Варвара Клюева - Чёрный ангел
- Позолоти ручку, красивый, я тебе всю правду расскажу, - пропела традиционную фразу молоденькая цыганка, срываясь со скамейки ему наперерез. Он вяло отмахнулся и пошел себе дальше, но цыганка не отставала - семенила следом и тараторила что-то про ждущую его удачу, которую он, неразумный, по неведению может вспугнуть. Виктор поморщился и незаметно для себя прибавил шагу. Цыганка выкрикнула вслед короткое бранное слово и вернулась к скамейкам.
В кафе было пустынно, из полутора десятков столиков заняты только три. Борис сидел за угловым и вовсю что-то наворачивал. "Я был о нем слишком высокого мнения, - подумал Виктор. - Голодный Халецкий склонен соблюдать приличия не больше, чем разнузданный бабуин".
- Извини, Пых, я сделал заказ на свой вкус. Рыбу любишь? Я вообще-то тоже не очень, но паэлья не в счет. Садись скорее, остынет.
К "волнительным новостям" перешли только за кофе.
- Я знаю, зачем Козловский крутился на этой улице и почему наш друг Соловейчик роет землю, - объявил Халецкий, отхлебнув божественного напитка, не имевшего ни малейшего сходства с тем, что выдавали за кофе в "Макдоналдсе". Точнее, догадываюсь. Интересно, к каким выводам придешь ты. Слушай сюда. У покойного предпринимателя Мусина остались две вдовы. Сегодня утром я навестил старшую - мать погибшего Дмитрия Мусина. Сильная дамочка. Я ожидал увидеть почерневшую от горя полубезумную развалину, а встретил интересную, хотя и печальную женщину, прекрасно владеющую собой. Свою семейную историю она поведала без всякого надрыва. Занятную, между прочим, историю.
Мусины поженились студентами, им обоим только-только исполнилось по девятнадцать. Родители с обеих сторон отнеслись к браку детей прохладно - кому охота сажать себе на шею лишнего иждивенца. Поэтому молодым быстренько выменяли комнату в коммуналке и предоставили их самим себе. Жили Мусины, извини за банальность, трудно, но весело. Питались преимущественно винегретами, но гости в доме не переводились. Вечеринки, походы, поездки "на картошку", костры, гитары в общем, полный набор студенческой романтики. Институтская группа у них считалась самой сплоченной на курсе, и они свою сплоченность культивировали.
Занимающаяся заря капитализма застигла романтиков врасплох. Новоиспеченные молодые специалисты внезапно поняли, что они никому не нужны. К тому времени большинство вчерашних студентов переженилось, у многих появились дети, и, как их прокормить, было не совсем понятно. Стали крутиться, кто как умел: кто набрал технических переводов, кто переквалифицировался в строительные рабочие, кто торговал у метро бубликами. Самым неприспособленным помогали всем скопом. Подбрасывали детские шмотки, продукты, тайком запихивали в карман деньги. Небольшие, конечно, потому что все перебивались с хлеба на воду.
В эти-то тяжелые времена у Юры Мусина прорезалась предпринимательская жилка. Он единственный из всей группы основал собственную фирму. По производству компьютеров. На первых порах сам, лично, челночил в Польшу, закупал там тайваньские комплектующие, привозил сюда, собирал и продавал. Мусин пытался втянуть в свой бизнес институтских друзей, но нищие романтики не очень-то верили в свободную инициативу и предпочитали небольшие, но гарантированные заработки. Через пару лет выяснилось, что воротили нос они напрасно. Мусин не только выжил в конкурентной борьбе, но и начал стремительно богатеть.
Маша Мусина, заткнув самые здоровые бреши в семейном хозяйстве, радостно бросилась помогать бывшим соученикам и уже вовсю предвкушала всеобщее счастье и благоденствие, когда заметила две неприятные тучки, омрачившие сияющий горизонт. Во-первых, муж, тянущий на себе уже две фирмы, производственную и торговую, практически перестал появляться дома. Он забыл про гитару, перестал каячить, все реже появлялся у друзей в дни рождения и вообще манкировал всеми мероприятиями, которые устраивала бывшая группа. Словом, отдалился Юрий Николаевич и от семьи, и от вчерашних друзей. Но это бы еще полбеды. Мария Алексеевна - женщина умная, она понимала, какой груз взвалил на себя ее благоверный, и считала недопустимым требовать от него исполнения светских обязанностей. Беда была в другом. Мусина почувствовала, что и друзья отдаляются, причем не только от Юры, но и от нее. Социальное неравенство становилось слишком уж заметным, слишком уж вызывающим. Отношения благодетелей и облагодетельствованных редко бывают непринужденными.
И тогда перед ней встал выбор: пожертвовать друзьями и остаться с мужем, который на глазах превращался в фантома, или принести в жертву дружбе сомнительное семейное счастье. Она выбрала второе и попросила у мужа развод. Юрий Николаевич пытался ее урезонить, но не сумел найти действенных доводов. Разошлись без скандала. Мусин оставил семье недавно купленную квартиру и положил сыну с бывшей женой щедрое содержание.
Сын Митя, в отличие от матери, материальные блага ценил высоко. К студенческим забавам Марии Алексеевны и ее друзей - походам, гитарам, песням относился с высокомерным презрением. Книги брал в руки только в случае крайней необходимости. Зато уважал импортное барахло, навороченную электронику, дорогие автомобили. Мать с сыном часто спорили, ссорились, и Мария Алексеевна не сомневалась, что Митя рано или поздно уйдет от нее к богатому отцу.
Парень дозрел в четырнадцать лет. После очередного скандала хлопнул дверью, крикнув напоследок, чтобы обратно мать его не ждала. Но фокус не прошел. Отец к тому времени вновь женился - на красотке, властительнице дум столичного бомонда, и четырнадцатилетний пасынок нужен был молодой мачехе, как собаке пятая нога. Дмитрия отправили в Англию, в закрытую частную школу, откуда тот через полгода сбежал в ярости - закрытые английские школы относятся к своим питомцам не слишком нежно. Мусин-младший вернулся под материнское крыло, а на предателя-отца затаил страшную обиду. Отказывался с ним видеться, разговаривать, порвал фотографии. Правда, деньги и подарки принимал - при посредничестве матери. Разрыв произошел четыре года назад, а примирение, насколько известно Мусиной, так и не состоялось.
Итак, обстановку в семье ты примерно представил, теперь перейдем к взрыву. В июне Мусин-младший сдал сессию и объявил матери, что едет отдыхать на Черное море. С кем и куда именно - не сказал, а Мария Алексеевна не расспрашивала, поскольку их отношения с сыном были далеки от доверительных. Через пару недель после отъезда Дмитрия ей позвонил бывший муж и спросил, где сын. Голос у Юрия Николаевича был озабоченный. Мария Алексеевна сказала про Черное море и спросила, что произошло. Мусин-старший отделался каким-то нелепым объяснением: дескать, хотел позвать сына с собой в отпуск. Мария этой отговорке не поверила, ведь муж прекрасно знал, куда послал бы его Дмитрий в ответ на такое приглашение, но настаивать на правдивом ответе не посчитала возможным. А через два дня ее вызвали с дачи, сообщив о гибели сына и бывшего мужа. Вот такая история. Твои соображения, Пых?
Как уже говорилось, для размышлений Виктору Бекушеву требовалось время и уединение. Поняв, что Халецкий ждет от него немедленных выводов, он вспылил:
- Что я тебе, фокусник, что ли?! Вот приеду домой, подумаю и завтра скажу тебе, какие у меня соображения.
- До завтра много воды утечет. Если мы не хотим растерять своих последних свидетелей, нужно поворачиваться живее. Ладно, я расскажу тебе, какая у меня картинка нарисовалась, а ты окинешь ее своим критическим взором на предмет правдоподобия. Сначала факты. Отец и сын Мусины до рокового утра не встречались уже несколько лет. За два дня до трагедии старший Мусин разыскивал сына, при этом голос у него был озабоченный. Дмитрий Мусин отца ненавидел, а деньги любил. Дмитрий Бобылкин, в машине которого взорвались молодые люди, был институтским дружком Мусина, а "шестерка" Козловский, исчезнувший в то злополучное утро из поля зрения папы-Шатуна и спустя месяц объявившийся под чужим именем в супермаркете, на улице, где произошел взрыв, приходился Бобылкину кузеном. Наш загадочный друг Соловейчик, поразительно непрофессиональный для ФСБ, чьим удостоверением он размахивает, явился к нам с неубедительной историей и совершенно непонятной целью.
- Это твое мнение, - не согласился Виктор. - Я вовсе не нахожу его историю такой уж неубедительной, а свою цель он объяснил.
- Ладно, оставим пока в стороне этот скользкий вопрос. Не отвлекай гения от создания шедеврального полотна. Итак, я предположил следующее. Митя Мусин решил растрясти богатенького папашку на кругленькую сумму. План его прост, как апельсин: сообщить родителю, что сын похищен, и слупить выкуп. Но вот беда - при такой операции не обойдешься без пособников. Кто-то должен разговаривать с папашкой по телефону, следить, чтобы не было хвоста, когда Мусин-старший повезет деньги, забрать выкуп. Митя обращается за помощью к институтскому дружку, а тот предлагает привлечь своего двоюродного братца, у которого есть кой-какой опыт по части уголовщины. Троица договаривается о разделении прибыли и принимается за дело. Дмитрий Мусин сообщает матери, будто едет к морю, а может, и правда уезжает на недельку развеяться перед операцией. Потом "залегает на дно". Кто-то из сообщников - думаю, Козловский, у него это вышло бы убедительнее - звонит Мусину-старшему, объясняет, что станет с сыном в случае папиного непослушания, и дает два дня сроку на сбор денег. (Тут-то Юрий Николаевич и звонит бывшей жене узнать, не берут ли его на пушку, вдруг сынок преспокойно сидит дома.) Дальше, как говорится, возможны варианты. Мусин, разумеется, не хочет рисковать жизнью сына, поэтому в милицию не обращается. Но, возможно, просит совета у начальника своей службы безопасности. Мария Алексеевна не слишком хорошо осведомлена насчет СБ в бизнесе мужа, но знает, что она имелась и возглавлял ее бывший военный, полковник в отставке. Более того - хочешь посмеяться? Мусин определил ему в заместители бывшего гэбэшника, тоже полковника. Представляешь, как нежно они друг друга любили?
