Ольга Володарская - Отвергнутый дар
– Он знал, что скоро умрет, – хрипло заговорил Влад. – Чувствовал приближение последнего мига. Но не успел ничего предпринять.
– Почему? – спросил Баландин.
– Он не думал, что человек, который окликнул его, причинит ему зло… Он не боялся его.
– То есть он его знал?
– Да…
Влад открыл глаза, но они как будто смотрели внутрь. Радик заметил, как почти все присутствующие едва заметно вздрогнули. Только Акимин сохранял спокойствие. Но этот всякого за свою журналистскую карьеру навидался, и шокировать его было трудно.
– Вы видите, кто этот человек?
– Вижу…
Следователь и опера подались вперед.
– Силуэт.
– А лицо?
– Его нет. В тени почему-то.
– Хорошо, опишите силуэт, – уже с меньшим воодушевлением проговорил Баландин.
– Вытянутый. Узкий. Темный. Стройный человек в длинном пальто держит руки за спиной. И вдруг раз… Рука вылетает вперед и… – Он снова зажмурился. – Удар! Сильный удар. Прямо в область сердца.
Карский покачнулся. Это заметили все. Следователь криво усмехнулся. Видно, решил, что тот играет. Он был скептиком и не верил экстрасенсу. Но Радик знал: Влад действительно умеет видеть то, что другим не под силу, поэтому ловил каждое движение Карского.
– Боль… Страшная боль, – прохрипел тот. – Темнеет в глазах. Ноги не держат…
Влад начал оседать. Баландин подался вперед, чтобы поддержать Карского, но Акимин его остановил.
Карский опустился на пол. Но не лег, а сидел на коленях.
– Смерть – вот она, близко… – шептал он. – Того и гляди приберет… Но нужно держаться, цепляться за жизнь из последних сил. Передать ДАР и только потом уйти в иной мир… Ну где же? Где она?
Влад замолчал. Все ждали продолжения, но он открыл глаза и встряхнулся. Обнаружив себя на полу, удивился, встал.
– Контакт исчез, – сообщил он. – Вдруг будто пелена упала. И все! Чернота.
– Последнее, что вы сказали, было: «Ну где же? Где она?» – обратился к нему незнакомый Радику опер. – Кто именно?
– Без понятия. Я не видел картинки, только слышал слова. И сейчас я не очень хорошо понимаю, почему прозвучало «ОНА». Если Василий хотел передать перед смертью свой дар, то ЕМУ, а не ЕЙ.
– Ему? – Опер кивнул на Радовского. – Сыну то есть?
– Возможно… Но я не уверен, – ответил Карский.
– Тогда кому, вам?
– Со мной он уже поделился им. Через мудрость свою. А вообще, если откровенно, я не верю в теорию передачи дара. Дар или есть, или его нет. А наследство можно оставить только материальное. Ну, или титул какой-нибудь.
– И тем не менее среди вашего брата это заведено, – встрял Акимин. – Испокон веков колдуны и ведьмы передавали свой дар перед смертью. Причем даже у православной церкви есть на этот счет свое мнение. Она считает, что вся магия противна Богу, будь она черной или белой. В старые времена колдуны и ворожеи не имели права на христианское погребение. Ритуал передачи колдовского дара назывался «перезаключением договора с бесами», которым колдун служил, получая взамен от них свою силу. То есть, передав дар, старый колдун отпускался бесами и умирал. А на его место заступал новый, как правило, потомственный колдун, ибо дар передавался ближайшему родственнику.
– Вы еще вспомните времена, когда огонь считался божественным даром! Это к вопросу о старых временах. Что же касается мнения церкви…
– Так, ребята, хватит! – прекратил их полемику следователь. – Спор будете вести за дверями моего кабинета. Здесь мы не за тем собрались.
– А можно я задам вопрос по теме? – подал голос незнакомый опер.
– Хорошо, Костя, давай.
– Через что можно передать дар? – обратился тот к Акимину.
– Обычно через тактильный контакт.
– То есть через рукопожатие?
– Как правило. Но бывает, что через какой-то магический атрибут.
– Например, кинжал.
– Да, если с его помощью колдун совершал ритуалы…
– А отнять дар можно? При помощи того же магического атрибута?
И тут до Акимина дошло, к чему ведет Костя:
– Считаешь, убийца взял нож Василия и умертвил им его, чтобы завладеть даром? – Тот пожал плечами, но это был скорее жест согласия. – Но тогда зачем он его выбросил? Преемник обязан хранить магический атрибут.
– А выбросил, потому что понял – никакого дара он не получил. Как изволил заметить господин Карский, передать его невозможно. Как и отнять.
– Ладно, оставим пока это, – снова подключился к разговору Баландин. – Давайте продолжим эксперимент. Обсудим все позже. И без посторонних.
Следователь кивнул и спросил у Влада:
– Господин Карский, вы готовы переключиться на второе орудие убийства?
– Я попробую. Но не уверен, смогу ли что-то считать… Я без сил.
С этими словами он снова подошел к столу, накрыл ладонью второй нож. Постояв минуты полторы, покачал головой и взял его в руки. Долго щупал, держал между ладоней и даже подносил к лицу.
– Ничего не идет, – сказал он наконец.
– Что ж… Жаль. Но спасибо и на этом. – Следователь перевел взгляд на Радовского. – Вы готовы?
Радик кивнул. А что ему оставалось? Признаться в том, что у него нет никакого дара? Возможно, если б тут не было Карского, он так бы и сделал, но…
В присутствии Владика признать свою никчемность… Да лучше умереть!
Радовский взял атам. Закрыл глаза. Но тут же открыл, чтоб отличиться от Влада. Обычно, работая, он поглаживал череп обезьяны. Ему его Ира подарила, привезла из Таиланда. А потом в офисе произошел пожар, и подарок немного закоптился. Он стал выглядеть столь демоническим, что Радик решил применять его в своих обрядах.
– Что вы видите? – нетерпеливо спросил опер по имени Костя.
Сначала Радик ничего не видел. Абсолютно! Но вдруг…
Темнота. Пурга. Ветер. Мусорные баки. На снегу чуть припорошенные следы и… Кровь! Радик не видит, что это именно кровь, темно, и капли ее кажутся просто темными пятнами, но он знает точно, это не краска и не какой-нибудь кетчуп, а именно она… Кровь!
Кровь его отца. Сам он лежит на снегу. Радик наклонился над ним. И тянет к нему руку, желая коснуться…
Радовский отпрянул от ножа.
– Что такое? – тут же среагировал Баландин. – Что вы увидели?
– Ничего, – сдавленно произнес Радик. – Меня будто отбросило от ножа.
– Почему?
– Враждебная энергетика тому виной. – И он демонстративно посмотрел на Карского.
– То есть другой нож вы не будете пробовать?
– Нет, почему, попробую.
Радовский не мог не заметить усмешки на лице Влада. Стараясь не думать о ней, он взял в руки нож, которым убили Авербуха. Положил его на одну ладонь, второй накрыл. Выдохнул, как будто очищаясь перед тем, как принять информацию, и тут…
Произошло что-то странное!
Радика как будто стало засасывать в водоворот. Сначала медленно, а затем все стремительнее. Перед глазами мелькали какие-то обрывчатые картинки, точно он на бешеной скорости мчится куда-то, не успевая рассмотреть окружающие предметы. Радовскому стало очень страшно. Он хотел выбраться из кошмарной воронки, но не мог. Он кричал! Что именно, не знал. Потому что не слышал своего собственного голоса…
Движение прекратилось так же неожиданно, как началось. Только что Радик несся по кругу и вдруг замер.
Мир перестал вращаться. Радика окружала темнота.
«Я стою с закрытыми глазами!» – понял он.
Он разлепил веки. Сначала увидел свет, лившийся из окна. Потом рассмотрел лица. Одно, второе, третье, четвертое…
Разные лица. Но на всех застыло одно и то же выражение удивленного испуга.
– Вы в порядке? – осторожно спросил Акимин.
Радик кивнул. Он на самом деле чувствовал себя нормально. Разве что очень пить хотел.
– Помните, что было минуту назад?
Радовский медленно покачал головой. Не рассказывать же о воронке, в которую его затянуло.
– Ты впал в транс, – сказал Влад. Причем он не шутил, не подкалывал, говорил серьезно. – У тебя, оказывается, действительно есть дар. Дар медиума. Ты как будто связался с душой покойного Авербуха.
– И что же? – Радику стало ужасно интересно. – Что он сказал?
– То, что его убил Энгельс Славин! – ответил ему следователь.
Глава 3
Акимин жадно пил воду, стакан за стаканом, а удовлетворение все не приходило. Рома продолжал испытывать жажду. Что с ним такое, он не понимал. Но, скорее всего, сухость во рту была вызвана тем, что он в последние дни принимал слишком много лекарств.
– Что скажете, други мои? – первым нарушил молчание следователь Воробьев после того, как оба экстрасенса покинули кабинет.
– Я под впечатлением, – пробормотал Баландин.
– Актерских способностей ребятишек?
– Но убедительно играли, черти! Особенно сынуля…
– Да уж, по нему сцена плачет.
– А я ему поверил, – подал голос Костя Дорогин. Теперь и он занимался убийствами Разина и Авербуха.
– Да брось!
– Серьезно. Он правильно описал место преступления. Показал, куда был нанесен удар. И даже изобразил, в какой позе лежал Авербух, упав на землю. А еще увидел, как собака, испугавшись, убежала. Этот, как его? Шпиц.
