Убийства в Чумном дворе - Джон Диксон Карр
– Мастерс едет, – сказал я. – Тебе не кажется, что было бы лучше, если бы ты немного просветил нас?
Он с силой сжал челюсти.
– Нет. Ты мне дал обещание, так что изволь сдержать его. Пока я тебе ничего не скажу. Когда мы отправимся в это адское место, я заеду домой и покажу тебе кое-что, что многое объяснит. Но я не хочу, чтобы ты увидел это сейчас… Скажи-ка мне. Считается, что душа на низшем плане, злобная душа, всегда настороже и всегда коварна. Что этот конгломерат смертельного зла только и ждет возможности завладеть живым телом и заменить слабый разум своим собственным, подобно тому, как оно наполняет собой дом. То есть не кажется ли тебе, что этот сгусток мог завладеть?..
Он замолчал. Я все еще вижу, как он стоит в свете камина, со странной осуждающей улыбкой на лице, но со свирепым взглядом карих, с красноватым отблеском, глаз.
– Ты несешь чушь, – резко сказал я. – И ты запутался в своих фактах. Завладеть! Кем или чем именно?
– Мной, – тихо ответил Холлидей.
Я сказал, что ему нужен не ловец призраков, а специалист по нервным болезням. Потом я потащил его в бар, где он проглотил пару порций виски. Он присмирел – им даже овладело что-то вроде злобного веселья. Когда мы опять и опять возвращались к газетной статье, он снова казался прежним – этаким ленивым весельчаком.
И все же было облегчением увидеть Мастерса. Он стоял в комнате для посетителей: крупный и довольно дородный, с приветливым умным лицом, в пальто спокойных темных тонов и с котелком, прижатым к груди, как будто он наблюдал за церемонией поднятия государственного флага. Его седеющие волосы были тщательно зачесаны, чтобы прикрыть лысину, подбородок отяжелел, а лицо постарело с тех пор, как мы виделись в последний раз, но глаза оставались молодыми. В Мастерсе чувствовалась сила. Она проявлялась в его походке, в том, как он резко переводил взгляд с одного собеседника на другого. Однако на его лице не было той кислой мины, которая столь характерна для наших общественных защитников. Я видел, что Холлидей сразу же расслабился и почувствовал себя непринужденно в присутствии солидного, уверенного в себе человека.
– Так это вы, сэр, – с улыбкой сказал тот Холлидею после представления, – хотите завалить призрака? – Говорил он так, как будто его попросили установить радиоточку. – Мистер Блейк подтвердит, что мне это интересно. И всегда было интересно. Теперь об этом доме в Чумном дворе…
– Я вижу, вы все об этом знаете, – сказал Холлидей.
– Ну нет, – сказал Мастерс, склонив голову набок, – только кое-что. Дайте подумать. Дом перешел в собственность вашей семьи сто с лишним лет назад. Ваш дед жил там до семидесятых годов прошлого века, затем он совершенно неожиданно съехал и отказался возвращаться… И с тех пор это был белый слон или чемодан без ручки, то есть дом, который никто из ваших предков никогда не мог сдать в аренду или продать. Налоги, сэр, налоги! Ничего хорошего. – Настроение Мастерса, казалось, изменилось – плавно, но убедительно и необратимо. – А теперь, мистер Холлидей, за дело! Вам остается признать, что я в силах вам немного помочь. Так что думаю, вы не будете возражать, чтобы отплатить мне тем же. Строго неофициально, конечно. Да?
– Все зависит от обстоятельств. Но я думаю, что с моей стороны не будет возражений.
– Вот именно, вот именно. Как я понимаю, вы читали сегодняшнюю газету?
– А!.. – усмехнувшись, пробормотал Холлидей. – Возвращение Луи Плейджа, вы это имеете в виду?
Инспектор Мастерс вежливо улыбнулся в ответ и сказал, понизив голос:
– Ну а теперь не могли бы вы вспомнить кого-нибудь – возможно, кого-нибудь из ваших знакомых – любого реального человека из плоти и крови, кто мог бы быть заинтересован заполучить этот кинжал? Это мой вопрос как мужчины мужчине, мистер Холлидей. Вы поняли?
– Это идея, – признался Холлидей. Присев на край стола, он, казалось, что-то обдумывал. Затем вдохновенно и проникновенно посмотрел на Мастерса. – Прежде всего, я задам вам встречный вопрос, инспектор. Вам известен некто Роджер Дарворт?
Ни один мускул не дрогнул в лице Мастерса.
– Возможно, вы сами его знаете, мистер Холлидей?
– Да, но не так близко, как моя тетушка, леди Беннинг. Или как мисс Мэрион Латимер, моя невеста, или как ее брат, или как старина Физертон. Круг его знакомых. Лично я категорически настроен против Дарворта. Но что я могу сделать? С ними не поспоришь; они только мило тебе улыбаются и говорят, что ты не прав. – Он закурил сигарету и погасил спичку – сардоническое выражение исказило его лицо. – Я только хотел спросить, не знал ли, случайно, Скотленд-Ярд что-нибудь о нем? Или об этом его рыжеволосом парнишке?
Собеседники молча обменялись понимающими взглядами. После чего Мастерс осторожно ответил:
– У нас нет абсолютно ничего против мистера Дарворта. Вообще ничего. Я встречался с ним: очень любезный джентльмен. Очень дружелюбный, ничего показного. Ничего лишнего, если вы понимаете, что я имею в виду…
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – согласился Холлидей. – И правда, в наиболее экстатические моменты этот старый шарлатан кажется тетушке Энн «похожим на святого».
– Вот как, – кивнул Мастерс. – И все же скажите мне. Хм! Извините за неделикатные вопросы и все такое, но не кажется ли вам, что эти ваши леди слишком того… кхе-кхе?
– Легковерны? – по-своему истолковал Холлидей странные звуки, которые Мастерс извлек из темных глубин своей гортани. – Боже милостивый, нет! Совсем наоборот. Тетушка Энн – одна из тех старушенций, которые выглядят мягкими, а на самом деле – это кремень. А Мэрион… Ну, видите ли, Мэрион – это Мэрион.
– Именно так, – снова кивнув, согласился Мастерс.
Биг-Бен пробил полчаса, когда швейцар вызвал нам такси, и Холлидей велел ехать на Парк-лейн – ему надо было кое-что забрать из своей квартиры. Было холодно, и все еще шел дождь. Черные улицы сверкали раздробленными отблесками огней.
Вскоре мы остановились у одного из выросших среди респектабельного Парк-лейн новых многоквартирных домов из белого камня, с зеленой и никелевой отделкой (которые почему-то похожи на книжные шкафы в стиле модерн). Я вышел и принялся расхаживать взад-вперед под ярко освещенным навесом, в то время как Холлидей поспешил внутрь. Темный парк дышал дождем, и – не знаю, как это лучше выразить, – лица казались нереальными. Перед глазами стоял тот тошнотворный образ, который был описан в газете: худой плешивый мужчина, повернувшийся спиной, вглядывающийся в условную камеру смертников и медленно двигающий головой. Человек тот казался тем более ужасным, что служащий назвал его «джентльменом». Когда Холлидей похлопал меня сзади по плечу, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он сунул мне в руки плоский пакет,
