Антон Леонтьев - Вечной жизни не хватит
– Деньги внизу! – заявил Кирилл, а державший на прицеле Лену заявил:
– Учти, если брешешь, то девчонке конец!
Он кивнул своему приятелю, и Кирилл сказал:
– Там, в комнате, под кроватью…
Сумка с деньгами находилась под кроватью, на которой лежал в импровизированной палате Кирилл. Тип скрылся и вернулся через пару минут, радостно матерясь. В руках он тащил набитую долларами сумку.
– Получили, что хотели? Теперь валите! – приказал Кирилл.
Лена почувствовала, как тип схватил ее за волосы и произнес:
– Девчонка пойдет с нами! В качестве гарантии того, что ты не откроешь огонь нам в спину!
– А заодно и развлечемся с бабенкой! – поддакнул его подельник. – Ни хрена себе, сколько же здесь «зелени»?
– Полмиллиона долларов! – ответил Кирилл, улыбнулся, а затем раздался выстрел, и тот тип, который держал на мушке Лену, вдруг крякнул и обмяк. Его подельник заорал благим матом, его рука метнулась к пистолету, Кирилл выстрелил, но промахнулся – видимо, открывшаяся рана не дала ему возможности сосредоточиться.
Подельник, бросив сумку, ринулся к Лене с явным намерением взять ее в заложницы или, чего доброго, убить, но Кирилл снова выстрелил, и тип, скуля, выпустил сумку с деньгами, а затем вылетел из комнаты.
Лена метнулась к Кириллу, который медленно сползал по стенке. Повязка сделалась алой, набухнув от крови. Лена дотащила Кирилла до дивана.
– Ничего, все в порядке! – заверил ее Кирилл, но Лена знала, что это не так. Она быстро сняла повязку и увидела, что подтвердились ее самые худшие опасения: швы разошлись.
Лена сделала Кириллу инъекцию, а потом наложила новые швы. Она делала это всего однажды, под присмотром Юрия Петровича. Руки у девушки дрожали, однако она приказала себе сконцентрироваться.
Кирилл во время процедуры не проронил ни слова. Лена заметила, что его лоб блестел от пота. Закончив, она поцеловала Кирилла и сказала:
– А теперь – полный покой! И спасибо тебе, что спас меня!
– Ну что же, теперь мы в расчете! – заявил Кирилл. – Хотя это великолепная причина для того, чтобы продолжить наше знакомство.
Сбежавшего раненого наркомана отыскали утром следующего дня. К Юрию Петровичу приезжал один из местных авторитетов – лично принести извинения ему и московским гостям. Кирилл, с которым он толковал наедине, принял его извинения. Хотя потом заметил, разговаривая с доктором:
– Сдается мне, что эти наркоманы получили наводку и действовали по чьему-то указанию. А то, что у нас на руках имеется такая сумма, знали не так много людей…
– Вот ведь гнида! – заорали дружки Кирилла, имея в виду отбывшего восвояси авторитета. – Это ведь он и подстроил! Захотел свои бабки вернуть! Ну, его надо за это грохнуть!
Кирилл заявил:
– Никто никого грохать не будет! Потому что тогда нас всех тут, как цыплят, перережут. Не забывайте, что мы находимся на чужой территории. Нам пора возвращаться домой!
Как ни настаивал Юрий Петрович на том, что Кириллу необходим покой, тот и его дружки отбыли следующей ночью. Лена вышла провожать Кирилла, делая вид, что помогает усесться ему в автомобиль.
Ну вот, все и закончилось. Как она и предполагала: он уедет, а она останется…
– Неделю! – заявил коротко Кирилл. – Дай мне одну неделю – нам надо уладить кое-какие дела. Но ровно через неделю я снова приеду сюда.
Он взглянул на Лену и прямо спросил ее:
– Ты ведь поедешь со мной?
Она не знала этого человека – ей было известно только его имя, даже фамилии она не слышала. Однако Лена вдруг поняла, что любит Кирилла.
– Да! – ответила она просто, Кирилл кивнул, дверь автомобиля захлопнулась, и он тронулся в путь.
Юрий Петрович, заметив смятение помощницы, сказал:
– Не верьте таким типам! Да, этот Кирилл выбивается из общего числа, однако он еще хуже, чем основная часть этих головорезов.
Лена и сама понимала это, как и то, что никогда больше Кирилла не увидит. Зачем ему, столичному авторитету, она, провинциальная девица? Таких, как она, у него было пруд-пруди.
И все же она считала каждый день, каждый час, каждую минуту. А неделя тянулась невыносимо долго. К тому же в последний день случилась знатная разборка, результатом которой была куча раненых и убитых. Юрий Петрович вместе с ней отправился в особняк одного из авторитетов, чтобы врачевать его людей.
Домой доктор и Лена вернулись под утро. Девушка была уверена, что там ее дожидается Кирилл. Но никакого Кирилла не было. Она уверила себя, что он приедет на следующий день, но и на следующий день он не появился, и день спустя – тоже.
Заметив метания своей помощницы, Юрий Петрович сказал:
– Нет, не пара он вам, Лена, не пара… Вам нужен человек, который может о вас заботиться, любить, которому вы можете доверять, с которым вы занимаетесь одним общим делом!
Лена в изумлении взглянула на Юрия Петровича – неужели он в скупых фразах пытался признаться ей в любви? Доктору она была благодарна, даже очень, уважала его и ценила, однако он был для нее всего лишь начальником, а никак не любимым мужчиной!
Неверно истолковав молчание Лены, Юрий Петрович, воодушевленный, продолжил:
– Ведь мне удалось получить кое-какие интересные результаты в ходе моих исследований… Но нужны деньги, много денег даже на начальном этапе, чтобы это дало отдачу. Но вместе с тобой, Лена, мы сможем добиться небывалого успеха…
Он впервые назвал ее на «ты», а затем приблизился к ней. Лена подумала, что любая на ее месте тотчас бы согласилась – Юрий Петрович был золото, а не мужчина. Однако она не любила его.
– Дело в том, что… – произнесла Лена, не зная, как сообщить Юрию Петровичу, что она к нему равнодушна.
С улицы донеслось нетерпеливое гудение автомобиля, а затем послышался знакомый голос:
– Лена, я вернулся!
Кирилл приехал, опоздав на три дня: дела задержали его в Москве. Лена помнила тоскливый, понимающий взгляд Юрия Петровича, когда он наблюдал за тем, как Лена уезжает вместе с Кириллом. Прощаясь с ней, он произнес:
– Лена, ты должна знать, что всегда можешь положиться на меня. Потому что ты навечно останешься в моем сердце…
Впрочем, о признании в любви Юрия Петровича Лена скоро забыла, потому что началась новая жизнь – жизнь с Кириллом.
О, это было упоительное, хотя и опасное, время. Первый раз Лена и Кирилл полюбили друг друга в придорожной гостинице по пути в Москву. Это было незабываемо, это было феерично, это было сказочно!
Лена, которая так боялась близости – каждый раз ей приходилось думать об отчиме, – доверилась Кириллу. Однако он заметил ее сомнения, ее страх, ее дрожь.
– Скажи мне, кто причинил тебе боль? – спросил он. – Доктор? Тогда я вернусь и душу из него выну!
Лена заверила его, что Юрий Петрович и пальцем ее не тронул, в отличие от Бориса Егоровича. Но говорить о том, что делал с ней отчим, она не собиралась – было стыдно и мерзко. Да и хотелось, чтобы это осталось в прошлом – раз и навсегда.
– Этот человек поплатился за все, что причинил мне, – сказала она тогда медленно, – и он умер, уже давно умер!
Борис Егорович в самом деле умер для нее. Как и все ее прошлое.
Кирилл был спортсменом, причем известным, подававшим большие надежды. Однако тренер втянул его в криминальную историю, подставив своего воспитанника. Кириллу пришлось выбирать – или пойти в тюрьму за преступление, которого не совершал, или самому податься в криминал. Он выбрал второе.
У Кирилла была своя команда, с помощью которой он занимался не совсем легальными делишками. Однако он никогда не переходил определенной черты – например, строго запретил заниматься вымогательством и наркотиками. Сферой интересов Кирилла были автомобили – причем не угон и перепродажа, а махинации с левыми заводскими «железными конями»: это было гораздо прибыльнее.
Прибыльно, но не безопасно, потому что многие, очень многие, хотели получать барыши, которые текли в карман Кириллу. У него было много врагов, и методы для их обуздания были далеко не самые мирные.
Лена не строила иллюзий, отлично осознавая, что Кирилл – представитель преступного мира. А она – его девушка. Однако они резко отличались от других авторитетов и их подружек – и Лена, и Кирилл ненавидели попойки, банкеты в «своих» ресторанах, сомнительные развлечения, ненужную помпу и безвкусицу.
У Кирилла была квартира на Арбате, в которой Лена и поселилась. Первым делом она обставила ее – никакого антиквариата, никакой ненужной вычурности, разве что несколько абстрактных шедевров русских мастеров начала двадцатого века.
Кирилл возвращался поздно, иногда только под утро, и Лена ждала его в постели. Они любили друг друга, не в состоянии насытиться и получить сполна.
То, что она беременна, Лена поняла не сразу. Недомогания, которые донимали ее уже некоторое время, усилились, а когда начались приступы тошноты, то до нее наконец дошло: она ожидает ребенка.
