Марина Серова - Рога изобилия
— Ты же сама вчера доказывала, что другие не могли так много знать, и вообще?
— А ты подумай. Не родственник, а близко крутится, — загадала я загадку.
— Здесь все не родственники, но рядом со мной живут. И я им доверяю. Вот только Глеба я не знал, но и он меня тоже.
— Граф, — не стала больше мучить Андрея неизвестностью я.
— Мелихов? — удивился Григорьев. — Но зачем?
— Ибрагим.
— Ибрагим? — Андрей на минуту задумался, а потом, чуть не приплясывая, стал метаться по комнате. — Мелихов… Ну конечно, Мелихов! Ты спасла мне жизнь! — кинулся он меня обнимать.
— Не первый раз причем, — отбрыкивалась я. — Подожди, дай хоть умоюсь. Я только встала.
— На самом деле… — начал рассуждать вслух Григорьев. — Умри я, мама получила бы все. И он не то что купил — просто так забрал бы жеребца. Она бы ему на блюдечке его преподнесла. Она ведь считает, что он на ней женится. Неужели у него давно все было до мелочей продумано?
— Ты задаешь столько вопросов, — засмеялась я. — А нам ведь надо решить, что с ним делать.
— Ну надо же… Ведь он старик уже, помирать скоро. Чего человеку не хватает? — не мог угомониться Андрей. Он как будто не слышал меня.
— Ладно. Хватит. Встречаемся за завтраком. Можешь порадовать свою Любашу, что столь нелюбимый ею граф оказался мерзавцем. Она страшно обрадуется и скажет, что всегда это знала. Ну разве только не предвидела, что он настолько гадок.
Я выпроводила Андрея за дверь и тут же услышала, как он стал громко распевать, буквально на весь дом. Снизу донеслось ворчание Любови Ивановны. Послышались быстрые шаги по лестнице — видимо, Григорьев торопился к ней с хорошей новостью.
Я умылась, надела легкое красивое платье, сделала легкий макияж и во всей красе появилась на кухне. Меня встречали радостными криками и слезами. Любовь Ивановну потрясло известие о том, что преступником оказался граф. Она испугалась не на шутку, но, с другой стороны, радовалась, что мы все же вычислили злоумышленника.
Завтрак прошел в предположениях, как следует расправиться с Мелиховым. Общим решением было вызвать милицию. Пусть она решает. Без улик мы их, конечно, не оставим.
Во-первых, есть кольцо, а во-вторых — тогда в квартире Глеба следователь забрал в качестве улики кусок ткани. Я думаю, при обыске у Мелихова удалось бы обнаружить рваные штаны. А может, даже и рану на ноге. У овчарки зубы острые.
Когда мы закончили завтракать, Андрей поднялся в комнату и позвонил своему другу, работающему в милиции. Но тот, выслушав Григорьева, сказал, что пока нет веских доказательств относительно того, что Глеба убил Мелихов, поэтому никто арестовывать его не поедет. Правда, все же он решил подъехать к нам сам и проконтролировать дальнейшие события. Григорьев предупредил, что мы подождем его в течение часа, а потом сами двинем к графу.
Час прошел. Милицейского друга все не было.
— Поехали, — Андрей встал. — Поболтаем пока о том о сем с дражайшим нашим соседушкой, новоиспеченным графом. А там, глядишь, он и подъедет.
Мы сели в машину. Кирилла решили не брать. За руль я села сама, Григорьеву не позволила. Он слишком нервничал.
— Представляю, что с тобой будет твориться, когда ты жениться будешь, — улыбнулась я, решив разрядить обстановку. — Нельзя так переживать. Надо было тебе валерьянки выпить.
— Надо было мне коньяка глотнуть. Меня и в самом деле просто трясет от негодования.
— Смотри не убей графа в порыве волнения. А то приедет твой друг-милиционер, и придется ему забирать не его, а тебя.
Андрей промолчал. Я не стала больше так шутить и молча вела машину. Дорога была мне знакома, так что вскоре мы были на месте.
— Ну, пошли, — Андрей вылез из машины.
Он вдруг стал очень спокойным и уверенным в себе, кроме того, проявлял непомерную галантность. Он обошел машину и открыл мне дверцу, пока я возилась с ремнем безопасности.
— Можно было не пристегиваться, — заметил он. — Здесь нет гибэдэдэшников.
— Буду знать.
Навстречу нам из дома вышел человек. Узнав нас, он предложил пройти в гостиную, а сам пошел доложить Ивану Сергеевичу о нашем прибытии.
Тот вышел почти сразу с величайшим изумлением на лице.
— Рад вас видеть, — не забывал тем не менее про этикет граф. — Надеюсь, у вас ничего не случилось? Ваш визит так неожидан.
— У нас все хорошо. Даже более чем хорошо, — улыбнулся Андрей.
— Правда? — с сомнением посмотрел на него Мелихов. — Пойдемте во двор, там сядем и поговорим спокойно.
Иван Сергеевич распорядился, чтобы подали вино и легкую закуску, а сам повел нас туда, где мы уже сидели, когда были у него в гостях впервые.
— Иван Сергеевич, — начал Григорьев, и я вся сжалась в неопределенном предвкушении того, что может случиться. — Вы еще не потеряли надежду завладеть Ибрагимом?
Вопрос был поставлен двусмысленно, и Мелихов немного удивленно задумался, прежде чем ответить.
— А что? Вы решили все же продать мне жеребца?
— А разве вы хотите его купить? — вроде бы изумился Андрей. — Мне показалось, что вы, дорогой граф, желаете именно завладеть им. Во что бы то ни стало, ни перед чем не останавливаясь.
— Я вас не понимаю.
— Вы все прекрасно понимаете. Не стоит больше разыгрывать спектакль.
— Уверяю вас, Андрюша, вы ошибаетесь. Мне, конечно, очень хочется иметь этого жеребца, но чтобы ни перед чем не останавливаясь… Тут вы не правы.
— Вы хотели меня убить, — буднично, как будто речь шла о погоде, произнес Григорьев. — Наверное, и сейчас хотите. Даже сильнее, чем прежде. Но у вас ничего не выйдет.
— Хватит, — Мелихов встал. — Мне неприятно слушать ваши беспочвенные обвинения. Или, может, у вас есть доказательства? Тогда предъявите их. Если таковых не имеется, убирайтесь отсюда вон. — Иван Сергеевич сделал неопределенный жест, как бы с негодованием указывая нам на дверь. — Меня радует, что ваша матушка не видит, как низко вы пали.
— Кстати, о моей матушке. Я думаю, ей не понравится все, что я расскажу. Вы ведь не любите ее. Она просто была одним из средств для достижения вашей заветной мечты. Вы убили бы меня, она получила бы наследство, и тогда Ибрагим стал вашим. Она бы вам всех лошадей отдала да еще с десяток прикупила, лишь бы вы продолжали говорить ей красивые слова.
— Вам не стыдно?
— Нет.
— А на самом деле почему ему должно быть стыдно? — услышала я голос позади себя.
Я повернулась и застыла с таким же выражением лица, какое возникло на лицах других присутствующих.
В развевающемся цветном платье перед нами стояла Наташа.
— Что смотрите? Не ожидали меня увидеть? — Она прошла и села на свободный стул.
Никто из мужчин даже не встал и не помог ей сесть.
— Ты преподнесла нам сюрприз, — предчувствуя неладное, произнес Мелихов. — Андрей, вернувшись из Москвы, сообщил, что ты погибла. Что тебя убили.
— А я вот осталась жива. Рана оказалась пустяковой, а шок быстро прошел. Меня «Скорая» увезла. Кто-то вызвал, — Наташа бросила на Григорьева благодарный взгляд. Однако по этому же взгляду можно было сказать, что он — последнее, за что она его благодарит.
Кстати, справедливости ради отмечу, что благодарить-то она должна меня, а не Андрея. Ведь это я вызвала «Скорую». Я мгновенно вспомнила минуты, проведенные в квартире Наташи, и все, что там произошло. А чего я стала тогда вызывать «Скорую помощь»? Наверное, в тот момент очень уж обрадовалась, что Андрей жив, что нам удалось выкрутиться из столь сложной ситуации, поэтому и решила сгоряча — Наташа мертва. К тому же мы страшно торопились. Ну конечно! Сейчас я четко видела воспроизведенную памятью картину. Наташа лежала без движения, но на лице ее не было печати смерти, что я непроизвольно отметила, но не успела додумать. А может быть, мне чисто по-женски захотелось, чтобы соперница исчезла с лица земли? Но профессионализм сработал — вот я и вызвала «Скорую».
Тряхнув головой, я отбросила воспоминания и вернулась к действительности. Наташа стояла рядом с нами, и в глазах ее появился стальной оттенок.
— Мне самой рассказать, как было дело или ты сам смелости наберешься? — с кривой усмешкой спросила она, посмотрев на графа.
Иван Сергеевич молчал.
— Тогда я была твоей девушкой. Помнишь эти чудесные времена? — спросила Наташа Андрея. — Ты сам познакомил меня с Мелиховым. Вот тогда я и начала как бы разрываться. Я все время думала о том, что денег у него гораздо больше, чем у тебя. Но ты красив и молод. Зато он — граф… И все же выбрала тебя, хотя Мелихов не переставал оказывать мне знаки внимания. И все время просил меня склонить тебя к тому, чтобы ты ему жеребца молодого уступил. Уж очень он ему нравился.
— Разве ты меня не любила? — спросил Григорьев.
— Любила. Но деньги я всегда любила больше. К тому же ты сам виноват, ведь мы с тобой расстались по твоей инициативе. Ради денег и графского титула я согласилась тебя убить, когда Мелихов предложил устроить это дело. Жениться на мне обещал, между прочим, — Наташа громко и некрасиво рассмеялась. — Помер бы в первую брачную ночь, и осталась бы я вдовой. Богатой вдовой.
