Николас Блейк - Убийство на пивоварне
В воскресенье утром, как рассказывал Толлворти, миссис Баннет возмущалась, что ее служанка съела пирог и хлеб, испеченные накануне. Почему никто не обратил внимания на столь важное обстоятельство? Разумеется, служанка могла украсть кусок пирога, но не всю же выпечку! Не случайно и на чердаке оказались крошки сдобы…
Почему же Джо не нагрянул на пивоварню в ту же самую ночь за своим паспортом? По версии Тайлера — из-за боязни, что полиция все еще обшаривает пивоварню. Весьма правдоподобно, но и тут теория инспектора трещит по швам. Первое, если Джо собрался покинуть страну, неизбежно навлекая тем самым на себя подозрение, то чего ради взялся уничтожать бумаги по „Роксби“? Второе, а была ли для него гибель „Ганнет“ столь уж тяжким бедствием, что оставила ему лишь один путь, прямо скажем, дурацкий — бежать за границу, начать жизнь заново? Обнаружив яхту в огне, было бы гораздо разумнее утопить мотоцикл и отправиться на поиски какого-либо фермерского дома. Неужели он не мог придумать правдоподобной истории, объясняющей пожар на борту и гибель Блоксема? Мотоцикл он наверняка раздобыл в другой части страны, а поэтому никто никогда не связал бы его покупку с ним. А когда это транспортное средство надежно улеглось на дне, вообще не нашлось бы ничего такого, что говорило бы о причастности Джо к убийству. Остается допустить, что убийцы действительно склонны терять голову, особенно люди такого типа, как Джо. Для них вполне естествен импульс во время беды броситься к „мамочке“. Если это принять, тогда вполне объяснимо его возвращение в Майден-Эстбери, желание встретиться с Ариадной Меллорс, которая явно относилась к нему по-матерински.
В таком случае можно объяснить и уничтожение бумаг „Роксби“. Джо тянул время: пока полиция не узнает о переговорах с „Роксби“, у нее не будет основания предполагать, что у брата Юстаса мог появиться мотив для убийства, и она не станет его искать. Нет сомнения, Джо пережил нелегкие мгновения, когда сидел на чердаке, а полицейские осматривали его студию и спальню. Но позже наверняка проникся уверенностью, что его пока не подозревают, а поэтому можно отложить поход на пивоварню за паспортом до следующей ночи, когда там будет поменьше полицейских.
Но затем, в соответствии с версией Тайлера, Джо вынудили нанести удар. В воскресенье, около полуночи, его врасплох застали в студии. Он запаниковал, стал наносить удар за ударом в темноте, и только потом, когда уже было слишком поздно, обнаружил, что убил того единственного человека, которому полностью доверял. После этого стало поистине безотлагательным бежать из страны, еще до того как тело найдут. Поэтому он отправился на пивоварню за паспортом, но его спугнул ночной сторож. Тут теория Тайлера опять достаточно хорошо согласуется с фактами, однако остаются неясности. Например, мыслимо ли, чтобы Джо мог нанести удар мисс Меллорс? Если она застигла его в студии, то наверняка заговорила бы с ним прежде, чем он успел бы нанести удар, — в конце концов, у нее же был электрический фонарик. С другой стороны, услышав какое-то движение в студии, для Джо самым естественным было бы затаиться на чердаке: останься в студии что-то бросающее на него тень, полиция нашла бы это еще во время предыдущего осмотра. И финальный вопрос: если это Джо посетил пивоварню, то где же он сейчас?»
Дойдя в своих рассуждениях до этого места, Найджел допил остаток пива, прошелся по комнате, затем открыл вторую бутылку и вновь уселся.
«Где сейчас Джо Баннет? Кажется почти невероятным, что его не могут найти. Поиском занято множество полицейских, а сам он так хорошо известен всем в округе, что не мог бы надежно спрятаться. Что ж, по-видимому, этому есть два возможных объяснения. Джо все еще находится на пивоварне: там, видимо, есть укромные места, о которых знает только он. И второе объяснение — он мертв. Это больше соответствует моей убежденности, от которой я никак не могу отделаться, что какая-то неизвестная нам личность пытается подставить Джо.
Допустим, что этот X существует, и посмотрим, что из этого следует. Безусловно, он должен быть в сговоре с Джо. Потому что если бы X просто застал Джо за убийством Юстаса, скорее всего, он стал бы его шантажировать, а не фабриковать против него улики. Этому негодяю было бы невыгодно, чтобы Джо попал под подозрение. Но как сюда вписать поджог яхты?
Предположим, что X и Джо в сговоре. Выводит ли это меня на возможного X? Люди, с которыми Джо мог вступить в контакт, известны: мисс Меллорс, Герберт Каммисон, Габриэль Сорн и мистер Барнес. Вычеркнем мисс Меллорс. Правда, она была с Джо, когда он или она, возможно, отправили анонимное письмо, может быть, даже вошла в дом Джо, чтобы сфабриковать против него улики и была им убита, когда он понял, что его подруга ведет двойную игру. Но что теперь об этом говорить — мисс Меллорс мертва. Герберт Каммисон? Он и Джо были друзьями, у обоих сильные мотивы для убийства Юстаса. И как бы это могло сработать? Из них обоих Герберт, по всей вероятности, тот, кто разработал план преступления в целом. Он же мог отправить и анонимное письмо, мы знаем, что он был в окрестностях Весторн-Приорс в ту самую вторую половину дня. Загвоздка тут в другом: почему Джо не имеет лучшего алиби в связи с анонимным письмом? Ответ: возможно, оно у него и было на случай допроса в полиции, да пожар на „Ганнет“ расстроил все дело. Ну тогда У Джо очевидное алиби на ночь убийства, отсюда и вывод, что совершил его он.
Предположим, что все это верно, тогда все последующие события допускают две совсем разные интерпретации. А. Герберт повел по отношению к Джо двойную игру. Он прибыл в бухту Баскет предположительно на мотоцикле, возможно, подсадил Джо где-нибудь за городом, пересел на заднее сиденье, нанес Джо удар по голове, где-то скрыл его тело, устроил поджог яхты и с тех пор лишь тем и занимается, что фабрикует улики против Джо. Б. Герберт не имел ни малейшего намерения вести двойную игру против своего сообщника. Джо, обнаружив яхту сгоревшей, вернулся в Майден-Эстбери в сильнейшей панике и как-то связался с Гербертом. Тот осознает, что нервы у Джо на пределе, в любую минуту он может сломаться и, таким образом, его подвести. Герберт решает, что надо заставить Джо навсегда замолчать, убивает его и избавляется от тела. Как? Этого я не знаю. Сколько против Джо подлинных улик, а сколько сфабрикованных Гербертом — вопрос пока не существенный. Вторая интерпретация более разумная во всех отношениях, кроме одного — она допускает, что пожар на „Ганнет“ произошел чисто случайно. Я не верю, что Герберт злодей, он не мог с самого начала вести двойную игру против Джо, но, с другой стороны, он хладнокровен и безжалостен. Сообразив, что сообщник готов сломаться, вполне способен принести его в жертву. У Герберта сложилось четкое представление о своей значимости в этом мире, без малейшей примеси ложной скромности. Он легко мог бы заявить своим бесстрастным тоном: „Убийство Юстаса социально оправдано — он враг общества. Джо должен теперь умолкнуть раз и навсегда, ибо он опасен для меня, а я ценный член общества“.
Нет никакого сомнения, Герберт наиболее вероятный кандидат на роль сообщника Джо. У него есть как социальный, так и личный мотив для того, чтобы избавиться от Юстаса, мозги и нервы у доктора превосходные, он бескомпромиссен, при определенных условиях из него может выйти наиболее опасный тип фанатика — с ясной и холодной головой.
В то же время нельзя проходить мимо Габриэля Сорна и мистера Барнеса. И тот и другой могут оказаться сообщниками Джо. Правда, Габриэль, насколько мне известно, отнюдь не является его близким другом, но у него два очень сильных мотива для убийства Юстаса: деньги, которые он унаследует (если, конечно, Габриэль знал о завещании), и его нежелание воспринимать Юстаса как своего отца.
Конечно, Габриэлю и мистеру Барнесу было бы сложнее избавиться от мертвого Джо, чем Каммисону, — тот специалист по части расчленения тел, кроме того, непрестанно колесит по округе и имеет гораздо больше возможностей избавиться от останков, нежели люди, вынужденные все дни напролет проводить в пивоварне».
От всех этих размышлений Найджелу стало не по себе. Он любил Герберта и Софию. Фактически решил здесь остаться и помочь разобраться с этим делом лишь из-за них. Ему казалось, что они действительно нуждались в его помощи. Более того, считал, что Герберт с ним предельно откровенен. «Ох, как не хочется, да и невозможно его подозревать, но… Каммисон словно выкован из стали — от этого никуда не уйти. Надо опираться на факты, а не на эмоции, чтобы о нем судить».
Найджел перевел дыхание, осушил кружку и налил себе из третьей бутылки — сигнал, что начинается третья фаза мозгового штурма против невидимого врага. Затем разлегся в кресле, перекинул длинные ноги через подлокотник и вновь приступил к работе.
Сначала он скрупулезно разобрал характеры всех вовлеченных в это дело, потом — события и вещественные улики. Наконец напряг свою изумительную память и постарался дословно припомнить все, что он слышал в Майден-Эстбери, не свидетельские показания, а случайные замечания, которые время от времени срывались с языка. Таким образом, среди всего прочего в его памяти всплыли слова Софии Каммисон, настолько не относящиеся к делу, что на них не стоило и задерживаться. Однако почему-то именно они начали терзать его душу подобно маленькому озорнику, скорчившему рожицу колонне Нельсона. А пока Найджел раздраженно пытался отмахнуться от этих слов неожиданно родилась ассоциация. Он вскочил и начал возбужденно расхаживать по комнате. Это было похоже на то, как загорается рекламная вывеска: сначала вспыхивает одна буква, за ней другая и, наконец, складывается все название. Найджел с интересом наблюдал, как в его мозгу один за другим всплывали факты, за которыми в конце концов четко прорисовалось имя убийцы.
