Мертвые девочки не проболтаются - Челси Ичасо
– Присаживайтесь, мистер Кроуфорд, – неодобрительно качая головой, перебивает его мистер Дэвис. – Мы как раз собирались начать, но, пожалуйста, в выходные не забудьте взять компас.
Ной кивнул ему и сел рядом с Джейси. Она наклонилась и прошептала ему что-то, явно продолжая кампанию против меня.
Пока мистер Дэвис возвращался к своему столу, бормоча себе под нос, что о чем-то забыл, Ной схватил свой рюкзак и переместился на пустой стул справа от меня. Я разжала кулаки. В его присутствии было что-то успокаивающее – он мне как младший брат.
– Привет, – произносит он обеспокоенным голосом. – Что ты здесь делаешь?
Странно. Парень моей сестры не разговаривал со мной уже лет сто. Еще задолго до падения Пайпер он не обмолвился бы со мной ни словом. По правде говоря, на меня и Гранта Ной Кроуфорд не мог смотреть без отвращения почти год.
– Просто смотрю, что представляет собой кружок, в который ходила Пайпер. Пытаюсь стать к ней ближе любым способом.
На меня это непохоже, и в прищуренных зеленых глазах Ноя я вижу, что он тоже это понял. Он поправляет очки и начинает рыться в рюкзаке. Целую вечность он копается в своих книгах. Наверно, Ной – единственный в старшей школе, кто таскает с собой целую библиотеку.
Наконец из рюкзака появляется его рука, а в ней – книга в потрепанной мягкой обложке.
– Вот, – вручает он мне книгу и проводит пальцами по своим пепельно-каштановым волосам. – Это была книга Пайпер.
Внутри меня поднимается волна злости. Моя сестра не умерла. Во всяком случае, она еще жива.
– Спасибо, – тем не менее говорю я и убираю книгу в рюкзак. – Как ты?
Он пожимает плечами.
– Было бы лучше, если бы я мог ее навестить.
– Знаю, – киваю я, положив ладонь ему на руку, – дурацкие больничные правила.
В глазах Ноя была непередаваемая печаль. Похожее испытываю и я: порой мне хочется запереться в ванной и плакать. Пайпер всегда сохла по Ною. Они дружили много лет, но я всегда представляла его будущим мужем моей сестры. Я знала: когда-нибудь они будут вместе.
И это наконец случилось. Так почему же она решила свести счеты с жизнью?
С дрожью вспоминаю о записке, что лежит в моем заднем кармане. Может, Пайпер и не пыталась покончить с собой? Может, случилось что-то еще, а тот, кто написал эту записку (этот кто-то может сидеть в этом классе), о случившемся знает все?
Снова оглядываю присутствующих. Все здесь в той или иной степени связаны с моей сестрой.
Похоже, в моем расписании станет на одно внеклассное занятие больше.
Глава 3
Мистер Дэвис передает по кругу небольшую стопку бумаги.
– Это отказ от претензий, который должны подписать ваши родители. Если вам уже исполнилось восемнадцать, можете подписать сами, но, пожалуйста, все равно сообщите родителям о документе.
– Для чего это? – спрашиваю я, не удосужившись взглянуть в листок.
– Это связано с турпоходом на гору Либерти в эти выходные, – поясняет мистер Дэвис. – В пятницу вас всех отпустят пораньше…
Класс взрывается аплодисментами.
Мистер Дэвис пытается продолжить, несмотря на всеобщее ликование.
– В пятницу мы разобьем лагерь, субботу проведем на реке под водопадами и еще одну ночь будем стоять лагерем под звездным небом. В воскресенье утром вернемся в школу. В общем, ничего сложного, но нам все равно необходимо кое-что обсудить, – он встает перед группой. – Часть моей работы инструктора заключается в том, чтобы научить вас полагаться друг на друга. На эти выходные мы станем одной семьей.
– Неблагополучной семьей, – шепчу я Гранту.
Никакие навыки не помогут мне пережить выходные вместе с Джейси Притчард, которая с самого начала собрания не сводит с меня своих глаз-бусинок. Как Грант так долго продержался в Школе выживания? Но уходить мне сейчас нельзя. Если я собираюсь выяснить, кто дал Пайпер ту липовую записку, то мне нужно досидеть хотя бы до конца собрания.
– Именно поэтому, – продолжает мистер Дэвис, – оставшееся сегодня время мы посвятим тимбилдингу.
По классу проносится хор стонов.
Мистер Дэвис закрывает глаза, наверно, считает про себя до десяти, чтобы не убить одного из нас. Может, сейчас он и выглядит спокойным и собранным, но на тренировках по футболу он точно кричит – тренер все-таки. С прошлого года его команда находится в центре внимания: мистер Дэвис чудесным образом превратил ее из худшей команды Лиги в чемпионов района.
Грант, как и моя сестра, и большинство других учеников школы, боготворит землю, по которой ступает мистер Дэвис. И кажется, что эти чувства взаимны. В этом году мистер Дэвис выбрал Гранта капитаном юношеской команды.
И это прекрасно, ведь я – капитан команды девушек. Король и королева.
Хотя эта акколада[1] ничего не значит для моей семьи. На второй неделе учебы после каникул я сказала маме, что мне нужны деньги для участия в предсезонном турнире. Но на те же выходные у Пайпер был запланирован дебатный турнир, а родители могли позволить себе заплатить только за что-то одно.
Удивительно, но они выбрали турнир Пайпер.
Не имело никакого значения, что на моем турнире должен был присутствовать представитель колледжа «Маунт-Либерти». Или что я старше. Или что у Пайпер идеальные оценки и масса других внеклассных занятий, и один дебатный турнир на ее поступление никак не повлияет.
Мама сказала, что мне самой придется придумать, как заплатить за участие в турнире, и тема на этом закрыта.
«Тема на этом закрыта». Как бы я хотела, чтобы так оно и было, но я не смогла себя сдержать.
Мистер Дэвис открывает глаза, видно, как его грудь медленно подымается и опускается.
– Хорошо, слушайте меня все. Мы сейчас выходим на улицу.
– Правда? – спрашивает Ной, удобно развалившийся на стуле.
– Хоть вы все явно горите желанием отправиться в поход, – мистер Дэвис поднимает папку, лежащую у него на коленях, – для начала я должен быстро рассказать вам, как собирать рюкзак для трехдневного похода, – он встает и направляется к двери, жестом приглашая следовать за ним. – Идем к кладовке, где лежит спортивный инвентарь. Все возьмите список того, что нужно в походе.
В дверях он каждому вручает по листку бумаги. В коридоре пахнет пиццей, которую сегодня подавали в школьной столовой, и я вспоминаю, что пропустила обед. Дожидаюсь Гранта, беру его за руку, и мы идем за остальными. Проходим мимо тренерской, и что-то в моей груди сжимается при воспоминании о той ужасной ошибке, что мне никогда
