Т. Ричмонд - По ее следам
– Она думает, я езжу играть в сквош, – сказал я. – Флисс, моя жена.
– Почему она так решила?
– Я сам ей сказал.
– Она во всем вас слушается?
– Поверьте мне, это бывает редко.
– А должна?
– Нет, разумеется. У нее своя голова на плечах.
– Вас это беспокоит?
– Не больше, чем диктатура аятоллы Хомейни в Иране или наши местные профсоюзы.
Даже тогда мне было ясно: я собственными руками сводил к нулю все наши беседы. На следующий день после антропологической вечеринки жена завела со мной нелегкий разговор. Когда я пришел с работы, она мыла посуду на кухне. Я сказал: «Здравствуй, милая! Как прошел день?» – но она не обернулась. Я продолжал: «Ты сегодня припозднилась, а я, пожалуй, пойду лягу, устал до смерти», – и она наконец посмотрела на меня, вся в слезах. «Мартин звонил», – сказала Флисс.
Я замер.
«Сказал, что столкнулся с тобой вчера вечером. Хорошо повеселились?»
Надо было сразу отказаться от притворства, Ларри. Признание вины смягчает приговор. Но я продолжал упорствовать.
«Скучно. Обычное академическое сборище. Ты же знаешь, как оно бывает».
«Не знаю. Расскажи поподробнее».
«Пирс все еще собирается увольняться, Шилдс считает, что ему скоро вручат нобелевку, Миллс патологически неспособен выдать даже зародыш оригинальной мысли».
Некоторые мужчины ловко заметают за собой следы, другие быстро учатся на ошибках… Я не отношусь ни к тем, ни к другим. Такая нелепость! Будто жена спросила: «Какой формы Земля?», а я ответил: «Куб».
«Толпа ученых зануд, которые так и норовят расцеловать друг друга в зад».
«Ученых зануд с английской кафедры?»
За моей спиной пощелкивала кухонная плита «Ага», предмет большой гордости для Флисс.
«Да».
«И как идут дела у новенькой девушки? Той, про которую писали в газете, Лиз Малленс?»
«Неплохо, кажется».
Деревянный стол, собака в корзинке, пачка хлопьев и тарелки – ждут завтрашнего утра. Будучи консультантом по вопросам экологии, жена часто рассуждала про «среду обитания». «Это и есть моя среда обитания, – подумал я. – Наша». Без дома, без Флисс – кем бы я стал, что бы я делал?
«Ты обещал заботиться обо мне до конца своих дней».
Ларри, паршивый мозгоправ – будущий большевик, не иначе, – отказывался оставлять меня в покое.
– А можно мне спросить вас кое о чем? – поинтересовался я, останавливая нескончаемую лавину.
– Такими темпами мы далеко не продвинемся.
– Ну хоть один вопрос.
– Что ж, ваши деньги – вам решать.
Я чуть не бросился ему на шею: мне редко доводилось испытывать на себе чужое презрение, разве что за глаза, но мой тощенький оппонент, увенчанный десятком бессмысленных почетных званий, даже не пытался его скрывать.
– Что такое секс?
– Хм, судя по всему, это тема, которую нам с вами стоит подробно изучить.
– Изучение этой темы не довело меня до добра.
Мне захотелось отвесить ему оплеуху, как нашкодившему ребенку.
– Нельзя винить во всем секс. Вы осознанно сделали свой выбор, каким бы он ни был. И вы так и не объяснили, зачем вам потребовалась моя помощь.
– А зачем обычно обращаются к проститутке? Никаких обязательств, просто сделка.
– Ага, вы опять возвращаетесь к теме секса.
Какая дотошность, просто возмутительно! И все же он прав: мне исполнилось тридцать пять, и со мной было что-то не так. Я увяз в молчании, как в густом тумане, и в душе поднимался один из моих самых больших страхов – неспособность выразить мысль.
– Расскажите мне про нее. Кто она?
Я еще ни разу не упоминал о супружеской неверности, но, судя по всему, он сам заполнил пробелы.
– Зачем? Тоже хочется пообщаться? Вам легко удастся ее закадрить, она непривередлива. – Прозвучало это раздраженно и обиженно. Я тут же поморщился от собственных слов.
– Вы все еще поддерживаете отношения?
– Она обещала воткнуть мне в спину разделочный нож, если я подойду хоть на пушечный выстрел.
Сцена из прошлого встала у меня перед глазами: я опустился перед Лиз на колени, а она обхватила мой затылок ладонями, как головку ребенка, – словно гончар, любовно оглаживающий бесформенную глину. Мне остро ее не хватало. Ее вкуса, запаха, солоноватой горечи на языке, тягучего желания, разливающегося под солнечным сплетением, тяжести в паху. Захотелось бросить в лицо психоаналитику: «Да что ты знаешь об этом!»
Флисс говорила о беседе с Мартином спокойно и отрешенно, будто пересказывала отрывок из романа – «Дети полуночи» Салмана Рушди, например, – или последнюю научную теорию о цветах, на которых она специализировалась.
«Потом я проверила карманы в твоих пиджаках».
«Ты рылась в моих вещах?» – Возмущение вышло насквозь фальшивым и наигранным.
Флисс протянула мне клочок бумаги, чек из ресторана. Губы у нее дрожали. «Как ты мог?»
– Что с вами? – спросил мозгоправ.
Щекам стало мокро; этот поганец выжал из меня слезу.
– Поздравляю, сегодня вы отработали свои деньги. Черт побери, плач считается одной из самых необъяснимых человеческих реакций, – сказал я, переключаясь на привычные рассуждения. – Его функция до сих пор является предметом спора в научных кругах.
– Джереми, сделайте шаг мне навстречу. Поговорим как два профессионала.
– Мне все время кажется, что жизнь проходит мимо. Вы сможете меня вылечить от этого, доктор Ричард Картер? Сможете? Я вас очень прошу.
– Нет, – ответил он. – Вылечить себя сможете только вы сами.
– В наши дни никто не хранит верность своим избранникам, – продолжил я. Утверждение было небезосновательным, потому что, за исключением старого безмозглого импотента Деверё, весь университетский кампус ходил налево. – На дворе восьмидесятые, все спят с кем попало.
– Уверяю вас, это не так.
– Вы женаты?
– Нет.
– Не нашли свою половинку? – Меня охватила досада. Я всегда восхвалял неоспоримую пользу витиеватых дискуссий и споров, был убежден, что человеческий род отличается от животного мира ничтожно малым количеством признаков, и главным из них является наша способность к коммуникации, – а теперь унизился до детсадовских оскорблений. Она швырнула в меня дуршлаг. Флисс. Нелепо звучит, будто сцена из мыльной оперы, но в тот момент мне было не смешно. Флисс попала мне по лбу: дуршлаг рассек кожу, потекла липкая кровь.
– Интеллект, – сказал мозгоправ, – дает нам возможность обрести счастье и сделать счастливыми близких. Вы явно не справились с этой задачей.
Я попался, Ларри, этот поганец загнал меня в угол. Потом он равнодушно спросил:
– А как с этой ситуацией справляется другая женщина? Та, на которой вы не были женаты.
– Она пыталась покончить с собой.
* * *Сообщения в сети «Твиттер», отправленные @AliceSalmon1 от @FreemanisFree, с 16 по 27 января 2012 г.
Как парк? Хорошо погуляла?
Господь восстановит справедливость.
Вкусная вчера была пицца?
Какой классный фен! Отличный подарок на Рождество.
У тебя в спальне висит картинка с цветами. Новая?
Любишь вечеринки, куколка?
Тебе от меня не сбежать.
* * *Отрывок из допроса Люка Эддисона, проведенного в центральном полицейском участке Саутгемптона следователем Саймоном Рейнджером, 6 апреля 2012 г., 13:25
Л. Э. Это нелепо. Мы встречались.
С. Р. Точно? Нам сообщили, что на момент ее смерти вы не были вместе.
Л. Э. Все не так просто.
С. Р. В таком случае потрудитесь объяснить. У меня сложилось впечатление, что вы с Алисой расстались.
Л. Э. У нас возникли разногласия. Мы пытались их решить.
С. Р. Разногласия?
Л. Э. Я переспал с другой. Алисе нужно было время, чтобы переварить эту новость.
С. Р. Она вас бросила?
Л. Э. Нет, мы расстались на время. Собирались снова начать встречаться, она была к этому готова.
С. Р. Предположительно, инициатором расставания была она, а не вы. Нелегко вам пришлось, наверное.
Л. Э. Чуть с ума не сошел.
С. Р. Вас называют ловеласом. Как вы это прокомментируете?
Л. Э. Я любил Алису.
С. Р. Как бы то ни было, вы привыкли добиваться своего. Вы склонны к чрезмерному проявлению контроля?
Л. Э. Нет, конечно!
С. Р. Вы внушительно выглядите. Ростом сто восемьдесят пять сантиметров, весом около восьмидесяти пяти килограмм. Громкий, шумный, свой парень в компании, любит выпить и погулять – вот что о вас говорят друзья. А один из коллег назвал вас насмешником и задирой.
Л. Э. Я очень сильно ее любил.
С. Р. Настолько, чтобы столкнуть в реку?
Л. Э. Да пошел ты!
С. Р. Давайте не будем выходить за рамки приличий, сэр.
Л. Э. А вы бы смогли сдержаться на моем месте? Моя девушка умерла, а вы заявляете, что я сам столкнул ее с моста.
С. Р. Какая интересная формулировка. Если я не ошибаюсь, на данный момент еще не установлен тот факт, что ее «столкнули с моста». Почему вы выбрали именно эту фразу?
Л. Э. Просто фигура речи. Я тоже хочу узнать, что произошло с Алисой, не меньше, чем другие. Там есть мост, Алиса оказалась в воде: логично предположить, что она могла упасть оттуда.
