Татьяна Коган - Человек без сердца
В последние недели Глеб чувствовал себя ущербной крысой. Осознавал, что надо искать сыр в других тоннелях, но то не мог найти эти тоннели, то не мог в них пробраться, то находил в них все что угодно, но только не сыр.
Перед ним маячил десяток вопросов — и ни одного намека на ответ. Он давно не чувствовал себя таким злым и беспомощным. Даже когда умер брат, Глеб понимал, что ничего не в силах изменить и только время облегчит скорбь. Сейчас же ситуация хоть и выглядела тупиковой, но выход тем не менее имела. Просто у неудачника, попавшего в лабиринт, явно не хватало мозгов. До недавнего времени Глеб не страдал от недостатка уверенности в себе. Теперь же его самооценка стремительно падала, портя и без того плохое настроение.
С усилием затолкав в себя пару бутербродов с чаем, Глеб спустился вниз. Купил в ларьке сигареты, закурил и побрел по улице, погруженный в невеселые мысли. Домой вернулся под утро, рухнул на кровать и сразу же отрубился. Проспал до обеда. Покидал в спортивную сумку полотенце, плавки и сменное белье и поехал в бассейн избавляться от негативной энергии.
Тренировка не помогла. Тело вибрировало от усталости, но ярость, раздиравшая его изнутри, не утихла. Он с отвращением посмотрел в сторону метро и поплелся по улице, намереваясь дойти до дома пешком. Шел медленно, какой-то прохожий, обгоняя его, случайно задел плечом.
— Смотри, куда прешь, — вспыхнул Глеб, сжав кулаки.
— Простите, — буркнул парень и ускорил шаг.
Глеб подумал, как здорово было ничего не помнить. Единственное, с чем приходилось иметь дело, — это собственное настоящее. Когда отсутствует боль прошлого, будущее перестает тревожить. Ты живешь здесь и сейчас, в легкости и пустоте, не привязанный к опыту, свободный от сожалений. Каждая секунда твоего существования — белый лист, на котором ты рисуешь свою судьбу. А попробуй что-то нарисуй, когда в твоем альбоме ни единой чистой страницы!
Глеб сплюнул, достал из пачки последнюю сигарету и свернул в маленький сквер между четырех высоток. За последние шесть лет искусственные зеленые зоны появились во многих спальных районах города. Из их с Галей квартиры открывался вид на небольшой парк, и они часто мечтали, как будут гулять там с детьми. А теперь с его родным ребенком гуляет какой-то чужой ублюдок! Оставалась вероятность, что тесть солгал на этот счет и Галя не нашла замену бывшему мужу столь неестественно быстро. Однако, вспоминая равнодушные глаза любимой женщины, Глеб допускал любую возможность. Тем скорее нужно отыскать своего ребенка, покуда тот не начал называть папой неизвестно кого.
На лавочке напротив устроилась компания трех парней быдловатого вида. Они громко разговаривали, отхлебывая пиво из бутылок, и посматривали в сторону незнакомца. Глеб снял с плеча спортивную сумку на случай, если придется драться.
И ведь некого попросить о помощи. Лиза хоть и сука, но в хитрости ей не откажешь. Она наверняка придумала бы, как выяснить местонахождение Гали. Только вот местонахождение самой Лизы сейчас большая загадка. Неужели ее исчезновение действительно дело рук Велецкого? При таком раскладе симпатий к нему сильно поубавится. Что ни говори, а муж Ольги казался Глебу человеком адекватным. Он действовал жестко, но не зарывался, палку не перегибал. И даже допрос в подвале его дома был хоть и циничной, но необходимой мерой. Тогда охранники Велецкого едва не вытрясли из пленника всю душу. Но, в конце концов, как еще вытащить из человека нужную информацию при дефиците времени? Поступки Сергея Велецкого Глеб не одобрял, но понять их мог.
«К черту мстительных мужей, — одернул он себя. — В первую очередь нужно думать о том, как найти Галю».
Был бы Джек здоров и вменяем, можно было бы обратиться к нему за советом. Оставался еще Макс, но отношения у них натянулись до предела. Гладко пребывал в отчаянном положении и искренне надеялся на содействие Глеба в поисках Лизы. Раньше Глеб постарался бы объяснить приятелю, что собственный ребенок гораздо важнее пропавшей подружки, ибо против зова крови бессильна любая дружба. Макс вряд ли понял бы, но по крайней мере перестал бы его осуждать и предложил посильную помощь. Сейчас у Глеба не имелось ни малейшего желания откровенничать с товарищем. Они отдалились. И с каждым днем пропасть, разделявшая их, становилась все шире. Любая дружба рано или поздно кончается. Особенно если злоупотребляешь ею — долго и изобретательно.
Компания напротив громко заржала. Глеб метнул в их сторону злой взгляд и затушил сигарету о край урны. Один из парней шепнул что-то своим товарищам, косясь на одинокого мужчину, и все трое снова взорвались смехом.
Глеб откинулся на спинку скамейки, положив лодыжку одной ноги на колено другой, и принялся пристально следить за ними. Голова гудела от мыслей, хотелось взорвать ее ко всем чертям, лишь бы ощутить блаженную пустоту. Несколько минут эти трое делали вид, что не замечают его враждебного внимания, но вскоре один из них не выдержал:
— Эй, у тебя все в порядке?
Его голос звучал неагрессивно, но Глебу не понравился сам факт того, что к нему обратились. Хотелось вскочить и проорать, что никто не смеет задавать ему вопросов, но он заставил себя промолчать, продолжая смотреть на весельчаков. Они переглянулись и продолжили беседу, словно позабыв о бессловесном наблюдателе.
Глеб представил, как Галя идет рядом с другим мужчиной и счастливо улыбается, и скрипнул зубами. Он изувечит этого урода. Просто изувечит.
— Да что с тобой такое, приятель? — Низкорослый широкоплечий парень поставил бутылку пива на землю и поднялся на ноги. — Чего ты пялишься-то?
Глеб заиграл желваками.
— Тебе-то какое дело, что со мной? Сядь и веселись дальше.
— Чего такой дерзкий? Я с тобой по-хорошему…
— Лучше будет, если ты заткнешься.
Двое парней встали со скамейки рядом с своим другом. Улыбка исчезла с их лиц.
Глеб прикинул, в какой последовательности будет бить. Сначала выведет из строя крайнего справа — он самый высокий и мощный. Затем…
— Ты не зарывайся, э!
Глеб рванул вперед, вкладывая в кулак все накопившееся раздражение. Из-за чрезмерного напряжения удар получился не слишком сильным. Высокий пошатнулся и отпрянул, но не упал. Глеб выкинул вперед сперва правую, а затем левую руку, произведя двойку в подбородок. Противник рухнул на землю. В эту секунду его друзья, вышедшие из ступора, накинулись на агрессора. Глеб ударил второму в пах, но сам получил ощутимый удар под колено от третьего нападавшего, набросившегося на него сзади. Глеб прикрылся, защищаясь от сыпавшихся на него ударов, улучил момент, схватил третьего за ногу, повалил и начал молотить по лицу.
Первый очухался и ринулся на выручку другу.
— Ты что творишь, сука? — Он пнул Глеба по ребрам и принялся оттаскивать прочь. Судя по всему, он еще не совсем пришел в себя, поэтому вывести его из строя было несложно.
Второй навалился на Глеба, но тут же получил лбом в переносицу, а затем добавку локтем. С таким остервенением Глеб дрался в далекой юности, когда доказывать собственную крутость было физической потребностью организма. Махал кулаками до тех пор, пока не осознал, что все трое уже давно не оказывают сопротивления и он попросту избивает безвольные тела.
— Вот…! — выругался он, вынуждая себя остановиться. — Просил же, заткнитесь. Просил же!
Оглядел валявшихся на земле парней — они пострадали, но серьезных повреждений не получили. Ссадины да разбитые носы. Переломы — вряд ли. Глеб хотел вызвать «Скорую», но заметил приближавшихся людей, привлеченных шумом драки. Наскоро отряхнулся, схватил сумку и поспешно покинул сквер.
Пока добрался до дома, снова чуть не ввязался в драку: почему-то встречавшиеся на пути прохожие взирали на него с пренебрежением и опаской. Позже, стоя перед зеркалом в ванной, он понял почему: под глазом расползался синяк, на скуле и под носом запеклась кровь. Видок красноречивый, ничего не скажешь.
Глеб умылся, потрогал пальцами боевые шрамы: странно, но боли не ощущалось. Этот факт почему-то расстроил. Физическое страдание могло бы ненадолго отвлечь от душевных мук. Глеб сжал кулак и с силой надавил на ранку на щеке. Потекла кровь, но боль все равно была слишком слабой. В припадке раздражения он отвел руку назад и впечатал кулак в кафельную стену. Вот теперь стало действительно больно.
Несколько секунд восстанавливал дыхание, накрыв разбитые костяшки ладонью. Затем снова умылся, обмотал руку кухонным полотенцем и лег в постель. Полночи лежал, бессмысленно пялясь в темный потолок, покуда не забылся тревожным сном.
Следующим утром предпринял очередную попытку достучаться до совести Галиных родителей. Тестя и тещи не оказалось дома, поэтому он решил подождать у подъезда. Стоять было скучно, Глеб достал мобильный и изучил телефонную книгу. Даже позвонить некому. Юркиной жене? И что он ей скажет: Даша, мне плохо, поговори со мной? Исключено. Была одна девушка, Рита, «улыбчивая официантка», оказавшаяся не официанткой, а владелицей кафе. С ней диалог бы получился. Последний раз, когда Глеб видел Риту, она находилась в компании молодого человека и выглядела радостной. Похоже, она нашла свое личное счастье, незачем вторгаться на чужую территорию. Недавняя попытка закрутить роман с чужой женой едва не стоила жизни незадачливому любовнику.
