Ольга Тарасевич - Карты великого мага
Наплывающие видения, обрывки чьих-то разговоров, собственная неимоверная сила, склонность к жестокости, подавлению и разрушению – все это сложилось в одну четкую и понятную картину.
Его зовут не Саша, не Алекс-Алик, как иногда казалось. Его настоящее имя – Алистер Кроули.
Он снова и снова приходит в физический мир для того, чтобы отработать собственную карму, вернуть свой долг, исправить ошибку.
И каждый раз он проходит через мучительную смерть и неимоверные страдания. И каждый раз он точно так же служит способом и средством для отработки кармы тем, кто, как и он, отошел от Света.
Это нельзя называть ни местью, ни возмездием. Это естественный закон причины и следствия. Каждое действие ведет к определенным последствиям. Чем больше зла приносишь в этот мир – тем большее зло получаешь. И это еще большое счастье, когда отработать кармические ошибки можно в рамках одной жизни. Постоянные воплощения, полные мучений жизни и неимоверно болезненные кончины – вот это и есть те круги ада, проходя через которые душа в конце концов очищается и обретает силы, чтобы уйти к Свету.
На Земле очень много заблудших душ. Те, кто не крещен и не верует в Бога, не имеют достаточно энергии уйти к Свету и не видят его. Те, кто погибает внезапно и умирает насильственной смертью, также могут задержаться в физическом мире дольше, чем надо. Они могут долгое время не осознавать своей смерти. А даже когда поймут, что мертвы, – пытаются завершить начатые дела, не могут расстаться со своими близкими. Сильная скорбь родных также добавляет обитателей в густонаселенный астральный мир. Привязанные эмоциями, тонкие тела не разлагаются, не понимают, куда им надо двигаться дальше. Некоторые заблудшие души, которые не могут уйти к Свету, застывают в тонком мире в сонном состоянии (которое, возможно, в какой-то степени помогает осмыслению земного опыта и способствует накоплению энергии для ухода к Свету и дальнейшему воплощению). Однако у них не до конца разорвана серебряная нить, соединяющая с физическим телом. И проникновение посторонней энергии к останкам будит такие души, они приходят к тем местам, где были похоронены физические тела; к тем местам, где они жили в своем физическом теле. Вот почему никогда нет покоя в домах, построенных на месте бывших кладбищ; вот почему в некоторые жилища захаживают призраки из прошлого…
Воплощение новое – а люди вокруг, как правило, все старые и хорошо знакомые.
Возле каждого человека всегда находится примерно один и тот же круг душ, хотя роли этих душ могут меняться; мать может потом оказаться женой, отец – братом; при новом воплощении часто меняется пол – разная работа гормональной системы физического тела позволяет получить душе новый опыт и более эффективно исправлять прежние ошибки.
И, конечно, близкие родственники – это одно энергетическое поле. На уровне человеческой логики сын за отца не отвечает: люди разные. На уровне энергий грехи сына могут проявиться не только его собственными заболеваниями, но и болезнями отца.
Близкие люди вроде бы должны любить друг друга. Но чаще они безжалостно портят и ломают нервы, тела, судьбы. Не со зла – по неведению или в порыве эмоций. Однако совершенная неосознанно ошибка – это все равно ошибка, и начинает вращаться это колесо, и свои счета приходится оплачивать.
Новое тело Роуз выглядело очень похожим на прежнюю физическую оболочку. Алистер, увидев колоду Таро Тота и вспомнив все, даже поразился: у Тамары та же детская фигурка, тонкая талия, узкие бедра. И в постели она была такая же потрясающая, ненасытная, как тигрица. Словно демон в ангельском облике, порочный ребенок, святая распутница…
Да, он разрушил Роуз в тот самый первый период отношений, много лет назад. В нем уже тогда было слишком много темной силы – обычный человек не мог долго выносить такое; и рядом находиться невозможно, а в отдалении – еще хуже. И Алистер знал это – но отказаться от жены не мог, и она принялась убегать в алкогольное забытье, а он стал устраивать сцены – хотя в глубине души прекрасно знал, почему на самом деле пьет Роуз.
Он заразил ее собой, заразил магией. Энергии у Роуз в прежних воплощениях было еще слишком мало, чтобы заниматься магической наукой. Но она была настойчива, накапливала силу – и можно даже сказать, что в своем новом теле Тамары Варди в этом преуспела.
Они снова разрушили друг друга. Не могли этого не сделать.
Очень больно – но так надо.
Часть счета оплачена. А сколько там еще предстоит оплатить – пока и предположить сложно…
…ОН оставляет мое тело и сознание внезапно. Мысли включаются, уже мои собственные мысли. А все тело покалывают иголки. Кажется, что из него вылетает рой гудящих ос, отвратительных мух, мерзких жуков… Почему-то я точно знаю: ОН уже отпустил меня, ЕМУ надо было все рассказать, объяснить каждый нюанс про себя и свои действия. Теперь, когда ЕГО план выполнен до последнего, ему было важно все рассказать нам, мне и Денису. И ОН не мог это сделать другим образом, кроме как загнав меня на низкий, темный план…
После ЕГО ухода мне становится легче. Легче – но и страшнее. Мои мысли возвращаются, и это совсем невеселые мысли. Я вспоминаю, что могу прожить без инъекций максимум 4–6 часов. Потом начинаются неимоверные физические страдания. Вчера доза задержалась (наверное, подонки сделали это специально, чтобы посмотреть, насколько плотно я сижу на игле), и я ползала на коленях, умоляя поскорее уколоть меня. Бандиты заставили сначала вылизать их кроссовки. Потом Колян сделал инъекцию, а Петька сказал, что скоро отправит меня на работу, что я уже полностью готова для того, чтобы зарабатывать деньги.
Я делаю вид, что полностью покорна своим мучителям. Старательно имитирую то потерю памяти, то сумасшествие. Они не должны заподозрить во мне и намека на это невероятно сильное желание – выбраться и выжить любой ценой…
* * *– Сиди тихо, не рыпайся. Вид делай жалостливый. Когда подавать будут – крестись. Катюха, – бандит Колян поворачивается к сидящей на соседнем сиденье девчушке лет десяти – чумазой и худой; я так понимаю, в их плане девчонке отведена роль моей дочери, старательно собирающей мамочке на лечение, – в обед ее к бусу подкатишь, поняла? Ты ее подкатишь, и я вам по дозе вколю. Чтобы, значится, до вечера кумара не было.
– Что значит – она меня подкатит? – интересуюсь я дрожащим голосом.
Зевнув, Колюня ухмыляется:
– Так ты же в инвалидной коляске работать будешь. Помни – ног у тебя нет. Чтоб не ходила там, просекла? И не вставала. А то костыли в натуре повыдергиваю. Вообще первым «мамкам» мы ноги реально ломали. Катюх, помнишь?
Чумазая девчонка горделиво провозглашает:
– А то. Перебивали по-настоящему. Только они долго после этого не протягивали. Ноги гнить начинали, красные делались, а иногда и фиолетовые. Зимой чернели.
Пытаюсь улыбнуться:
– Я так понимаю, мне круто повезло. Сейчас у вас другие правила?
Колян кивает, задумчиво рассматривает мои коленки, а потом вздыхает:
– Твои ноги ломать в натуре жалко. Для секса будешь тогда непригодна.
Я невольно краснею и очень боюсь, что сейчас Колян начнет сообщать скабрезные интимные подробности. А рядом – маленькая девчонка, похожая на мою внучку. Можно себе представить, какое детство у этой Катюхи и что ее ждет в будущем…
Впрочем, какое там у нас будущее? Наркоманы долго не протягивают. Но ладно я, взрослая женщина, свое пожила. А делать наркомана из ребенка – это чудовищно! Помню, в газете, где работает мой сын Димка, писали про таких бандитов, подсаживающих на наркотики детей-бомжат. Чистая правда, оказывается. И как же обидно, что ничего не меняется после таких публикаций!
Поворачиваюсь, чтобы глянуть в лобовое стекло и понять, куда мы направляемся. В обзорном зеркале мелькает худое морщинистое лицо, и моя первая реакция – удивление. Что-то я не поняла, откуда в машине еще одна женщина? Потом становится больно…
Я не узнала себя. Себя!
Я страшная.
Я совсем старая.
Неудивительно, что бандиты абсолютно не опасаются возможности признания меня кем-нибудь из знакомых. Это уже нереально. Я не знаю, сколько времени пробыла в вонючем сарае. Возможно, около месяца, и сейчас, скорее всего, уже середина августа – в воздухе чувствуется холодок приближающейся осени, в прическах зеленых деревьев, как седина, мелькают желтые прядки…
Микроавтобус заезжает на стоянку возле Белорусского вокзала. Колян с Петькой деловито извлекают складную инвалидную коляску, раздвигают ее, бросают мне грязную тряпку.
Верчу ее в руках, думая, что делать с этими тонкими грязными лоскутками. Закутаться в них, накрыться?
– Что стоишь? Ноги обкручивай, – деловито распоряжается Катюха.
В оцепенении смотрю на ее личико – как у маленькой старушки, и это в ее годы!
Потом начинаю послушно закручивать грязную тряпку вокруг лодыжки…
