Падение Ворона - Данил Корецкий
— Выиграл! — радостно кричит подставной, и прячет в карман десять левов.
— Везёт же мужику! — восторгается второй подставной. — Третий выигрыш подряд! Давай я сыграю!
— Подожди, — осекает его «верховой». — Вот мужчина уже смотрит, смотрит, дай и ему счастья испытать…
Худой, сутулый, похожий на удочку турист, как загипнотизированный делает шаг вперед, но Ворон отодвигает его в сторону.
— Сейчас моя очередь!
— Да нет, мы уже сворачиваемся, извините. — «Верховой» толкает ногой «низового», тот быстро вставляет стаканчики один в другой, встает и собирается юркнуть в толпу, но Ворон хватает его за шиворот.
— Садись, играй, сука! — Подсечкой он сбил «нижнего» на колени.
Среди чужаков будто включается магнитное поле, притягивающее опилки к одному из полюсов. Они оттесняют посторонних и берут в кольцо Ворона и Корягу, прикрывающего шефу спину. Вожаки тиходонских не обращают на это никакого внимания. Только Шуруп с напарником, грозно матерясь, растолкали противников, а Молдаван помахал своим штырем перед их физиономиями. Те жмурились и отшатывались.
— Стоять тихо, а то кривыми уйдете! — предупредил он хриплым голосом, и прозвучало это очень убедительно. Херсонские притихли. Очевидно, команду лить кровь они не получали.
— А где сам Мадьяр? — с издевкой спрашивает Ворон. — Я же не могу с его «шестерками» играть! Мне по рангу не положено! Вы же меня знаете?
— Игра окончена, — повторяет «верховой». — И никого мы не знаем. Расходимся по-быстрому!
«Значит, не война, а просто проба», — понимает Ворон. Но дела это не меняет.
— На моей территории я решаю — кому с кем играть, и когда расходиться! Вынимай всё из карманов и ставь на кон! — приказывает он.
— Живо! — истерично кричит Молдаван и тычет штырем «верховому» под нос.
Тот нехотя достает деньги. Такую же процедуру проделали с «низовым», «подставными» и несколькими «быками», но у последних денег не было.
— Давай, крути! — приказал Ворон, отдавая пачку левов Коряге.
— А ответ?
— Ты много ответов выставлял? Твой правый глаз — мой ответ. Крути! А если на мульке поймаю — лапу к доске прибью!
Снова крутятся на скамейке стаканы, только в молчании — ведущий хмур, невесел и забыл свои шутки-прибаутки. Да и руки его потеряли ловкость, забыли ремесло, даже дрожать стали. Потому что когда твоя сила — это одно, а когда чужая — совсем другое. «Низовой» закончил рисовать путаные узоры, расставил «наперстки» в ряд и демонстративно убрал руки — дескать, честная игра сделана.
— Где шарик?
— Здесь! — Ворон наступает ногой на стаканчик, сминает его. Из-под сплющенного пластика выкатывается черный пенопластовый комок. Его легко сжать между пальцами, или зажать в ладони, да мало ли как исчезает знак игровой судьбы в умелых руках! Но сейчас это не канает…
— Угадал! — усмехается Ворон. — Может, еще?
— Денег нет, — хмуро говорит «верховой». — Да и вообще… Хватит спектакли устраивать…
— А мы без денег. На шмотки. Раздевайтесь догола!
— Что?! — взревел «верховой». — Да ты кого форшмачить вздумал?!
— Бац! — Зубы лязгнули, фраза оборвалась на полуслове, обмякшее тело не опрокинулось назад, а кулем повалилось вперед, как всегда при классическом нокауте. «Нижний» не успел встать — Ворон ударил коленом и тот, с залитым кровью лицом, упал на бок и замер в позе эмбриона.
— Наших бьют! — раздался отчаянный крик.
И началось: завертелась, закружилась бестолковая жестокая карусель бандитской драки, в которой трудно уследить — кто кого бьет и на чьей стороне перевес. Надо только не пропустить быстрый нож снизу, или бритву, наотмашь летящую к лицу. Ворон работал жестко — одного коленом в живот, другого локтем в челюсть, разворот, подсечка, крюк справа… Несколько «быков» навалились на Корягу — одного он бросил через бедро, второго поймал за руку и взял на излом — раздался хруст, тот дико закричал и упал ничком, прижимая к себе сломанную конечность. Но в прикрытии у херсонцев оказалось не меньше шести человек, и они перли, как опоенная шнапсом пехота на амбразуру дота. Сцепившись с одним, упал и катался по земле Шуруп, второму Молдаван деревянной рукояткой штыря разбил голову, но тут же и сам упал рядом.
На рынке поднялась паника. Кто-то убегал от греха подальше, кто-то присоединялся к широкому кольцу зевак, окруживших неожиданное толковище.
— Драка, драка! — кричали вокруг на нескольких языках. — Звоните в полицию!
— Бум! — Ворон поставил блок, однако не вполне удачно: удар потерял силу, но пришёлся в нос, кровь брызнула на куртку «Адидас», несколько капель попали на белоснежные кроссовки. Взревев, он нанёс противнику прямой правой, тот попятился и рухнул на спину. Но на его месте тут же возникли двое других. Ворон ушёл с линии атаки, успев боковым зрением заметить, как Корягу утыкают лицом в асфальт. Удары сыпались со всех сторон, Ворон едва успевал закрываться и бить в ответ. Но каша заваривалась все круче.
— Бзын-нн-нь! — зазвенело в голове, он еле устоял на ногах, в глазах потемнело, сейчас собьют с ног, тогда конец… Отмахнулся наудачу раз, другой, третий…
— Хрясь! — хрустнула под теряющим силу кулаком чья-то челюсть.
Но дело было плохо — слишком много противников. Сейчас бы не помешал «наган»… Но они не носили оружия без крайней необходимости. А крайней необходимости еще никогда не возникало…
Но вдруг что-то произошло: град ударов ослаб.
— Мочи гадов! — раздался знакомый голос.
Это Джузеппе. С ним Сява и Бурый. Они подоспели вовремя и переломили ход драки. Натиск херсонских ослаб, они спешно покидали поле боя.
Ворон протер глаза, осмотрелся. Молдаван сидел на земле, ошалело тряся головой. Шуруп поднял и спрятал за пазуху его штырь. Крови на нем, к счастью, не было. Трое чужаков лежали на земле и, постепенно приходя в себя, начинали шевелиться. «Верхового» двое тащили на себе, а его ноги бессильно волочились по земле, вздымая белую пыль. Еще несколько человек в порванной одежде, стараясь слиться с толпой, ковыляли к запасному выходу.
Подъехала белая «Лада» с синей надписью «Полиция»
