«Совок» - Вадим Агарев

- Марина, ты протри бойцу лицо, а то еще запаникует, что ослеп и рваться начнет! – мужской голос был тоже болезненно громкий, сговорились что ли?

- Хорошо, Николай Филиппович! Ой, да он головой крутит! – еще громче обеспокоилась невидимая мне женщина, разрезая мой мозг своим воплем.

- Не ори, – просипел я, с трудом разлепив губы, которые мне тоже склеила какая-то сволочь, – Где тут у вас туалет? – я осторожно начал сучить ногами.

- И впрямь очнулся! Честно говоря, удивлен! Я и не надеялся, уж слишком крепко по нему прошлись. Вы не шевелитесь, молодой человек, не надо!

А мужик-то молодец, он все сообразил и говорил вполголоса. Уже хорошо.

- Какой тебе туалет?! Теперь твой туалет под твоей кроватью. Сейчас, подожди! – сначала что-то загромыхало внизу, а потом чьи-то загребущие руки по-хозяйски зашарились у меня в паху. Впервые в жизни со мной такое. Раньше я всегда писал самостоятельно и уж точно, без женской помощи.

- Эй, ты чего делаешь! – заволновался я, пытаясь перехватить ее руки.

Сослаться на то, что я женатый человек, я не успел, струя безудержно и с жестяным грохотом уже била во что-то холодное. В то, что мне пристроили к промежности.

- Экий ты, парень, зассанец, неделю, что ли копил? – весело, с циничной бесстыдностью медработника хохотнул все тот же задорный голос еще невидимой мною незнакомки, но теперь уже не совсем мне чужой.

- Дольше. Я знал, что мы с тобой встретимся, – беспомощность всегда меня злила.

О как! Огрызаюсь, следовательно, мыслю. Значит живу. Но как?! Стена же! И скорость!! Пусть закрылки, но все равно около сотни на приборе было, я же видел!

- Вы, юноша, большой молодец! Шутить в таком состоянии, это немалого стоит! Очень хороший признак! Значит, все не так плохо! Теперь я верю, что и рентген подтвердит мой оптимизм, – невидимый мужик, назвавший меня юношей, вполголоса радовался за меня где-то тут совсем рядом.

А, может, он радовался не столько за меня, сколько за статистику своего отделения? У них, у медиков, как я точно знаю, тоже своя палочная система.

По моему лицу завозили чем-то мокрым и пахнущим лекарством. Я опять выпростал руки из-под одеяла. Хотелось самому протереть свое лицо.

- Не дергайся, сейчас я тебя умою и ты хотя бы глаза откроешь, – все тот же женский голос снисходительно, но уже без насмешки обнадежил меня.

- Ты после горшка руки-то помыла? – всерьез забеспокоился я.

Ответом мне прозвучал сдвоенный хохот мужика и молодухи. Почему-то я чувствовал, что женщина, недавно теребившая мои гениталии, преклонных годов еще не достигла. А глаза, что ж, глаза, это хорошо, ладно, пусть умывает.

- Помыла, помыла! Вот ведь, какой привередливый больной нам достался! – притворно запричитала девица, чье привлекательное лицо я уже достаточно хорошо рассмотрел через узкие щелки своих подбитых, но зрячих глаз.

Я видел, как медсестрица выбросила в кювету очередной влажный тампон, испачканный засохшей кровью с моего лица. Их там валялось уже не менее десятка. Девушка знала свое дело и рука у нее была легкая. Ощущение засохшей краски на моей физиономии постепенно уходило.

- Молодой человек, не беспокойтесь, вы в медучреждении и все санитарные нормы здесь соблюдаются. Вы лучше скажите, как вы себя чувствуете? – слева, на стул уселся мужик в очках и в белом халате, лет сорока на вид.

- Очень хреново я себя чувствую, – не стал я геройствовать и лукавить, – Голова сильно болит и дышать больно. Как там мои ребра? Целы?

- Это нормально. Не хорошо, но нормально. В вашем состоянии, разумеется, нормально, – уточнил очкарик, – Уж очень серьезные у вас травмы. И ребра у вас, молодой человек, к сожалению не целы, два ребра у вас сломаны.

- Пить хочешь? – рядом опять появилась милое фигуристое существо в белом, которое даже в этом моем состоянии очень хотелось потрогать.

И я внезапно понял, что больше всего на свете я сейчас хочу пить. Хочу воды. Холодной и много! Во рту сразу появилось невыносимое ощущение сухого картона и наждачной бумаги. Никогда прежде мне так не хотелось пить.

- Пей! – какой-то белый сосуд типа заварочного чайника уткнулся мне в зубы.

Я выпил все и попросил еще. Марина не стала вредничать и снова чайник перелился мне в рот. Во рту появился привкус крови. Это от разбитых губ, наверное. Я обследовал языком зубы, все они были на месте. Это напрягло. Так не должно было быть. Верхней шестерки слева не должно там быть. И мост справа отсутствует. Вместо моста были обычные зубы. Я в дурке?

- Марина, готовь молодого человека на рентген, – доктор опять появился в поле моего зрения. – Голова и грудная клетка. Ребра, грудина, позвоночник.

Он издевается, что ли? По сравнению со мной он пацан, потому что лет на десять меня моложе. Чего он глумится-то? Это нехорошо, если я в дурке.

- Доктор, а с какого это перепугу я для вас молодой человек? – начал я бычиться, еще не понимая в чем подвох, но, уже не желая быть объектом чьих-то шуток. Врач подошел и, нависая надо мной, с легкой тревогой всмотрелся мне в глаза. И медсестра придвинулась, и тоже с любопытством уставилась. А вот теперь их изучающие взгляды меня расстроили всерьез.

- Что-то не так, голубчик? Что вас беспокоит? – было незаметно, что он издевается, он, скорее, озадачился моими словами.

- Зеркало мне дайте! – не стал я обострять и без того непонятную ситуацию.

В конце концов, из всех присутствующих, это у меня голова не в порядке.

-