От звезды и до воды - Людмила Мартова
– Владимир Николаевич…
– Да, Милана Сергеевна.
– Вы так здорово придумали с этим маленьким снеговиком. Сева сегодня целый день то и дело прошмыгивал к холодильнику, чтобы на него посмотреть. Мы его днями не могли из палаты выманить, ни в игровую, ни к телевизору, а тут только и сновал туда-сюда. Я дежурную смену предупредила, чтобы, не дай бог, не сломали и не выбросили. Слез не оберемся. Но чем-то ему этот снеговик важен. Лежал же тряпочкой, полностью утратив интерес к жизни. А тут весь день смеялся и коробку с детективным набором распотрошил. Вы все-таки немножко волшебник, Владимир Николаевич. Хотя для хорошего врача это, наверное, нормально.
Она засмущалась от неожиданного комплимента и умолкла.
– Спасибо на добром слове, – пришел к ней на помощь Радецкий. – До завтра, Милана Сергеевна. Хорошего вам вечера.
– И вам, Владимир Николаевич.
Попрощавшись, он выключил компьютер, прошел в комнату отдыха, убрал в шкаф халат, натянул пуховик, погасил свет и покинул больницу, находясь в весьма неплохом настроении. Рабочая неделя тянулась своим чередом, и, видимо, сомнения Шмаковой, чего бы они ни касались, были полностью развеяны, потому что Радецкого она больше не тревожила.
Впрочем, в четверг она позвонила, чтобы сообщить: кто-то из персонала выбросил из морозилки Севиного снеговика. Проснувшись утром, мальчик в очередной раз побежал к холодильнику, чтобы проверить своего «дружочка», но снеговика там не нашел. Ярко-красная шляпа и ленточка обнаружились в мусорном ведре в туалете для больных. Кто это сделал и зачем, узнать не удалось, потому что никто не признавался.
– Севка рыдает и отказывается от еды? – спросил Радецкий с досадой.
– Поплакал немножко, но сказал, что скоро выпадет нормальный снег, а вы обещали ему большого снеговика. Кроме того, тут стало известно, что его мама ночью благополучно родила девочку, так что он переключился на эту новость и плакать перестал.
– Вот и хорошо, – сказал Радецкий. – Я постараюсь к нему зайти.
В палату к мальчику он заглянул, правда, уже после работы, по дороге в спортзал. Препарат из пуповинной крови и плаценты, содержащий стволовые клетки, был изготовлен, совместимость проверена, и на пятницу назначена процедура трансфузии, для которой Севу необходимо было подключить к специальному аппарату, медленно вводящему препарат за несколько часов. Работающая система поддерживала нужную температуру, обеспечивала бесперебойное капельное поступление препарата в кровь, следила за состоянием мальчика, и все это было возможно благодаря недавно закупленному оборудованию, которое поставила фирма «Мед-Систем».
– Завтра будем тебя лечить лекарством, которое у нас появилось, благодаря твоей сестричке, – сказал он Севе, увлеченно копающемуся в наборе юного детектива. Расстройство из-за снеговика было, похоже, забыто.
– Ага. Мама ее фотографию прислала. Такая смешная, – деловито сообщил мальчик.
– Детективишь? – Радецкий кивнул на подаренную им коробку.
– Ага. Владимир Николаевич. Я тут одно преступление распутываю. Ночью по коридору ходит злоумышленник, который не хочет, чтобы его увидели. Это он моего снеговика выкинул, чтобы я к морозильнику не бегал и не мешал.
– Чему не мешал? – рассеянно уточнил Радецкий, которому, по-хорошему, уже нужно было выезжать.
– Делать его черные дела. Я его прошлой ночью застукал, он еле-еле спрятаться успел, вот и решил от меня избавиться, чтобы я из палаты не ногой.
Ясно. Ребенок заигрался в детектива, как и велел главный врач. Что ж, надо подыгрывать.
– Ладно, Севка, закончишь свое расследование – доложишь результаты, – сказал Радецкий, вставая со стула. – Сестренка у тебя красавица, мама молодец, и завтра все будет хорошо. Слышишь?
Он ушел, совершенно не переживая из-за предстоящей процедуры. Не было в ней ничего сложного или необычного. С препаратом лишь нужно обращаться аккуратно, потому что было его мало, и больше раздобыть негде.
Гром среди ясного неба раздался в пятницу в районе четырех часов дня. Радецкий находился на конференции по летальности, поэтому ответить на звонок не мог. Поставленный в беззвучный режим телефон в кармане халата вибрировал снова и снова, словно у него была падучая. Такой припадок означал только одно – случилось что-то серьезное. Радецкий вытащил телефон из кармана. Шмакова.
– Срочно? – тихо спросил он в трубку, глядя на сидящего напротив заведующего гематологией, тоже участвующего в конференции.
Шмакова задыхалась от слез.
– Владимир Николаевич, у нас катастрофа. Я не знаю, что делать. Аппарат для трансфузии отключился.
С точки зрения Радецкого, это не было поводом так рыдать.
– Перезагрузите.
– Пробовали. Там батарея разряжена в ноль.
– Перейдите на второй.
– Он тоже не включается. Обе батареи вышли из строя. Мы не сразу спохватились. Уже двадцать минут простоя. Если срочно не запустим, процедуру придется прервать и препарат пропадет. А другого же нет! Отец Васильева кричит, что он нас засудит. Они специально второго ребенка рожали ради стволовых клеток родственного донора, а тут такое!
– Милана Сергеевна, успокойтесь. Я уже иду.
Радецкий встал и пошел к выходу, краем глаза отметив, что заведующий отделением и непосредственный начальник Шмаковой идет за ним. Это хорошо, сообразил, что происходящее его тоже касается. По дороге в соседний корпус Владимир Николаевич позвонил жене. Аппараты поставляла ее фирма.
Гарантийный срок закончился три месяца назад, и больница объявила тендер на постгарантийное обслуживание, в котором «Мед-Систем» не смог участвовать из-за конфликта интересов. Других желающих выполнять работы по сложному техническому регламенту за небольшие деньги не нашлось, и в результате конкурс был признан не состоявшимся. Его нужно было объявлять заново, но пока руки не доходили. И вот вам, пожалуйста! У обоих аппаратов разом вышли из строя аккумуляторные батареи, и, разумеется, в самый неподходящий момент. Влада, выслушав мужа, решение приняла быстро.
– У меня на складе есть еще один такой аппарат, – сказала она. – Сейчас ребята достанут аккумулятор и привезут. В течение часа устроит?
– Надо бы быстрее, – сказал Радецкий сквозь зубы. Никакой суд его не пугал, а вот Севу было жаль. Нельзя, чтобы из-за неработающего аккумулятора накрылся реальный шанс на спасение его жизни. Никак нельзя! – Надо бы успеть за полчаса, максимум минут сорок, Владушка.
Он редко называл жену ласкательными именами, поскольку они совсем ей не шли. Она была деловая и серьезная, и Радецкий звал ее Владой, переходя на «телячьи нежности» крайне редко.
– Я постараюсь, – ответила она и отключилась. Пошла выполнять поставленную перед ней задачу.
Новый главный инженер, взятый Владиславой Громовой на работу после не самых приятных приключений со старым, появился в больнице спустя тридцать две
