Неравная игра - Кит А. Пирсон
Однако сперва решаю оценить обстановку снаружи, дабы удостовериться, что не привлекла внимания, и выглядываю из-за угла.
Двое полицейских по-прежнему караулят стойло, а Уильям Хаксли поглощен разговором с тем самым болезненного вида стариком, которого уводили парамедики. Делаю парочку снимков — вдруг незнакомец как-то связан с происходящим.
Убедившись, что мое преступление осталось незамеченным, я возвращаюсь к проему. И тогда до меня доходит, что пролезть через дыру удастся, только опустившись коленями прямо на мокрую землю. Но нечего тратить время на всякую ерунду! Плюхаюсь на колени и просовываю голову в брешь.
За исключением основательно перепачканных коленок, все получилось как нельзя лучше.
Перегородка между стойлами не достигает потолка, и мне прекрасно слышны голоса, доносящиеся с предположительного места преступления.
Вдобавок в стенке виднеется дыра размером с кулак, через которую можно будет наблюдать за происходящим, а при разумной осторожности даже сделать фотографии.
Почти не дыша, я аккуратно протискиваюсь в проем и на четвереньках ползу по пустому стойлу. Приятным занятие точно не назовешь, однако холод, сырость и неудобство стоят охватившего меня упоения. Коллеги помоложе, из поколения «нулевых», в своих поисках в основном полагаются на социальные сети да Интернет, я же безоговорочно отдаю предпочтение настоящей расследовательской журналистике. Именно такую работу я и люблю и уже слишком стара, чтобы менять методы — пускай даже таковые порой и подразумевают мелкое нарушение закона.
Подбираюсь к дыре в стене и заставляю себя успокоиться. Чутье подсказывает мне, что здесь нечто сенсационное, и будет крайне досадно, если меня поймают именно сейчас.
В этот момент за перегородкой раздается женский голос:
— Брюс, я оставлю тебя?
— Разумеется.
Голос очень подходит суровой женщине-детективу, в то время как Брюс, надо полагать, эксперт-криминалист. Увы, похоже, порция отмеренной мне удачи иссякла, и подслушивать будет нечего. Придется подсматривать.
Я осторожно заглядываю в дыру.
Поначалу мои усилия вознаграждаются видом перевернутого ведра и ужасной вонью лошадиной мочи. На сенсацию пока не похоже. Я собираюсь сместиться на десяток сантиметров вправо, чтобы изменить угол обзора, как вдруг раздается кашель Брюса. Я чуть не обделываюсь от страха — он где-то у самой перегородки.
Замираю и обдумываю дальнейшие действия. Если Брюс стоит, то вряд ли засечет, как я подглядываю через дыру. Но если он по какой-то причине присел на корточки, то находится на одном уровне с моим наблюдательным пунктом и вполне может заметить мое алчное око.
Итак, пан или пропал: либо я в надежде на удачу заглядываю в щель, либо сижу и выжидаю, пока эксперт гарантированно не отдалится от перегородки. Второй вариант усугубляется тем обстоятельством, что в любой момент меня могут застукать. Если детективу вдруг вздумается тщательно обыскать конюшню, я пропала.
Время не на моей стороне.
Стараясь двигаться совершенно бесшумно, переползаю примерно на метр вправо, чтобы осмотреть заднюю часть стойла, и вновь припадаю к дыре.
Мне открывается зрелище, которое я предпочла бы немедленно позабыть — неподвижное тело женщины на полу. К счастью, лицо ее обращено в другую сторону, так что оно не будет преследовать меня в ночных кошмарах, но вот нож, торчащий из ее пропитанного кровью свитера, виден мне прекрасно.
Почти одновременно следуют две непроизвольные реакции моего организма. Во-первых, желудок делает сальто, угрожая выплеснуть мой ланч на пол конюшни. Во-вторых, я издаю звук — нечто среднее между вскриком и аханьем.
Первая реакция остается незамеченной. О второй, увы, этого сказать нельзя.
Меня накрывает тень. Затем снова раздается покашливание, вот только на этот раз прямо над головой.
Все еще не оправившись от потрясения, я смотрю вверх. И вижу над собой перекошенную физиономию эксперта-криминалиста.
— Парни! — зовет Брюс полицейских. — Живо сюда!
«Черт-черт-черт!»
Бросаюсь через стойло и ныряю в брешь, что проделала всего пару минут назад. Я всецело отдаю себе отчет, что мои шансы на успешное бегство ничтожны, но если меня схватят, шансы написать что-либо к вечернему сроку сдачи материала и вовсе будут нулевыми, в то время как растревоженный желудок служит прекрасным напоминанием, что сдавать-то мне есть что.
Вываливаюсь из дыры в стене и с максимально возможной скоростью продираюсь вдоль стены конюшни. Колючие кусты определенно пытаются оказать содействие моему задержанию и ожесточенно цепляются за куртку.
Наконец, я достигаю автостоянки и бегу вдоль ее края. Меня все еще не оставляет надежда, что мои маневры остались незамеченными. Ага, размечталась.
— Эй! Стоять!
Я даже и не заметила, что меня преследуют. Оказывается, двое полицейских буквально в пяти метрах позади. Игре конец.
Останавливаюсь и послушно вскидываю руки.
— Хорошо-хорошо, — задыхаясь, выдавливаю я.
Меня настигает первый страж порядка — тот самый парень, с которым я разговаривала по прибытии сюда.
— Опять вы! — рявкает он. — Я же велел вам уйти!
Природа не наградила меня множеством талантов, но из тех, что есть, — способность импровизировать на ходу.
— Я знаю, но мне нужно было проверить своего коня. В последние дни ему нездоровилось.
Полицейский оглядывает меня с ног до головы, и в этот момент к нам присоединяется второй, мужчина средних лет.
— Почему же тогда у вас такой вид, будто вы ползали по болоту, и зачем вы шпионили за моим коллегой?
Не дав мне ответить, на сцене появляется четвертое действующее лицо — злюка-детектив.
— Сержант сыскной полиции Баннер, — демонстрирует она удостоверение. — А вы кто такая?
Глядя на нее вблизи, я все равно что смотрюсь в зеркало. Сержант примерно моего возраста, и внешность у нее такая же очерствелая, явственно обязанная годам работы в женоненавистнической обстановке.
— Эмма Хоган.
— Итак, мисс Хоган, что вы здесь делаете?
Повторяю свою ложь.
— Она появилась как раз перед скорой помощью, сержант, — подтверждает молодой полицейский.
— И вы хотели проведать свою больную лошадь?
— Ну да.
Мы смотрим друг другу в глаза и мгновенно понимаем друг друга.
— Бросьте заливать, мисс Хоган. Если не хотите пропариться несколько часов в участке, выкладывайте, какого черта здесь делаете.
Если сержант Баннер, как и я, способна с ходу просечь ложь, цепляться за жалкую отговорку бессмысленно.
— Я — журналистка.
— Какой сюрприз! — фыркает женщина. — И кто слил вам информацию?
— Никто! Я была на похоронах друга в Элфорде и просто проезжала мимо. Увидела полицейские машины и решила выяснить, что происходит.
— Ничего здесь не происходит.
— Ничего? Я бы не назвала «ничем» труп женщины с ножом в груди!
— Несчастный случай, — пожимает детектив плечами. — Для прессы ничего интересного, так что валите отсюда подобру-поздорову, пока
