Детектив без убийства. Очень странные дела и не менее странные способы их раскрыть - Вадим Головин
– Влюбились?
– Наутро билет свой сдал. Остался из-за нее. В Москву предлагал поехать. Не согласилась. Как и все, богатого жениха искала.
– Прямо скажем, нехарактерное поведение для такого секс-гуру.
Максим вдруг совсем раскис.
– Ничего бы у нас не вышло. В моем бизнесе любви нет. Какая девушка станет борщи варить, пока я других глотать учу?
– И где теперь эта ученица, – спрашиваю, – до сих пор стажируется или уже устроилась?
– Понятия не имею. Одно время в подписчиках у меня болталась.
Клиент полез в телефон. По экрану понеслась лента: бесконечные аватарки с задницей вместо лица.
КУЛЬТ ЯГОДИЦ – КАК УТЕХА В ЭПОХУ ПОЛНЕЙШЕЙ ЖОПЫ.
Посреди фейковой жизни внезапно возникла фотография мамы с мальчиком. Возле искусственной новогодней елки они выглядели живыми и настоящими, как и все мы в старых семейных альбомах.
– Не зря училась. Видите, родила, – как-то не слишком уместно сострил Максим.
– И, кстати говоря, мальчика.
Ребенок позировал без улыбки и явно не был в восторге от натянутого против воли галстука. Озорные глаза выискивали пути отхода. Планировался побег. Так часто бывает, когда взрослые заставляют фотографироваться. Подпись к снимку гласила: «Приз тому, кто поможет мне сфоткать Мотю».
Социальная сеть дала мне подсказку.
С собой в Екатеринбург я взял только ручную кладь и старенький «Кэнон». Погода позволила мне занять наблюдательный пост возле подъезда Риты. В рейтинге самых тупых занятий наружное наблюдение должно лидировать: попробуйте целый день безотрывно смотреть на входную дверь. Хотя охранникам и вахтерам это запросто удается.
Вижу: вышли. Я – следом за ними, на ходу расчехляю камеру.
– Девушка, извините, это ваш мальчик?
– Мой.
– Я фотокорреспондент. Делаю снимки для журнала. Хотел спросить разрешения сфотографировать малыша.
– Попробуйте, если не убежит.
Матвей задумчиво мерил глубину лужи, и мне удалось поймать пару удачных кадров: выручили репортерские навыки. Девушка с интересом заглянула в дисплей.
– Попался все-таки, надо же. Он с фотографами не дружит.
– Потому что позировать заставляют у всяких дурацких елок.
– Точно.
Сую мамаше листок бумаги:
– Подпишите согласие на публикацию. Такие правила. За себя закорючку и от имени папы тоже.
Мне уже было известно, что в свидетельстве о рождении мальчика стоит прочерк в графе «отец». Любой секрет, который можно купить за деньги, сразу перестает быть таковым. Настоящие же тайны сыщику приходится раскрывать самому. Обычно я пробую разговорить человека. Вот и сейчас отца я приплел нарочно, чтобы вывести девушку из равновесия.
– Обойдемся моим автографом, – отрезала Рита, возвращая мне документ.
– А если отец мальчика в суд подаст?
– Поверьте мне, не подаст. Он умер.
– Соболезную. И давно?
– Еще до рождения сына.
– Значит, кольцо на пальце ввело меня в заблуждение.
Собеседница напряглась.
– Кстати, а что у вас за журнал?
– «Максим», – придумал я на ходу.
– Интересно… Какая же тема номера?
– Отцы и дети.
Я развернулся и медленным шагом направился к автобусной остановке. Это была чистейшая провокация.
– Стойте! Какие еще отцы? – крикнула она вслед.
– Обманутые, конечно.
– Сволочь! Напишешь – в суд на тебя подам!
– Судом нас не напугаешь. Вы подписали согласие на публикацию.
Рита внезапно загородила мне путь.
– Ты делаешь зло не мне – моему ребенку. Матвея воспитывает другой мужчина. Если смелый, иди разбирайся с ним.
– Вы правда наврали сыну, что родной папа умер?
– Больше ни слова. Потом еще напишете: «яжемать скрыла свою беременность».
Я вытащил из кармана письменное согласие – его обрывки вскоре пустились по ветру.
– Успокойтесь, статьи не будет. Я частный сыщик. Работаю на Максима.
– Вы оба мне омерзительны.
– Знаете, вы… Не оставили человеку шанса стать хорошим отцом.
– Сложно представить отцом насильника-педофила.
Рита пыталась сдержаться, но в итоге заплакала. Матвей пребывал на своей волне. Он подметал асфальт сухой веткой, словно хотел замести невидимые следы.
– Максим показался мне интересным парнем, – объяснила она, – но рожать от него я точно не собиралась. Сама была как ребенок в двадцать. После той лекции мы пошли погулять по городу. Он меня напоил и затащил в кровать.
– Тащат обычно силой.
– Мне было ужасно плохо. В таком состоянии я не могла показаться дома. Осталась у него на ночь. Потом всю неделю он как ни в чем не бывало гулял со мной.
– Значит, вы ему отомстили?
– Я не хочу его больше знать. Теперь у нас, видимо, будет суд.
– Не будет, если я ему не скажу.
– О чем?
– Что он папа Матвея. Пока это гипотеза.
Напоследок Рита мне рассказала, как застала сына перед иконой. Подражая своей богомольной бабушке, Матвей, как умел, крестился и что-то шептал под нос. Оказалось, заупокойную. Я слушал и представлял себе эту троицу. Максима, Матвея и, наверное, Святого духа. Последний – тот самый сон.
Мы постояли еще немного. Потом я прыгнул в такси и поехал сразу в аэропорт. Вслед мне махало ладошками чужое семейное счастье.
4. Мозгоправ
Супруги Кошкины встречали старость вдвоем. Детей им Бог не дал, но обеспечил просторной квартирой в подмосковных Химках. Жена все еще кем-то работала, муж был просто никем на пенсии. Жизнь, однако, не радовала. К тому же ее отравлял сосед по этажу – влиял на мозг пенсионеров малоизученным способом. Это все, что я знал к тому моменту, когда очутился у четы в гостиной.
– Проверь, гудит или нет, – приказала супругу Татьяна Кошкина.
Владимир – собственно, он и выдал мне из семейной казны сто тысяч – приложил ухо к стенке.
– Гудит.
– Что? – спрашиваю.
– Мозгоправ.
– Мозго… что?
Клиент отошел от стены на условно безопасное расстояние.
– Изобретение так зовется, для прочистки мозгов.
– Кем зовется?
– Соседом нашим Чеботарем. Как только домой приходим, он сразу врубает на всю катушку – и до утра.
– И каков принцип действия?
Ожидая каверзного вопроса, клиент протянул мне потрепанный лист А4 с печатным текстом.
Читаю вслух заголовок:
– Мозгоправ: регулятор нервной системы методом бинауральных биений и света.
– Читайте дальше, – потребовала хозяйка, – там самое важное.
Текст оказался не то научной, не то псевдонаучной белибердой, вероятно, взятой из интернета. Его неназванный автор довольно витиевато объяснял обывателю суть светозвукового воздействия на человеческий мозг через компьютерную программу. Снизу кто-то дописал ручкой: «Приятного прослушивания. Ваш Че».
– Лежало в почтовом ящике, – пояснил Кошкин. – Храним теперь как улику.
Я приблизился к стенке: ощущалась вибрация. Татьяна Кошкина наблюдала за мной из коридора.
– Там долго не стойте, – предупредила она.
– А что будет?
– Сами же только что инструкцию прочитали. Побочные действия: бессонница, диарея, рвота… Инсульт, – с упоением перечисляла она недуги.
– В инструкции
