Инна Бачинская - Японский парфюмер
— Я в принципе ничего не теряла, — объяснила она мне позже, — но нельзя же так сразу!
Больше он ее не звал, оставив в недоумении:
— Так что, в следующий раз остаться? А если попадется порядочный?
«Не уступай и жди порядочного», — хотела сказать я, но промолчала. Такой совет могла бы дать и моя бабуля Мария Александровна. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Меняются взгляды, вкусы, мораль. Сексуальная революция, раскованность, доступность, кроличье траханье под каждым кустом… Все так, но… Всегда есть «но»! Не все приемлют. Одни расковываются, другие ждут большой любви; для одних — физиология, для других — все-таки любовь.
— Ты что, обиделась? — испугалась Галка.
— Конечно, обиделась. И скучная, и правильная, и… как ты меня еще обозвала? Идейная? Идейная в постели! Дальше ехать некуда!
— Катюш, я ж по-доброму, не обижайся. И замуж тебе пора. Знаешь, у Павлуши хозяин был, вдовец, шикарный мужик, я хотела вас познакомить…
— И что?
— На днях взорвался. Конкуренты бомбу под «мерс» подложили. — В Галкином голосе не слышно сожаления. — И Павлуша теперь безработный. Слушай! — вдруг оживилась Галка. — А ты с Ситниковым в каких отношениях?
— Душ вместе принимаем! — хихикнула я.
— Я серьезно!
— Ни в каких.
— Может, Павлушу к нему пристроить? — Галка с надеждой посмотрела на меня. — Ты же знаешь, какой он у меня умный!
Я вспомнила свой последний визит к Ситникову и поежилась. Галка с надеждой глядела на меня, и я неуверенно сказала:
— Я попробую.
Мы еще долго пили чай и сплетничали о знакомых: кто женился, кто вышел замуж, родил, развелся, уехал насовсем. Наконец Галка засобиралась домой.
— Ты никому не открывай, — в который уже раз повторила она, — и, если что, сразу звони! Я прилечу!
…Ночь прошла спокойно. Я, несмотря на тревожные мысли, уснула мгновенно. Утром все вчерашние страхи показались мне просто смешными. Я отправилась на работу, отпустила до завтра старика Гавриленко. С удовольствием пообщалась с клиентами по телефону. Жизнь вернулась в накатанную колею. Как ни странно, за весь день я ни разу, ну, почти ни разу, не вспомнила о Ситникове, сестрах, Володе Галкине. Они отодвинулись куда-то очень далеко. Вечером после работы я заставила себя пройтись пешком. Шагала около часа, с удовольствием вдыхая морозный воздух. Потом смотрела по телевизору конкурс красавиц, кормила Купера. Долго разговаривала с Галкой по телефону. Галка допытывалась, все ли нормально, и подробно расспрашивала, как прошел день.
Ночью меня разбудил телефонный звонок. Часы показывали без четверти два. Я испытала мгновенный ужас и состояние «вставших дыбом волос». Телефон разрывался, а я не могла заставить себя снять трубку. Затаив дыхание, ожидала неизвестно чего. Потом, втянув в себя воздух, схватила трубку, прижала к уху. Там молчали. Я тоже молчала. Я слышала чье-то дыхание, почти неслышное, как если бы человек по ту сторону провода зачем-то затаился и старался не дышать. Потом я услышала недовольный голос Юрия Алексеевича:
— И долго ты собираешься молчать?
— Юрочка! — с облегчением закричала я. — Это ты?
— Ты ожидала услышать кого-нибудь другого? — с любопытством спросил Юрий Алексеевич.
— Нет! Боюсь ночных звонков. Мало ли кто звонит!
— Кто?
— Никто! — Я почувствовала раздражение. — Ночью — ты один. Остальные, как правило, днем.
— Я тебя что, разбудил? Ты сердишься? Юпитер, ты сердишься, значит, не прав!
— А как, по-твоему? Конечно, разбудил! Я же не… — я запнулась, — не летучая мышь!
— Я знаю, что ты не летучая мышь.
— Тогда какого черта звонишь? — Образчик женской логики, однако!
— Соскучился. А ты меня — бац! По физиономии. Летучая мышь какая-то… Ты совсем не похожа на летучую мышь.
— Отцепись от меня со своей мышью! Ты что, издеваешься? — завопила я.
— Упаси бог! Говорю же — соскучился, а ты кричишь. Как будто не рада.
— Я тебя убью когда-нибудь!
— Катюша, у тебя, никак, темперамент прорезался? Рад, рад.
— Я тебя ненавижу! Не смей звонить мне после одиннадцати!
— Ты бы хоть спросила, как я себя чувствую.
— Я знаю, что ты не умер.
— Похоже, тебя это совсем не радует.
— Безумно радует. Я думала, ты уже давно на Мальте.
— Как человек воспитанный, я бы никогда не уехал, не простившись. Манеры прежде всего.
— Ты звонишь, чтобы попрощаться?
— Нет. Но теперь я не уверен, что позвоню.
— Ну и не звони!
— И не позвоню. А хочешь, я приду сейчас?
— Куда?
— К тебе!
— Не боишься? А то опять нарвешься на бандитскую пулю.
Так мы болтали еще примерно час. В свое время я долго не могла привыкнуть к несколько эксцентричному чувству юмора Юрия Алексеевича и его манере трепаться ни о чем. На неподготовленного человека это производило странное впечатление, как, впрочем, и сам Юрий Алексеевич. Наконец он заявил, что не чувствет себя достаточно окрепшим, чтобы торчать у телефона всю ночь, о чем я и сама бы могла догадаться! Пригласил меня на завтрак в палату номер четыре и откланялся.
Глава 14. Кошмар на улице Вязов
Утро было морозное и чистое. Нежно розовеющее на востоке небо обещало солнечный день. Я с удовольствием сварила кофе в кофеварке, купленной в лавочке на площади Святого Петра в Риме. По форме она напоминает патрон и состоит из трех частей: колбочки для воды, корзинки для кофе и собственно кофейника. Сначала нужно залить в колбочку воду, затем вставить корзиночку с кофе и прикрутить кофейник. Все кукольного размера, на одну крошечную чашечку. Это не столько варка кофе, сколько ритуал. Кофейная церемония.
Потом я позвонила Галке и доложила, что я в порядке. После чего отправилась на работу. Мне не хватало пенсионера Гавриленко, мне не хватало Петюши, телефонных звонков, клиентов и заснеженного парка за окном. Нелепые письма, детективные игры, неприкаянный одинокий Володя Галкин и грубиян Ситников — все поблекло и отодвинулись.
«Я больше не хочу играть в детектива!» — сказала я себе.
Жизнь на работе была прекрасна и удивительна. Кто-то очень неглупый сказал, что опасность обостряет восприятие окружающей действительности. Звонили и приходили люди. Заглядывали соскучившиеся «охотники» и травили привычные байки. Я старательно шутила, громко смеялась и изо всех сил пыталась заглушить в себе… страх. Да, да, страх! Мне было страшно. И страх этот усиливался с каждой минутой. Предчувствие?
После обеда позвонила Галка. Просто так, узнать, как дела. Мы поболтали о том о сем, потом Галка сказала:
— А хочешь сюрприз?
Я поежилась:
— Не очень.
— Не боись! — подбодрила Галка. — Ну, хочешь?
— Давай. — В голосе моем не было энтузиазма.
— Бери ручку, пиши! — торжествующе приказала Галка.
— Что писать?
— Ручку взяла?
— Взяла.
— Пиши. Проспект Мира, дом шестьдесят, квартира пятьдесят шесть. Записала?
— Записала. Что дальше?
— А почему ты не спросишь, чей это адрес?
— Чей?
— Да актрисы Дианы твоей, Зинаиды Метлицкой!
— Откуда он у тебя?
— Узнала в справочном. Я вдруг подумала: а что, если она не уехала? А просто не хочет нас видеть? Ей же соврать — раз плюнуть. Надо бы навестить на всякий случай. Давай вечерком.
— Но мы же не планировали…
— Подумаешь, делов! Давай запланируем. Ты до какого часа на работе?
— До пяти.
— Ну, значит, в пять и пойдем. Встретимся около выставки, у центрального входа, слева. Идет?
— Ладно, — согласилась я неуверенно. Мне было не по себе.
— Не опаздывай!
В отличие от Галки, часто действующей спонтанно, под впечатлением момента, я долго и нудно обдумывала свои поступки и вечно сомневалась в собственной правоте. Что не мешало мне тем не менее пролетать мимо цели как фанера над Парижем, по выражению Галки. Галка права, Зинаида Метлицкая могла соврать. Значит, нужно захватить ее врасплох и… есть ряд вопросов. Например, почему Елена была уверена, что Алину убили. А отношения Елены с Володей Галкиным? Тоже интересно. А знала ли она о романе Алины и Савика? В письме Зинаиды толку мало. Значит, нужно с ней встретиться. Просто прийти — и все! Без звонка. Свалиться как снег на голову.
В половине пятого позвонила Галка и озабоченно сообщила, что у Ритки тридцать восемь, горит вся, и поход к Зинаиде придется отложить на завтра.
В пять я сдала «Охоту» под охрану, спрятала ключи в сумочку и в нерешительности постояла на улице. Как витязь на распутье. Направо — родной дом с перспективой провести длинный вечер наедине с дурацкими мыслями. Налево — к Зинаиде. Без Галки? Она обидится. Я повернула к дому. Пройдя пару кварталов, остановилась. Постояла. После чего развернулась и пошла к Зинаиде Метлицкой.
