтересовались не только уголовный розыск и военная прокуратура, а и Федеральная служба безопасности; сыщики снуют вокруг офиса и предприятий, расспрашивают сотрудников, роются в документах. И хотя босс по его совету давно принял надлежащие меры, этого пройдоху Михайленко стреляного воробья, на мякине не проведешь. Да и Семиженов, похоже, что-то разнюхал. Прямых улик у них, разумеется, нет, отставной майор Дубосеков тоже не лыком шит, и служба в КГБ многому его научила, но кто-то из подчиненных мог наследить, допустить промах.

О разгоне КГБ и расформировании их отдела Гавриил Прокопьевич Дубосеков услышал по радио, когда был в командировке во Владивостоке. Это случилось так неожиданно и необъяснимо, что он не знал, что делать — возвращаться ли в Москву или продолжать выполнять задание, связанное с выяснением истинных намерений японского бизнесмена Ядзуки, работавшего, по сведениям наших контрразведчиков, на американскую военную разведку.

Дубосеков пытался дозвониться до своих начальников, но их телефоны — служебные и домашние — молчали.

Гавриил Прокопьевич был ошарашен, оглушен, повержен. И это в тот самый момент, когда он под видом торговца пушниной вошел в контакт с Ядзукой, завязал с ним чуть ли не приятельские отношения.

Сведения коллег Дубосекова оказались верны: Ядзуки действительно работал на американскую военную разведку и прибыл во Владивосток не только по коммерческим делам, а и для контакта с сотрудником ФБР капитаном Билли Скоттом, тоже прикрывавшимся тогой коммерсанта.