Кровавый апельсин - Гарриет Тайс
Я отворачиваюсь еще дальше от него, пытаясь подавить чувство вины, взгляд от окна не отрываю. Мы едем мимо станции Энджел, мимо ресторанов Аппер-стрит, которые хорошо начинаются и плохо заканчиваются в пабе «Уэзерспун» в Хайбери-корнер. Корзинки с цветами на Холлоуэй-роад, студенческие забегаловки над индийскими ресторанами и ряды прикольных магазинов, торгующих латексной одеждой, которая, скорее всего, нравится Патрику.
– В суде все закончилось удачно? – спрашивает Карл, прерывая молчание.
Дом уже рядом, мы поднимаемся по склону холма. Я огорошена его тоном, куда более дружелюбным, чем прежде. Может, он злиться перестал?
– В суде?
– Ну, процесс, ограбление, ты им на этой неделе занималась.
– Я посредине его прервала… – Собственные слова доносятся будто издалека, из-под толщи воды, в которой плывет моя тяжелая голова.
– Так ты свободна на следующей неделе? Будь умницей, удели время Тилли!
Все, погружение закончилось. Выдернутая на поверхность воды, я отплевываюсь и пытаюсь отдышаться. Карл до сих пор злится.
– Пытаешься поставить мне это на вид?
– В последнее время ты очень занята.
– Ты же знаешь, как это важно для меня. Для нас. Пожалуйста, давай без наездов!
– Какие наезды, Элисон? Я попросил быть умницей, и только.
На вершине холма транспортный поток замедляется, потом сворачивает к Арчуэю. Дом. Место, где живет сердце. Я опускаю руку в карман проверить, на месте ли телефон, но удерживаюсь от желания посмотреть, не написал ли Патрик. Я выбираюсь из машины и, старательно растянув губы в улыбке, поворачиваюсь к Матильде. Она берет меня за руку, и мы заходим в дом.
Я моюсь под душем, оттирая следы Патрика. Я стараюсь не думать о том, как настойчив он был, как прижимал мою голову к столу, как под его весом жесткие края столешницы впивались мне в тело. Я ем сэндвич с беконом, который Карл оставил мне на разделочном столе, и прислушиваюсь к шуму, который доносится из сада. Там играет Матильда, пинает листья, носится вокруг лужайки – туда-сюда: «Вперед, папа!» Она как маятник, раскачивающийся между этой реальностью и другой, от которой я до сих пор не получила весточки. А ведь я строго-настрого запретила себе проверять эсэмэски. Я открываю папку с материалами об убийстве, потом закрываю. Почти непреодолим соблазн затеряться в записках по делу, между заявлением и фабулой спрятаться от реальности своей жизни, которую я пускаю под откос, мучая Тилли и Карла. Но, если начну работать сейчас, будет еще хуже, я знаю. Лучше потом.
На ланч приглашены гости, Карл готовит самое лучшее для своих университетских друзей. В духовке шипит баранья нога, сильно пахнет розмарином. Кухня блистает чистотой, что твоя рамка, в которую вот-вот вставят фотографию. Карл уже накрыл на стол: туго свернутые салфетки лежат на мелких тарелках, втиснутых между ножами и вилками. Со стоящей в углу доски стерли расписание рабочей недели – плавание, шопинг, собрания группы Карла. Сейчас аккуратным Матильдиным почерком там написано: «Люблю выходные!» – и нарисованы два держащихся за руки человечка, большой и маленький.
Все лишнее убрано, дверцы буфета закрыты. Я поправляю белые лилии, которые Карл поставил в вазу, но на стол падают комочки желтой пыльцы. Я вытираю их рукавом и поспешно ретируюсь.
Я выхожу к Матильде в сад, восторгаюсь паутиной на черносмородиновом кусте и веточками на падубе – это наверняка гнездо.
– Мам, это же гнездо? Может, там живет малиновка?
– Может.
– Нужно принести сюда еды. Чтобы птичка деток кормила.
– Хорошо, милая. Купим ей арахисовых орешков.
– Только не арахис! Нам в школе рассказывали, что орешки застревают и птички превращаются в шарики жира.
– Фи, какая гадость! Тогда чем их кормить?
– Не знаю. Семечками? Червяками?
– Папу спросим, ладно, солнышко? Может, он знает. Или в Интернете посмотрим.
Карл зовет нас в дом. Гости приехали, он вынимает баранью ногу из духовки. Восхитившись ею, я открываю холодильник, чтобы взять напитки, – мы легко вживаемся в роли, которые исполняем при каждом приходе Дейва и Луизы. Совместные ланчи по выходным у нас начались еще до рождения детей. В дни, когда темнеет рано, мы сидим за столом, набив животы стряпней Карла, и глушим бутылку за бутылкой. Я наливаю сока для Флоры, дочери Дейва и Луизы, затем откупориваю вино.
– Дейв за рулем, а вот я выпью. – Луиза тянется к бокалу, который я только что наполнила.
– Элисон, а ты будешь пить? – спрашивает Карл.
Он накрыл мясо фольгой и сыплет в блюдо чипсы.
– Да, а что? Сегодня же суббота.
– Я думал, после вчерашнего… – До конца договаривать ему незачем.
– Что «после вчерашнего»?
– Что тебе хватит. Ладно, это просто мысли вслух. Не бери в голову.
– А я и не беру. – Я наливаю себе больше, чем хотела. Совиньон блан льется через край.
Заинтригованная, Луиза поворачивает голову набок:
– А что было вчера?
Я вглядываюсь в ее лицо, надеясь, что резкий тон мне померещился.
– Ничего особенного. Вчера была пятница.
– Мама так устала, что уснула в кресле прямо у себя в конторе! Утром нам с папой пришлось за ней ехать. Папа сказал, за ней нужно приглядывать, – вмешивается Матильда.
Я закрываю лицо руками и тру глаза.
– Мама заснула на работе? Значит, она очень сильно устала. Может, вы с Флорой чипсы попробуете? Она наверняка проголодалась. – Луиза вручает Матильде блюдо с чипсами и ведет девочек к двери.
Да, я просто устала. Смертельно устала.
– Так тебе наконец дали убийство? Вот так новость! Ты, наверное, чем-то очень угодила сотруднику судебной канцелярии, раз получила такое дело, – усмехается Дейв.
– Она это упорным трудом заработала и наверняка заслужила. – Луиза обжигает мужа взглядом и поднимает бокал, салютуя мне.
– А что за убийство? Кровь-увечья-расчлененка? Давай поделись с нами пикантными подробностям.
– Дейв, не при детях же… – шипит Луиза.
– Если честно, с материалами я еще толком не ознакомилась. О чем бы там ни шла речь, собираюсь приступить завтра и разобраться. – Я поднимаю бокал, салютуя Луизе, и пью до дна.
– Я думал, мы завтра уедем из города, – удрученно говорит Карл. – Тилли, я же говорил, что мы все вместе куда-нибудь съездим?
– Я хочу в тот замок с лабиринтом! Папочка, ты обещал, что мы вместе съездим! – Матильда выпячивает нижнюю губу: обещанная поездка уплывает из-под носа.
– Сперва надо было у меня спросить… – бормочу я. Поработать можно, когда мы домой приедем, после того как дочка заснет. Замок – это здорово! Тилли будет бегать по лабиринту, я – за ней. Потом мы потеряемся, станем звать на помощь и смеяться-смеяться-смеяться… – Доченька, мы конечно же поедем в замок!
Чем больше мы прикидываемся счастливой семьей, тем убедительнее
