Сергей Михайлов - Наркодрянь
И вот в один прекрасный день Хартмен явился на занятие с торжественной и грустной миной на лице и объявил, что больше он ничему не может научить.
- Следует ли это понимать так, что мы уже достигли совершенства? осторожно осведомился Сэм
- А вот сейчас посмотрим.
- А как? - живо заинтересовался Мак-Гейв.
- Ну... если продержитесь против меня пять минут - значит, почти достигли.
- Ясно, - деловито подытожил Мейсон. - Кто будет первым?
- Сразу все.
- Не понял, - брови Мейсона удивленно поползли вверх.
- А что тут понимать? - осклабился Хартмен. - Выходим на полянку и затеваем драку. Десять против одного. Лерош хронометрирует. Продержитесь пять минут - будем считать, что экзамен сдан. Ясно?
И Хартмен, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, стянул через голову рубашку, обнажив жилистый торс, и разулся. Они последовали его примеру.
- Перчатки надевать?
- Не стоит.
Хартмен стал прямо в центре полянки и широко расставил ноги, согнув их в коленях. Большие пальцы ног, словно крючья, вцепились в траву.
Руки обвисли вдоль тела. В этой позе он застыл.
Лерош извлек из кармана секундомер и демонстративно тиснул кнопку.
Им казалось, что в самом начале этого странного поединка они сомнут Хартмена, словно травинку, и... лишний раз убедились, что инструктор стоит своего полумиллиона в год. Многое повидал в своей жизни Джеймс Мейсон, но искусство Хартмена так и осталось для него непостижимой загадкой.
Они продержались тогда не пять, а целых шесть с половиной минут и тем снискали себе лавры непобедимых героев. История "Белой рыси"
доселе не знала аналогов.
Но вначале Хартмен разметал их, как котят, - Одним движением, когда они дружно набросились на него. Потом он сам ринулся в атаку. Мейсон с его сверхъестественной реакцией и сообразить толком ничего не успел, когда перед ним выросла долговязая фигура. Он заметил только, как босая правая ступня Хартмена оторвалась от земли и...
Мейсону показалось, что в левом ухе у него разорвалась граната. Он сразу осел и очумело уставился немигающими глазами в пространство. Правда, секунд через пятнадцать в голове малость прояснилось, и он смог сполна насладиться видом трепки, которую задал Хартмен своим подчиненным.
Хартмен люто гонял по утоптанному газону курсантов, быстро потерявших бравый вид. О достойных поединках никто уже не помышлял.
Удержаться бы пять минут в приличном отдалении от конечностей Хартмена - и ладно. Однако и это оказалось непосильной задачей.
Расстояние в двенадцать футов инструктор покрывал одним махом. Казалось, его подбрасывает в воздух невидимый реактивный моторчик. Прыжок - и-он уже рядом с противником. Даже наблюдая со стороны, Мейсон не мог понять, что происходит в том месте, куда приземлился Хартмен. Вот он вроде легонько прикоснулся к животу Гийома - и Гийом отлетел, согнувшись, в сторону. Поворот головы, еще прыжок - теперь назад с разворотом. В воздухе мелькает босая пятка и опускается прямо на голову Мак-Гейва. А рядом с МакГейвом пятился Хариш, и он почему-то быстробыстро замахал руками, словно пытаясь удержать равновесие. Нет... не получилось. Хартмен стремительно пронесся мимо и, казалось, даже не зацепил Хариша, но тот вдруг крутнулся волчком и завалился на спину.
В последнюю жертву разошедшемуся инструктору судьба уготовила самого скромного и неприметного курсанта - Кэла Гаркесса. Но в тот самый кульминационный момент, когда бедняга Кэл, взвизгнув, полетел через голову инструктора Мейсон услышал голос совести и зов своего мужественного сердца. Он заставил себя подняться и на негнущихся ногах, низко склонив голову, двинулся на Хартмена. В глазах Мейсона читалась неумолимая решимость и .. полная обреченность Но Хартмен бой не принял! Хартмен упал на задницу и... Мейсон впервые увидел, как инструктор смеется. Да, смеется! Из широко распахнувшейся лягушачьей пасти инструктора вырвался потрясающий рев. Тело Хартмена задергалось, словно в конвульсиях, а из глаз щедро хлынули слезы. Инструктор перевернулся на живот и прополз так футов восемь. Наконец он уселся и выдавил, тяжело дыша:
- Зрелище богов! Гора пошла на Магомета или забастовка докеров в Сан-Франциско! Такие рожи были у самураев перед харакири.
Хартмен легко вскочил и стряхнул рукой травинки со штанов.
- А в общем, молодцы! Теперь вам можно и на полигон "S"...
...Что такое полигон "S", они узнали скоро.
Эдвардсон уверял, что эта "забава" обошлась Пентагону дороже, чем парочка атомных подводных лодок. Пожалуй, он не слишком преувеличивал.
Мейсон к тому времени привык уже ничему не удивляться, но полигон "S" синтез новейшей электронной техники, инженерного мышления и причудливой выдумки фантаста - поразил даже его воображение. Наверняка в мире не существоничего подобного.
А с виду - просто большой участок джунглей, обнесенный колючей проволокой. Но этот участок до последнего квадратного фута был буквально нафарширован аппаратурой. Видеокамеры и микрофоны, мишени и ловушки, датчики и имитаторы, натыканные где только возможно и тщательно замаскированные.
Кадет двигался по заданному маршруту - таких маршрутов разной категории сложности насчитывалось десятка два. Ориентировались по карте, каждый шаг кадета, каждое движение фиксировалось камерами и передавалось на центральный пульт управления и контроля. Здесь за его продвижением следили десятка два операторов, управляющих мишенями, и два инструктора.
Центральный пульт разместился в бетонированном подземном бункере. Кроме операторов и инструкторов, здесь работали еще с полсотни солдат из службы технического обеспечения и несколько классных инженеров-электронщиков.
Вся работа мониторов, мишеней, само продвижение курсанта по маршруту контролировались компьютером. Этот компьютер и ставил курсанту итоговую оценку в баллах. Учитывалось все:
время, количество пораженных мишеней и даже качество их поражения.
На каждом шагу были натыканы всевозможные ловушки и "минные поля". Угодил в яму, наступил на "мину" - и маршрут не засчитан. Кроме того, на маршрутах средней и высшей сложности все мишени относились к разряду "активных". Если не заметил ты такую мишень или промахнулся, то мишень издавала легкий хлопок - имитировала выстрел, и... ты считаешься "убитым", а маршрут, соответственно, не засчитанным.
На полигоне "S" они усердно практиковались еще полтора года. Собственно, это и были практические занятия по тактике. Параллельно они изучали еще и радио, и саперное дело, и фортификацию, приспособленную, естественно, к условиям джунглей, и даже психологию. Каждый совершил не меньше двадцати прыжков с парашютом - с приземлением не на учебное поле, а куда попало.
А Хартмен теперь учил их "пляске святого Витта". Как это выглядело? А вот как: кадет надевал пуленепробиваемый жилет и закрытый шлем.
Затем он становился напротив Хартмена, шагах в сорока. Хартмен вооружался специальным автоматом или пистолетом. Оружие это стреляло мягкими пластиковыми пулями, а скорость полета такой пули уменьшалась почти вчетверо - за счет уменьшения порохового заряда. И потеха начиналась...
Задача курсантов состояла в том, чтобы приблизиться к Хартмену вплотную. А чтобы избежать попадания, курсант двигался скачками, все время лавируя корпусом, и ориентировался при этом на движение ствола автомата в руках инструктора. Это Хартмен и называл "пляской святого Витта". Что и говорить - задача дьявольски трудная, особенно если учесть, что удар пластиковой пули хотя и не причинял вреда, но был весьма ощутимым, и синяки после него оставались ого какие!
Так незаметно они подошли к выпускным экзаменам. Три с половиной года минули, оставив по себе неувядающую память в виде шрамов и выбитых зубов. Впрочем, мозги их за это время тоже значительно изменились.
Экзамены включали в себя четыре дисциплины: теоретический курс тактики, практический курс тактики - одиночное и групповое прохождение полигона "S" по маршруту наивысшей сложности, практический курс "адаптации и выживания" и марш-бросок с выходом на цель и уничтожением условного объекта.
Начали с полигона "S".
Мейсон до мельчайших подробностей запомнил этот свой последний учебный маршрут. На ознакомление с ним ему дали всего десять минут - по карте. Расчетное время - один час тридцать минут. За это время он должен выйти к заданной точке. Ранец за спиной - сорок футов, винтовка "М-16", к ней четыре обоймы, две гранаты, и... время пошло.
Первые полторы мили Мейсон пробивался в совершенно невообразимых зарослях. Неподготовленный человек не ступил бы тут и шагу.
А Мейсону понадобилось каких-нибудь двадцать минут. Жалко, что на этом участке кинокамер не было - Мейсоном стоило полюбоваться со стороны.
Он извивался, словно змея, ввинчиваясь в стену тесно переплетенных лиан. Он полз, отталкиваясь только ногами, а руками раздвигал колючий кустарник. Когда путь ему преграждали завалы из бурелома, он карабкался на них, словно альпинист. Он, как мартышка, скакал по деревьям, цепляясь за ветви и лианы. Правда, один раз он переоценил крепость "канатов" и слетел в колючие объятия кустарника.
