Ольга Некрасова - Платит последний
— Жалко, что я выпил. Придется ехать на метро, — покатавшись на «восьмерке» по двору, сказал Игорь. Здоров он был неимоверно: бицепс толщиной с бедро Лидии. Глаза горели, как у мальчишки, который получил желанный пистолетик. — Я вам нахамил в пельменной, так извините. Вы себе не представляете, какое иногда зло берет. Ковыляешь в «уазике», который на ходу разваливается, а мимо иномарочки — вжик, вжик… Так бы и пальнул по шинам.
— Пугачев ты наш. Стенька Разин и княжна, — умилился Кудинкин. Игорь отмахнулся от него, как от мухи.
— Найдете Ивашникова — и эта машина будет ваша, — пообещала Лидия.
Игорь улыбнулся:
— Если бы мне дарили все, что обещают, то сейчас я бы вам одалживал машину, а не вы мне.
— Давайте я у вас побуду за шофера, — в приступе неожиданной симпатии предложила Лидия. — Я-то не пила. И потом, надоело ждать, ждать, ждать… Лучше что-то делать.
Игорь согласился, не ломаясь. Он вообще немного приручился и больше не обвинял богатых во всех смертных грехах.
Подбросив Кудинкина до метро, они поехали в офис Ивашникова.
— Я сейчас поеду отсыпаться: завтра дежурный, а послезавтра, может, съезжу в «Поларис», — на прощание сказал Кудинкин. — Надо же наши с тобой денежки выручать.
Десять процентов от ста двадцати тысяч долларов за коньяк по справедливости принадлежали Кудинкину, если он, конечно, выбьет долг. Но «наши с тобой денежки» Лидию развеселили, и она еще долго улыбалась.
Игорь, уловив ее настроение, рассказал ментовскую байку: под Новый год умерла старушка, а ее квартирант, сообразив, что теперь можно не платить за комнату, вынес покойницу на балкон и прожил так до весны. У большинства граждан эта история вызвала бы отвращение. Но большинство граждан не работало в лаборатории МВД и не имело дела то с печенкой, то с желудочным содержимым бывших человеков. Лидия посмеялась, Игорь положил руку ей на колено, а она без раздражения, просто обозначая границу, эту руку взяла двумя пальцами, как дохлую, и сбросила.
— Ты же нормальная женщина. Ты наша, — сказал Игорь. — Ну какого черта наших женщин тянет к новым русским? Неужели деньги вам настолько застилают глаза?
Лидия долго молчала, глядя на багажник идущей впереди машины. Ей казалось, что в случае чего она не успеет затормозить и врежется в этот багажник.
— Я на тебя не обижаюсь только потому, что ты не один так думаешь, — наконец сказала она. — Сочинили анекдот про нового русского: тупой, на шее «голда» в полкило, малиновый пиджак… Но, прости, о тупых ментах тоже полно анекдотов. И о нищих инженерах, и о хитрых евреях. Но ты меня не спрашиваешь, какого черта наших женщин тянет к ментам, инженерам или евреям. Потому что сталкиваешься с ними каждый день и знаешь: они разные. Так представь себе, что новые русские тоже разные. Да и женщины разные: кого-то тянет на деньги, кого-то на мускулы или кудри черные до плеч. А если говорить именно про меня с Ивашниковым, то нас друг к другу потянуло много лет назад, когда он штанов лишних не имел. Тогда не сложилось, а теперь сложилось, хотя и переживаю, что пришла к нему на готовенькое.
Мент подавленно молчал. Можно было поспорить на миллион против фантика, что думает он о своей бывшей жене.
— Лидьвасильна, хорошо, что вы этого Вадима посадили, — встретила ее сияющая Люська. — Он теперь шелковый, мой адвокат с ним договорился: примирение сторон, судить меня не будут. Вы простите, Лидьвасильна, я знала, где Виталик, а вам не сказала. Он полетел во Владивосток, с азиатами торговаться. У них комплектующие для компьютеров дешевле раза в полтора.
Секретарша была сегодня в зеленом взлохмаченном парике и опять в своем виниловом мини-костюмчике, открывающем пупок. У мента отвалилась челюсть и лежала на груди, как забытая.
— Это Игорь, он ищет Николая Ильича, — представила его Лидия.
Люська выбралась из-за стола и вплотную подошла к оперативнику. Ее маленькие грудки были ему чуть выше пояса.
— Закрой рот, Игорек, желудок застудишь, — промурлыкала Люська и, привстав на цыпочки, лакированным ноготком вернула ментовскую челюсть на место.
— Мне нужно знать… — чужим писклявым голосом начал Игорь и закашлялся. — Знать, с кем ваш хозяин контактировал последнюю неделю. Звонки, встречи, особенно если встреча была назначена и не состоялась.
В его баритоне появились обволакивающие интонации. Таким голосом не служебные вопросы задают, а приглашают поужинать при свечах. Лидия почувствовала разочарование. Мент был ей даром не нужен. И все-таки ее задело то, что он так быстро переключился на Люську.
Выписывая бедрами восьмерки, Люська прошествовала на свое место.
— Задница липнет, — мимоходом пожаловалась она Лидии, разглаживая свою пластмассовую мини-юбку.
В следующие полчаса мент был покорён, размазан по столу тонким равномерным слоем, опять слеплен и напоследок милостиво допущен поцеловать Люськину ручку.
Работоспособная секретарша знала об Ивашникове все и чуточку больше. Его встречи она записывала в ежедневник какими-то ей одной понятными значками. Не дожидаясь просьбы Игоря, Люська намолотила на компьютере список из дюжины имен и защелкала мышкой, вставляя в него отрывки каких-то текстов. Лидия наклонилась к экрану через Люськино плечо. «Вороват, — бросилось в глаза. — Машину водить боится. Любит соленые грузди»… Ничего себе разведка у Кольки!
— Люсьена, у тебя что, на каждого досье?
— На каждого, с кем ведем дела, — через прикушенную от усердия губу ответила секретарша. — Ну и на тех, с кем только собираемся вести дела. И на конкурентов.
Потом дошла очередь до телефонных разговоров. Тот же компьютер, подключенный к сети, определял номера и помнил последние сто звонков. Мент уже давно стоял у Лидии за спиной и глазел на экран, освежая воздух всепобеждающим запахом пельменей. Бесконечный список телефонов привел его в уныние.
— Пробьем по справочной, — сказал он с большим сомнением.
— Пробьем — это как? — уточнила Люська, продолжая колдовать над компьютером.
— У нас есть особый пароль. Звоним в справочную, и они по номеру телефона находят адрес и фамилию.
Люська вставила в компьютер лазерный диск «Телефонная база», пощелкала мышкой и сказала:
— Отдыхаем. Я чаю поставлю.
Компьютер без ее участия один за другим выдавал адреса и фамилии.
— Эта информация закрыта для граждан, — насупился Игорь. Казалось, он сейчас по-детски закричит: «Нечестно, жухаете!»
— Ты что, первый раз видишь?
Мент кивнул. Рот у него кисло кривился.
— Только не говори, что в этом тоже виноваты новые русские, — сказала Лидия. — Такой диск можно купить на твои карманные деньги.
— Я и не говорю, — сказал Игорь. — Но ведь обидно!
— Будет тебе и компьютер, и все, что пожелаешь. Только найди мне Ивашникова, — умоляющим голосом сказала Лидия. — Хоть мертвого найди, чтоб мне было куда на могилу сходить поплакать.
Люська поставила чайник и, не присаживаясь к компьютеру, щелчком мышки отправила списки в печать. Из принтера поползли свернутые от нагрева страницы. Оперативник подхватывал их одну за одной и бегло просматривал.
— Класс! — оценил он Люськину работу. — Я бы за месяц столько не накопал.
— Это копали несколько лет, — сообщила Люська. — Бизнес есть бизнес. Тебе человек предлагает сделку, допустим, на сто тысяч долларов. Должен же ты знать, с кем имеешь дело?! Ну и заказываешь информацию в сыскном агентстве. А чаще я сама сажусь на телефон и ля-ля-тополя с его секретаршей… — Люська удостоверилась, что челюсть у мента опять отвисла, и добавила ангельским голосом: — А ты думал, секретутки только давать умеют?
Игорь залился добротной свекольной краской. О возрасте крупных и зрелых мужчин обычно не думаешь, но сейчас Лидии бросилось в глаза, что ему лет двадцать шесть, не больше.
Тут Люське пришло в голову что-то важное. Стрельнув глазами на Лидию, она достала из стола газету с отчеркнутой маркером статьей.
— «Голубой экспресс». Дрянь, конечно, газетка, но тираж под полмиллиона. Почитайте, здесь про Николая Ильича.
Статья называлась «Коробейник». С подзаголовком «Коммерческий талант студента-недоучки».
Ничего хорошего для Ивашникова такое название не обещало. Лидия стала читать и от досады впилась ногтями в ладонь. Можно было подумать, что писал какой-то личный биограф Ивашникова. Он знал, что Колька ушел с третьего курса медицинского института (о таких пустячках, как диплом педагогического и Колькина диссертация, в статье не упоминалось), что строил коттеджи, торговал спиртным и ножками Буша, однажды разорялся дотла, а сейчас разводится с женой. Все эти сведения выдавались таким обличительным тоном, что казалось, журналист вот-вот добавит: «А по утрам он для разминки бьет старушек». Лидия взглянула на подпись — «П. Натальин». Стиль выдавал чрезвычайно стервозную бабу. «Коробейник непотопляем, — заканчивалась статья, — коробейник вездесущ. Он берется кормить нас, одевать и обувать. Он берется строить нам жилье. Таланты его разнообразны, как у домашней утки, которая ходит, плавает, летает, но ничего из этого не делает хорошо. Теперь он взялся покупать компьютеры для наших детей. Он, пожалуй, накупит. Ждите».
