Рита Тальвердиева - Найти меломана!
– Ой, господи, что сейчас будет-то…
* * *– Бабы Таси нет… – понурив голову, прошелестела Леся.
Он побледнел, хотя беду почувствовал чуть раньше, когда не нашел на прежнем месте родного дома.
– Когда? – Из-за колючего кома, вставшего вдруг костью в горле, вопрос вышел хрипом – едва слышно. Он повторил.
Леся пожала плечами.
– Недели уж две или чуть больше. На рынке дядь Пашу встретили – он и сказал. Они с теть Олей и похоронили.
Он молчал. Глаза, всегда лучистые и пронзительно синие, вобрав в себя боль утраты, потемнели. В уже потяжелевшем взгляде зримо плескались невысказанные вопросы.
Леся накрыла рукой его сцепленные в замок пальцы и стала рассказывать.
– Баб Тася хотела сделать тебе сюрприз… – Леся запнулась. – Обрадовать, то есть.
– Обрадовала… – хрипло выдохнул он.
– Она и вправду радовалась, – встрепенулась ожившими воспоминаниями Леся. – Люди Сухова все ходили здесь, уговаривали, кущи райские сулили…
– Насулили, – Саша, не переставая, “играл” сцепленными пальцами.
Леся смешалась. Но поняла, что лучше сказать все сейчас.
– Посулили две квартиры для вас – на одной площадке. Баб Тася уже прикидывала, как будет внуков нянчить и при этом молодым не мешать. Прихвостни Сухова даже возили ее на Кольцова – к той самой многоэтажке – там сейчас дядь Паша с семьей живет. Им вот дали – не обманули…
– Старую женщину грех было не кинуть – с горечью процедил он. – Знали, что заступится некому, – в бессильной ярости бедняга заскрежетал зубами.
Леся стала пунцовой и одернула руку. А Саша упрямо уставился вниз, словно пытаясь взглядом выжечь пол.
Рассказывать оказалось гораздо тяжелее, чем она предполагала.
– Когда мы узнали – было поздно, – пролепетала она. – Бабушку хватил удар – даже адреса твоего не узнать.
– Захотели б – узнали. – Он расцепил, наконец, руки и резко встал, прошелся до окна и застыл, наблюдая, как просыпается то самое чудовище, поглотившее вмиг его счастье, дом и бабулю. Леся подошла к другому окну. В распахнутые ворота под аккомпанемент суетливой охраны въезжала бежевая Ауди.
– Это машина Сухова. Он нынче в мэры идет…
Гулким выстрелом хлопнула дверь. Обернувшись, Леся увидела, что комната пуста. А с крыльца уже сбегал Саша.
– Сашка! Вернись…
Но Саша ничего не слышал. В ушах часто-часто стучал молот и сердце билось в грудной клетке как ополоумевшее.
* * *В отделении милиции, куда уже в следующие 30 минут определили новоиспеченного дембеля, ему живенько обрисовали ближайшую перспективу: нанесение телесных повреждений и проникновение на частную территорию – могло потянуть от года до трех. Но – не потянуло. К счастью, там работал бывший Лесин одноклассник – опер Василий Кравец. Леська успела рассказать всю предысторию. Кравец вник. Благодаря ему дело не завели. Пострадавший – водитель Сухова – заявление писать не стал.
– Ничего страшного, бывает, – потирая челюсть, пробормотал он, выходя из кабинета следователя.
– Бога благодарите, – не принял Лесиной благодарности Кравец. – Повезло вашему Рембо, что ни Сухова, ни его волкодавов на территории не оказалось.
– Волкодавов? – вытаращила глаза Леся.
– Телохранителей, то есть. Иначе на Сашке вашем живого места не оставили бы. И – остались бы при своих. Работа у них такая… А охрана, что торчит там круглые сутки – это так – мальчики при галстуках: антураж для отдыхающих, – махнул рукой Кравец.
– Ничего себе мальчики! – не выдержала Леся – Я все видела! – Как они вчетвером на Сашку…
– А ты что хотела? – Взревел вдруг Кравец и, словно опомнившись, резко выдохнул:
– Ладно, не заводи меня. Забирай своего Рембо и дуйте отсюда пока не передумал…
Уж на кого-кого, но на Рембо Сашка в тот момент тянул с явной натяжкой. Ничего героического свежие ссадины и синяки не внушают: рассеченная бровь багровой вспученной лавой полностью затопила левый глаз, а лицо с подсыхающей корочкой крови, будто вывалили в грязи. Впрочем, почему – будто? Она видела, как четверо из охраны пансионата метелили Сашку минут пять, пока не подъехал милицейский УАЗик…
Возвращаться в дом к Лесе Саша отказался категорически. Отмываться и приводить себя в божеский вид ему пришлось в ближайшем общественном туалете. По счастью, это заведение выкупили частники, и ему за отдельную плату предоставили на выбор не только щетки, шампуни и полотенца, но и телесного цвета пластыри. И даже – ручной фен. Когда, спустя время, он вышел к Лесе, то выглядел вполне сносно.
Предугадывая его желание, Леся протянула мобилу:
– Я набрала их домашний… Если хочешь…
– Хочу, – понял он ее с полуслова и втопил нужную кнопку. – Только бы были дома, – с волнением стал считать он протяжные гудки.
– Оля? Это я – Саша… – его голос рассыпался осколками полутонов.
– Сашенька!.. Вернулся?.. – За сдержанным всхлипом последовал бессмысленный вопрос. – Ты где остановился?
– Еще не знаю… Пока, – голос дрогнул, – звоню из Семигорска.
– Иди к нам. Прямо сейчас. Адрес новый запиши…
– Я знаю, мне Леся сказала… Сейчас буду.
Через минуту Саша поймал такси. Усадив Лесю на заднее сидение, он сел рядом с шофером.
– Лесь, будь другом, – развернулся к ней Саша, – как подъедем к тебе – вынеси мою сумку, она совсем не тяжелая… А я – прямиком на Кольцова, ага?
Леся сосредоточено кивнула. Слишком сосредоточено. Взгляд Саши чиркнул вопросом.
– У меня есть план, – невпопад рубанула она и, заметив его недоумение, замялась, – ты не думай, я… мы… Короче! Приезжай к нам, поговорим, – она умоляюще заглянула в его глаза.
Он с улыбкой потрепал ее по руке.
– Я серьезно… – С обидой протянула она. И, дернувшись к нему, вдруг быстро зашептала прямо в ухо:
– У Сухова сегодня в 17:00 открытая встреча с избирателями – во Дворце культуры. Нам в почтовый ящик кинули приглашение. Там наказы будут собирать…
– Что? – не сразу врубился он.
– Ну, пожелания от жителей. Там и пресса будет. Ты, главное, пойми – упускать шанс нельзя. Может, все еще образуется? – с надеждой поймала его взгляд Леся.
– Ничего уже не образуется, – жестко оборвал ее он. И, смягчившись, добавил, – что толку от прессы – она же купленная…
– Ты ж ничего не знаешь, – всплеснула руками Леся и задела его по носу. – Ой, извини! Но ты же не сечешь. Помимо его газетки, говорят, будут телевизионщики из “Блица”!
– Кривошеевские прихвостни? А он тут с какого припека?! Пятилетку свою он у нас давно уже оттрубил…
– Кривошеев поддерживает Синкина, который из варягов…
– Ничего не понял, – помотал стриженной головой он.
– Саша! – Уже решительно оборвала его Леся. – В полпятого я жду тебя у Дворца Культуры. – И строго, как когда то в детстве – на правах старшей – отрезала:
– В любом случае, это так оставлять нельзя!
– Не-е-ль-зя-я… – угрожающим эхом процедил он.
И смотри, не опаздывай, – шутя пригрозила Леся, когда таксист лихо свернул с дороги прямо к ее калитке.
Глава III. Саша
В начале пятого он подошел к Дворцу культуры, но не с центрального входа, где его собиралась встретить Леся, а со служебного, который выходил в уютный, проходной дворик. Имелся тут и запасной выход с пожарной лестницей, примыкающей к левому цоколю. ДК он знал как свои пять пальцев, особенно – “закулисье”. Еще со времен учебы в музыкалке. Тогда его коронные фортепианные номера – пьесы Гайдна, Шопена и Моцарта, а позже – Рахманинова и Скрябина – включали во все общегородские праздники. Довольно часто его выход предворял камерный хор ДК.
Совсем не ко времени он вдруг вспомнил, как его, 12-летнего мальчишку, покоробила обычная у артистов практика: и мужчины, и женщины переодевались в одной служебной комнатке. Шкафчиков не было и в помине. Одежду раскладывали на стульях. Там же находился и его стул.
После 10-минутного выступления он не спешил в раздевалку – изучал ходы за сценой, поначалу путаясь меж рядами декораций и тяжелыми фалдами двойного занавеса. Но не все тетки-хористки успевали за это время переодеться. Вероятно, из-за длинного ряда глупых крючочков со спины – на их концертных платьях (вроде “молнии” нельзя было поставить!). Однажды, лет эдак в 14 он невольно загляделся на одну из солисток с потрясающим изгибом стройной спины. После этого он уже не задерживался в закулисье, а спешил полюбоваться на это диво. Огорчало одно – ее платье всегда застегивал молодящийся 50-летний тенор. Удивительно, но лица этой дивы он так и не вспомнил.
Хорошо, что он раздумал подходить к Лесе, – перескочил Саша в день нынешний. – Нельзя ее подставлять, мало ли как все повернется. Четкого плана у него не было. Он шел сюда на автопилоте. Как и во время нередких сбоев в сборных концертах, всецело полагаясь на свою способность к импровизации и экспромту. Особенно, когда известна исходная тема – от печки и плясать легче.
