Розамунд Лаптон - Разгадай мою смерть
От: [email protected]
Кому: Беатрис Хемминг, на Айфон
Уважаемая мисс Хемминг.
Уверяю Вас, мы не выплачиваем участницам эксперимента никакого вознаграждения. Все они принимают участие в проекте совершенно добровольно и безвозмездно. Если Вы пожелаете обратиться в Комитет по этике, то сами убедитесь, что во время нашего научного исследования соблюдаются самые строгие этические нормы.
С наилучшими пожеланиями,
Сара Стонакер,
пресс-секретарь профессора Розена
Я немедленно написала ответ.
От: Беатрис Хемминг, с Айфона
Кому: [email protected]
В проекте принимала участие моя сестра. После эксперимента ей заплатили триста фунтов. Ее звали Тесс Аннабел Хемминг (Аннабел — в честь бабушки), ей был двадцать один год. Ее убили после того, как она родила мертвого ребенка. Похороны Тесс и малыша состоятся в четверг. Если бы Вы знали, как страшна тоска.
Место для написания письма было самое подходящее. Я представляла, как боль и смерть, запертые в палатах наверху, просачиваются сквозь этажи и невидимым туманом осаждаются здесь, в больничном кафетерии, в чашках с травяным чаем и капуччино. Наверняка за этим и соседними столиками было написано не одно эмоциональное письмо, подобное моему. Я сильно сомневалась, что пресс-секретарь передаст его профессору Розену.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как расспросить сотрудников больницы о деньгах.
За пять минут до назначенного времени я поднялась в лифте на четвертый этаж и вошла в родильное отделение.
Старшая акушерка встретила меня с удрученным выражением лица, хотя, возможно, выбивающиеся из-под колпака кучерявые рыжие волосы придавали ей озабоченный вид постоянно.
— К сожалению, нам так и не удалось найти медицинскую карту вашей сестры, а без нее мы не смогли выяснить, кто из нашего персонала присутствовал на родах.
Я ощутила облегчение, но сочла, что сдаться сразу — значит проявить трусость.
— Может быть, кто-нибудь припомнит?
— Боюсь, что нет. В последние три месяца мы испытываем острую нехватку персонала и привлекаем к работе большое число временных врачей и акушерок. Полагаю, в тот день дежурил кто-нибудь из них.
В разговор вступила молоденькая медсестра с панковским кольцом в ноздре, сидевшая за столом на сестринском посту:
— В нашей компьютерной базе хранится общая информация — дата и время поступления и выписки пациенток, а в случае с вашей сестрой, к несчастью, еще и сведения о смерти младенца, но больше ничего — ни анамнеза, ни данных о закреплении за определенным врачом. Вчера я лично справлялась в психиатрическом отделении. Доктор Николс сказал, что вообще не видел медицинскую карту вашей сестры и что персонал родильного отделения «совсем разболтался». Доктор был не на шутку сердит, хотя обычно ведет себя очень спокойно.
Я вспомнила, как доктор Николс говорил, что не имел возможности изучить твою историю болезни. Тогда я не знала, что это связано с пропажей карты.
— Может быть, данные из медкарты сохранились где-нибудь в базе? — с надеждой спросила я.
Старшая акушерка покачала головой:
— Наблюдая беременных, мы заносим всю информацию только на бумагу, чтобы женщина всегда носила карту с собой на случай, если будет далеко от больницы, когда начнутся схватки. Потом мы прикладываем туда же родовой лист, и после выписки пациентки карта отправляется на хранение в архив.
Настойчиво зазвенел телефон, однако старшая акушерка продолжала разговаривать со мной, не обращая на него внимания.
— Прошу принять мои извинения. Мы понимаем, насколько это для вас важно.
Она сняла трубку телефона, а мое первоначальное облегчение сменилось подозрительностью. Может быть, в медицинской карте была какая-то зацепка, ключик к раскрытию убийства? Не поэтому ли она «пропала»? Я дождалась, пока старшая акушерка закончит разговор.
— Вам не кажется странной утеря медицинских документов? — спросила я.
— К сожалению, здесь нет ничего странного, — вздохнула старшая акушерка.
Проходивший мимо дородный врач-консультант, одетый в темный костюм в узкую белую полоску, задержался и вставил:
— Во вторник из моей диабетической клиники пропала целая тележка с медицинскими документами. Кипа бумаг — и все провалились в какую-то административную черную дыру.
Краем глаза я увидела доктора Сондерса, который подошел к сестринскому посту и просматривал карту пациентки. Меня он не замечал.
— В самом деле? — равнодушно отозвалась я, однако Полосатый консультант продолжал развивать тему:
— В прошлом году строители сдали больницу Святого Иоанна, напрочь забыв построить морг. Когда скончался первый больной, его просто некуда было девать!
Старшую акушерку его присутствие явно смутило, а я удивилась: с какой стати Полосатый со мной откровенничает?
— Когда переводили в другое место пациентов из отделения подростковой онкологии, никто не позаботился перевезти замороженные яйцеклетки и сперму, — не унимался он. — А теперь их шансы продолжить свой род после выздоровления равны нулю.
Доктор Сондерс заметил меня и ободряюще улыбнулся.
— Поверьте, мы не всегда так потрясающе безответственны.
— Вам известно, что участницам генетического эксперимента по лечению муковисцидоза выплачивалось вознаграждение? — задала вопрос я.
— Нет, я этого не знал, — ответил Полосатый, слегка обидевшись за резкую смену темы.
— Я тоже, — добавил доктор Сондерс. — А в каком размере?
— По триста фунтов.
— Скорее всего просто добрый жест со стороны кого-то из персонала, — сдержанно произнес доктор Сондерс и опять напомнил мне тебя — ты тоже старалась видеть в людях только хорошее. — Помните прошлогодний случай с сиделкой из онкологии? — обратился он к коллеге.
Полосатый консультант кивнул.
— Истратила все деньги транспортного отдела на новую одежду для старика, которого ей стало жалко.
К разговору присоединилась молоденькая медсестра с проколотой ноздрей.
— Кстати, акушерки тоже нередко пытаются помогать нуждающимся мамочкам и при выписке дают им с собой подгузники и детскую смесь, а иногда «исчезает» ванночка или стерилизатор.
— Хотите сказать, вернулись те времена, когда медицинские сестры были сестрами милосердия? — ухмыльнулся Полосатый.
Медсестра сердито посмотрела на него, а тот расхохотался.
Почти одновременно прозвучал сигнал мобильного и зазвонил телефон на посту. Консультант в полосатом костюме отошел в сторону, чтобы ответить на звонок; медсестра взяла трубку аппарата, а старшая акушерка поспешила в палату, вызванная кем-то из пациенток. Я осталась наедине с доктором Сондерсом.
Симпатичные мужчины, не говоря уже о настоящих красавцах, с юных лет внушали мне робость. Меня пугает не столько неизбежность быть отвергнутой, сколько их холодный взгляд «сквозь», из-за которого я словно превращаюсь в невидимку.
— Хотите кофе? — улыбнулся доктор Сондерс.
Я отрицательно покачала головой, наверняка покраснев. Мне не хотелось быть объектом жалости.
Признаюсь, хотя официального разрыва с Тоддом пока не произошло, в глубине души я немного помечтала о романе с доктором Сондерсом, сознавая, однако, что эта мечта неосуществима. Даже если допустить, что он мог бы увлечься мной, фантазия не увела бы меня далеко, ведь его обручальное кольцо не позволяло вообразить наши отношения сколь-нибудь прочными или длительными, как мне того хотелось бы.
— Я оставила старшей акушерке номер своего мобильного на случай, если медицинская карта Тесс вдруг отыщется. Правда, она предупредила, что карта может быть утеряна безвозвратно.
— Вы сказали, что пропажа карты вызвала у вас подозрения, правильно?
— Поначалу да, но чем дольше я находилась в больнице, тем труднее было представить что-либо зловещее. Здесь все работали бок о бок в буквальном смысле, заглядывая друг другу через плечо. Вряд ли злоумышленнику удалось бы совершить что-то серьезное в стенах больницы. Правда, я не знала, что подразумевает под собой это «что-то».
— А выплаты?
— Сотрудники больницы нисколько не изумились этому факту и уж тем более не усмотрели в нем чего-либо подозрительного.
Мистер Райт вновь проглядывает распечатку моих звонков.
— Детектив Финборо так и не перезвонил вам. Почему вы не стали добиваться разговора с ним?
— А что бы я ему сказала? Что беременным женщинам заплатили за участие в эксперименте, но в больнице Святой Анны никто этому не удивился? Что компания «Хром-Мед» выпустила дополнительные акции, но даже мой жених признал логичность подобного хода? Или то, что медицинская карта Тесс таинственным образом исчезла, но такие вещи случаются в больнице сплошь и рядом? Мне не с чем было идти к сержанту Финборо.
