Марина Серова - Искры из глаз
— Классно! — восхитилась Галина. — Выходим наружу?
— Если получится. Но боюсь, на этом наше приключение не закончится.
Я была права. Внешняя дверь была металлической и, самое интересное, закрывалась только задвижкой. Огромной, как рельс. Не повезло, черт. Очевидно, дверь делали по специальному заказу.
— Какой кошмар! — простонала моя клиентка.
— Возвращаемся обратно.
В коридор вели несколько дверей из нескольких комнат. Я принялась по очереди вскрывать каждую из них. Открыв третью по счету дверь, мы увидели что-то вроде бендежки с телефоном, а на стене, прямо напротив входа, рубильник, отключавший свет во всем подвале. Я немного поэкспериментировала с ним. Пару раз включила и выключила. И вдруг рукоятка осталась у меня в руках. Что за дьявол? На соплях сделано, рукоятка не закреплена как следует. Я вставила ее обратно в паз и больше не трогала.
В комнате, куда мы попали, окно не было заложено кирпичом, но неизменная решетка преграждала выход наружу. Дверь в бендежку закрывалась изнутри на массивный металлический засов. В случае чего можно будет воспользоваться.
Первым делом я подошла к телефону.
— Кому ты звонишь? — спросила Галина.
— К тебе домой.
— Ко мне?
— Ты забыла, что Николай Симонов живет в твоей квартире?
Я набрала номер. С минуту никто не подходил к аппарату, я уже было отчаялась и хотела положить трубку, как вдруг услышала голос Николая.
— Алло?
— Николай? Это Евгения!
— Только что ступил на порог. Слышу — телефон звонит.
— Николай, слушай, нужна помощь всей тарасовской милиции, вместе взятой.
— Что случилось?
— Нас с Галиной взяли в заложники. Сидим в подвале на углу Новокузнецкой и Разина, — доложила я, вертя в руке найденный на столе спичечный коробок, которого нам так не хватало для паяльной лампы.
— Кто? Неужели тот самый хмырь, который сегодня наведывался на квартиру?
— Он самый. Но не один. С ним еще трое. Все вооружены. По крайней мере, один ствол я видела собственными глазами. И вот еще что: сейчас скажу два адреса, так учти — бандиты уже вполне могли успеть туда наведаться. Как бы не случилось беды…
— Записываю.
Я продиктовала адреса Игоря Сизанова и Владимира Чернышева.
— Мы будем у вас, постараемся приехать как можно быстрее, — заверил Симонов.
— Ждем!
Я положила трубку.
— Сколько времени нам еще здесь торчать? — спросила Галина.
— Не знаю. До приезда милиции.
— А вдруг бандиты вернутся?
— Вряд ли они вернутся рано, если заняты поиском десяти тысяч долларов.
Однако обстоятельства были против нас. Мы услышали звук отпираемого замка. Бандиты вернулись гораздо раньше, чем мы их ждали.
Глава 15
— Быстро! — Я вскочила на ноги, запихивая в карман джинсов спичечный коробок. — Запирай дверь изнутри и сиди здесь.
— А ты? — заволновалась Галина.
— За меня не волнуйся. Что бы ни случилось, не открывай дверь никому, кроме меня.
Я выскочила наружу и первым делом обесточила подвал. Свет погас, и на другом конце коридора послышались негодующие возгласы.
Рукоятку рубильника, раскачав ее рукой, я вытащила из паза. И положила на пол, чуть в стороне от рубильника. Но так, чтобы потом можно было ее найти. А бандиты пусть-ка попробуют включить свет сами.
Я была не одна. Со мной теперь верный друг молодежи и частных телохранителей — темнота. Буду действовать, как дядя Ник, герой Рутгера Хауэра в фильме «Слепая ярость». Правда, у того человека в руках был острый меч, а у меня…
А у меня в руках будет… паяльная лампа. Чем не оружие против бандюг? Правда, от пистолетной пули лампа не спасет, поэтому надо быть очень осторожной.
Я побежала в ту комнату, в которой мы были заперты всего двадцать минут назад. Где-то здесь должна стоять наша спасительница, уж один раз выручившая… Вот дьявол! Где же она? Я вроде оставила ее справа от двери, возле стены. Или слева?
В коридоре бандюги принялись чиркать спичками и зажигалками, ругаясь на чем свет стоит.
— Проверь рубильник! — послышалось распоряжение дяди Вовы.
В голосе старого уголовника звучали недовольные интонации: или у него появились нехорошие предчувствия, или же путешествие за десятью тысячами долларов оказалось безуспешным.
Наконец я нашла лампу. Взяла ее в руки, достала из кармана спички, чиркнула одной и открыла заслонку.
Черт, обожгла пальцы! Слишком далеко от себя и слишком близко к соплу вытянула руку.
Комната немного осветилась, стали видны очертания предметов, находящихся внутри. Скамейки, верстак, лежащий на полу металлический совок. Совок я подобрала с пола, поставила у стены. Какое-никакое, но оружие. Мало того, я потихоньку опрокинула набок верстак, изобразив тем самым что-то вроде заградительного щита. Подхватив паяльную лампу, спряталась за ним.
— Ручки нет! — заорал в ответ дяде Вове один из бандитов.
По-моему, это был косматый.
— Какой ручки?
— На рубильнике!
— Куда же она делась?
— Не знаю. Слушай, здесь горелым пахнет.
— Я заметил. Давай-ка проверим девок.
Бандюги на ощупь направились к комнате, в которой запирали нас.
— Здесь пахнет сильнее всего. И звук какой-то…
— И свет…
— Е-мое, да они дверь выжгли!
— Как это они смогли сделать?
Бандюги, светя зажигалками, ввалились в помещение.
— Где эти сучки?
— Здесь! — крикнула я, выскакивая из-за укрытия, и сунула паяльную лампу в лицо первому, кто оказался на моем пути.
Это был мужик с длинным подбородком.
Страшно закричав, он схватился руками за лицо и бросился прочь из помещения. Но промахнулся мимо двери и ударился головой о стену.
Загремели выстрелы. Бандюги принялись стрелять по скрываемой темнотой мишени, которую я собой представляла.
Я отшвырнула в сторону паяльную лампу, а сама бросилась за щит. Лампа развалилась на две части, бензин растекся по полу, и вспыхнуло пламя.
Выстрелы продолжались, пока не кончились патроны в обойме. Я тихо лежала на бетонном полу. В лежащую мишень, да еще в темном помещении, трудно попасть.
Раненый бандит выбрался в коридор и орал там благим матом. Затем его голос стал стихать. Наверное, он решил выбраться из темного помещения на улицу и поискать того, кто окажет ему первую помощь.
Один готов. Осталось трое. У одного из них пистолет, точно. Интересно, у него есть с собой запасная обойма? Сейчас у меня не было уверенности, что у других бандитов нет огнестрельного оружия. В темноте этого не заметишь. Тем более лежа на бетоне.
Зажигалки стали обжигать мужикам пальцы. Одна за другой они гасли.
Наконец дядя Вова подал голос:
— Галя! Женя! Мы сдаемся. Отпускаем вас на волю безо всяких условий. Можете уходить.
Так я тебе и поверила…
Неслышно передвигаясь, используя тактику лучших в мире партизан — воинов-апачей, я двинулась вдоль стены и подобрала совок. Теперь он был моим единственным оружием.
Я услышала, даже можно сказать, почувствовала грязное дыхание. Один из бандитов двигался мне навстречу. Видимо, хотел обползти комнату вокруг, чтобы распознать, где именно мы находимся.
Будь что будет. Я понимаю, что иногда поступаю не по-человечески, проявляя излишнюю, может быть, жесткость. Но, простите, речь идет о жизни и смерти. И становится не до женственности и доброты, когда против тебя четверо бандюг со стволами и перьями, а ты выходишь против них с голыми руками. Пусть меня осудят те, кто только этим и занимается. Но если обстановка вынуждает меня на жестокие действия, то я становлюсь жестокой. Только это не со зла.
Крепко сжав рукоятку совка, я размахнулась и нанесла удар.
Ответом был дикий крик человека, сброшенного с высокой скалы. Чудовищно неприятный тембр вопля ударил по моим барабанным перепонкам, пытаясь взорвать их.
Я кожей почувствовала, что бандит согнулся пополам, пытаясь унять боль. Даже звук его голоса ушел куда-то вниз.
Второй удар я нанесла сверху вниз. Он пришелся по голове головореза.
До чего невыносливые существа эти мужчины. Женщина может перетерпеть любую боль, а вот вы, господа мужики… Позор вам, делающим историю.
Бандюга рухнул к моим ногам и захрипел. Не волнуйся, приятель, это не смертельно. Полежишь немного на холодном бетоне, а потом поползешь зализывать раны… пока милиция не остановит.
Где, кстати, она, родная милиция?
— Иван, — послышался голос дяди Вовы, — что случилось?
Вместо Ивана ответила я:
— Ему очень плохо. Он лежит на полу и страдает.
— Сука! — заорал главный мафиозник. — Я убью тебя! Ты слышишь? Убью!!! — И снова загремели выстрелы.
Я бросилась на пол, как учит оборонительная тактика, прикрыв голову руками.
Исконно русское имя Иван. Я считала, что его носят самые лучшие сыны нашего народа. Но, оказывается, ошиблась. Такое славное имя измазано дерьмом. Господи, что происходит с нами? Да ничего не происходит. Как жили в дерьме, так и живем. Причем дерьме не бытовом, а духовном. Пятьдесят процентов народа — обыкновенное быдло, от которого тошно остальным пятидесяти процентам.
