Лев Шейнин - Записки следователя (Старый знакомый, рассказы)
Было решено, что я направлюсь в МУР и договорюсь со Степановым, что они мобилизуют все свои возможности для того, чтобы помочь в раскрытии этой проклятой кражи.
Увы, Степанов, когда я обратился к нему, прямо мне сказал, что относится к этому делу пессимистически.
- Поймите, дорогой Лев Романович, - сказал он, - кража-то форточная, и вор, забираясь в эту квартиру, даже не знал, кого обворовывает. Толковый профессиональный вор вообще не полез бы в этот дом, это надо понять!.. Следовательно, в данном случае действовал какой-то штымп, новичок, одним словом - не рецидивист... Черта с два его найдешь!.. Мы уж с Кротовым и так наводили справки, прежде чем это дельце вам сплавить, хороший мой...
И Степанов с милой непосредственностью улыбнулся.
В самом скверном настроении я пошел к своим друзьям из первой бригады. Подробно меня расспросив, Осипов только покачал головой и стал ругать на все корки "этого проклятого Тихохода, который всегда умеет за чужой счет вылезти сухим из воды".
Ребята из первой бригады не любили Степанова и его "дипломатических методов". Осипов очень хорошо понимал, в какое тяжелое положение я поставлен, и искренне хотел мне помочь, но, как опытный работник, видел, что дело почти безнадежное. Он подтвердил слова Степанова, что "настоящий, деловой вор" ни в коем случае не полез бы в квартиру наркома.
- Прямо не знаю, как тебе помочь, друг, - говорил Осипов. - Судя по всему, этот нумизмат от тебя не отстанет. Ничего нет хуже, чем иметь дело с коллекционерами, - это почти всегда маньяки... А тут еще какие-то динары с дырками... Будь они еще без дырок - полбеды, но с дырками - полная "хана"...
В этот момент к Осипову подошла секретарша и протянула ему шифровку из Одессы. Осипов прочел телеграмму, о чем-то задумался и потом с внезапно просветлевшим лицом человека, неожиданно обретшего надежду найти выход из казавшегося ранее безнадежным положения, протянул мне телеграмму.
- Прочти, старик,- сказал он,- это имеет отношение к интересующему нас вопросу. Ты родился в сорочке...
Я схватил телеграмму, дважды ее прочел, но так и не понял, почему она свидетельствует, что я родился в сорочке. В телеграмме было дословно написано:
"Начальнику МУРа Емельянову. В порядке оперативной информации сообщаю, что сегодня выехал скорым в Москву в международном вагоне известный медвежатник "адмирал Нельсон". Не исключаю возможности серьезных гастролей. "Адмирал Нельсон" год назад освобожден досрочно от наказания согласно амнистии. Оснований к его задержанию не имеем. "Адмирал Нельсон" проходил до революции по фамилиям Ястржембский, он же Романеску, он же Шульц.
Начальник Одесского губрозыска Николаев".
- Коля, какое это имеет отношение к динарам с дырками? - робко спросил я Осипова.
- Имеет,- весело ответил он. - Имеет, друже, и вот почему. Я хорошо знаю "адмирала Нельсона". Это крупнейший специалист по вскрытию стальных сейфов, работал еще в царское время, медвежатник с европейским именем - одним словом, последний из могикан. Он - король в уголовном мире, и его слово - закон. В общем... он нам поможет... Завтра утром приходи ко мне, поедем его встречать...
На следующее утро мы встречали на Киевском вокзале одесский скорый. Когда поезд подошел, мы остановились у международного вагона и стали поджидать "адмирала Нельсона". Он появился в соломенном канотье, с роскошным, перекинутым через руку коверкотовым плащом и солидной палкой в руке с большим слоновой кости набалдашником в виде львиной головы. "Адмирал" был уже немолод, сухощав, рыжеват, с единственным веселым, уверенным глазом, второй был закрыт черной шелковой повязкой. Его можно было принять и за преуспевающего негоцианта, и за старого морского волка, и за иностранного концессионера, и за международного злодея из фильмов выпуска киностудии "Русь".
- Здорово, "адмирал"! - подошел к нему Осипов. - С благополучным прибытием в столицу.
- Николай Филиппович, какими судьбами! - весело воскликнул "адмирал" и стал трясти Осипову руку с таким видом, как будто накануне он провел бессонную ночь в ожидании этой встречи. - Давненько мы с вами не видались. Я вижу, что наши фраеры из губрозыска уже накапали вам о моем приезде. Больше им нечего делать, как беспокоить занятого человека, ай-ай-ай... Я же приехал голый, как ребенок, - без багажа, без инструмента, так что они подымают шум, что, я вас спрашиваю?.. Я приехал встряхнуться, осмотреться, прийти в себя после кичмана, так эти дураки вас беспокоят! С другой стороны, спасибо им и за это, я вас все-таки повидал...
- "Адмирал", есть серьезное дело, - перебил его Осипов. - Пойдем посидим в ресторане,
- Если пристав говорит садитесь, как-то неудобно стоять,- как утверждали когда-то в Одессе,- улыбнулся "адмирал". - Пойдемте хлопнем по кружке пива и поговорим о жизни... А кто этот милый молодой человек? - указал он на меня.
- Это мой большой друг, - ответил Осипов. - У нас общее дело...
В ресторане, выслушав от Осипова историю динаров с дырками, "адмирал" забушевал от негодования.
- Что у вас тут делается в столице? - кричал он с пеной на губах. - Почему распустились московские ворюги, я вас спрашиваю?! Надо иметь нахальство забраться в квартиру наркома! Что, им мало нэпманов, частных контор, иностранных концессий, - так нет, они лезут прямо на советскую власть!.. Это же контрреволюция, я утверждаю это как советский человек!.. Николай Филиппович, вы знаете мое куррикулум витэ, или как это там говорят, я не очень силен в латыни, вы знаете все, и я спрашиваю: после Великой Октябрьской революции взял ли "адмирал Нельсон" на абордаж хоть один государственный или даже кооперативный сейф? Да или нет?..
- Ни одного, "адмирал", - согласился Осипов. - Это факт.
- факт? Это не факт, а вопрос мировоззрения и мое профессион де фуа, как говорят французы. Вы слышите, молодой человек, вам это полезно знать, вы только начинаете жизнь. Мировоззрения!.. С моими руками, о которых в тысяча девятьсот тринадцатом году берлинский полицей-президент говорил на всемирном конгрессе криминалистов в Вене как о явлении выдающемся, вы слышите - он так и сказал: "Майн либе герр, даст ист вундерлихт унд артистик", - с моими руками взял ли я хоть одну сберкассу или хотя бы уездную контору Госбанка? Боже меня упаси!.. Я сказал себе так: "Семен, лучше отруби себе руки, чем взять хоть одну народную копейку!" Вот почему я возмущен до глубины души!
- О чем же мы договоримся, "адмирал"?- прервал Осипов этот поток возмущения.
"Адмирал Нельсон" очень выразительно посмотрел на Осипова, потом тихо сказал:
- Вам известны мои принципы, Николай Филиппович? Короче - монеты будут, человека не будет... Ясно?
- Вполне, - ответил Осипов, вставая из-за стола и давая этим понять, что высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению.
Простившись с "адмиралом", записавшим на прощанье телефон Осипова и заверившим, что он немедленно кое с кем встретится, чтобы "сделать демарш и предъявить ультиматум", мы сели в машину и поехали в МУР.
- И ты веришь, что этот одесский жулик что-нибудь сделает? - уныло спросил я Николая Филипповича.
- Если только эти монеты украл человек, а не привидение, - спокойно ответил он, - то в течение максимум двух суток они будут у нас. Старик, ты не знаешь этого человека. Уже самый его приезд в Москву - событие для уголовников, а он рассердился не на шутку. Я себе представляю, какой шухер он поднимет на малинах!.. "Адмирал Нельсон" никогда не был и никогда не станет осведомителем угрозыска - это я ручаюсь, - но если к нему обратились как к человеку - он лучше умрет, чем не сделает того, что обещал...
- Мне он показался хвастливым болтуном, - произнес я. - Эта легенда насчет восторгов берлинского полицей-президента...
- Легенда? - сердито переспросил Осипов. - Ну, так едем ко мне, я тебе покажу, что это за легенда... У этого человека действительно золотые руки...
Через полчаса я уже перелистывал пожелтевшие страницы формуляра Московской сыскной полиции, на обложке которого было написано:
"Ястржембский Казимир Станиславович, он же Романеску Жан, он же Шульц Вильгельм - опаснейший медвежатник международного класса, гастролирует в империи и за границей, проходит по донесениям С.-Петербургской, Одесской, Московской, Ростовской-на-Дону и Нахичеванской, а также Царства Польского сыскных полиций".
Формуляр содержал многочисленные донесения, запросы и рапорты всех этих сыскных полиций, излагавших похождения неуловимого "адмирала Нельсона".
Из них особенно подробным был "меморандум" директора департамента полиции министерства внутренних дел Белецкого, адресованный "его высокопревосходительству господину министру внутренних дел Н. А. Маклакову", датированный 12 марта 1913 года и, согласно резолюции министра, в копиях разосланный начальникам сыскных отделений полиции ряда крупнейших городов Российской империи "для сведения и руководства".
Вот что было в нем написано:
