Светлана Алешина - Мимо кассы
— Алло, Татьяна, как там у тебя? — поинтересовалась она. — Ты с Валентиной разговаривала насчет монет?
— Да, но она ничего не знает, — ответила Татьяна. — По крайней мере, она мне так сказала. Мы уж подумали, может, это Володя оставил — ну, парень, с которым она встречается. Но он заявил, что ничего не оставлял. Он только-только ушел от нас.
— А что это за парень — Володя?
— Парень как парень, — не задумываясь, ответила Татьяна. — Ничего такого… Хотя, знаешь, — чуть помедлив, добавила она, — он вполне мог попасть в какую-нибудь историю.
— Я бы хотела с ним встретиться, ты не возражаешь? Где его можно найти?
— Телефона у них нет, но я могу дать тебе адрес. Сейчас, подожди…
Через некоторое время Татьяна вернулась к телефону и прочла сестре адрес.
Выяснив, когда можно реально застать дома пресловутого Володю, Лариса поинтересовалась самочувствием сестры. Татьяна посетовала на головную боль и гипертонию. А потом пустилась в рассказы о том, что и как у нее болело на прошлой неделе.
Лариса уже пожалела, что затронула эту тему. Она общалась с сестрой не очень часто и успела забыть, что говорить о своих болячках было излюбленной ее темой. Кое-как прервав излияния Татьяны по поводу ее недугов, Лариса отключила связь и тут же начала собираться.
Володя жил в районе вокзала, в стандартной панельной пятиэтажке с тихим, уютным двориком. Отыскав нужный подъезд, Котова поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру с номером 31.
Дверь ей открыла полноватая черноволосая женщина лет пятидесяти. Она в халате напоминала матрешку: была такой же круглой, причем ее фигура сужалась кверху. Узел волос на голове являлся как бы логическим завершением всей фигуры.
— Здравствуйте, Володя дома? — спросила Лариса.
— Нет, он сегодня еще не приходил, — ответила певучим голосом женщина.
— Меня зовут Лариса Викторовна, — представилась Котова. — Я тетка Валентины Зотовой, подруги вашего, как я понимаю, сына. Могу я с вами поговорить?
— Да, проходите, — пригласила хозяйка, отступив на несколько шагов. — Неужели что-нибудь случилось?
— Дело в том, что я вчера заехала к сестре, — начала с ходу Лариса. — И она мне рассказала, что их обокрали…
В течение последующих минут пятнадцати она полностью изложила матери Володи, Надежде Павловне, всю историю. Ее рассказ несколько раз прерывался звонками в дверь, и Надежда Павловна выходила из комнаты в прихожую, оставляя гостью одну. И каждый раз звонившие оказывались знакомыми Володи, которые интересовались, дома ли тот в данную минуту. Это Лариса прекрасно слышала, сидя на мягком диване в гостиной.
— Вот ведь замучили совсем! — посетовала Надежда Павловна. — Так что вас интересует? Я не думаю, что Володя здесь хоть как-то при чем. Шалопай он, конечно, но не думаю, что он имеет к монетам отношение. Это уж было бы совсем из ряда вон…
— Скажите, а Володя… Или, может быть, кто-то из его друзей не интересуется старинными монетами? — спросила Лариса.
— Володя никогда не интересовался, — твердо ответила Надежда Павловна. — А насчет друзей — так кто же их знает? Я ничего сказать не могу. Хотя, подождите…
Она задумалась.
— Был один, Кирилл, — ответила она. — Они еще вместе в школе учились. Вот он, кажется, коллекционировал монеты. Но он что-то давно у нас не появляется. Еще с прошлого года, наверное…
— А как найти этого Кирилла? — прямо спросила Лариса.
— Где он живет — я точно не знаю. У Володи надо спросить.
— Ладно, Надежда Павловна, я, пожалуй, пойду, — сказала Котова, поднимаясь с дивана. — Вы поймите меня правильно, мы с Татьяной очень волнуемся за Валентину. Ведь прятать старинные монеты в банку из-под кофе без видимой причины вряд ли кто станет. Вот мы и переживаем, не попала ли она в какую неприятную историю. Может быть, что-то скрывает?
Надежда Павловна понимающе кивала, но никакой мало-мальски ценной информации, проливавшей свет на эту историю, сообщить не могла. Лариса поняла, что большего она ей уже не скажет при всем желании, и попрощалась.
Она вышла на лестничную площадку и зашагала вниз по ступенькам. И увидела, что в конце лестничного пролета, между вторым и третьим этажом, у окна стоят и курят два парня, как принято говорить, кавказской национальности.
Обоим было лет по двадцать пять. Коротко стриженные и одетые в неуклюжие, будто великоватые кожаные куртки, они мало чем отличались от других молодых людей в городе. Они негромко разговаривали, произнося русские слова с легким акцентом.
Лариса узнала по голосам последних визитеров в квартиру 31, то есть ту самую, откуда она сейчас вышла.
Спустившись до первого этажа, она немного постояла, а потом осторожно, стараясь не шуметь, поднялась вверх и пристроилась у окна, так же как и попавшиеся ей на пути кавказцы, только пролетом ниже. В гулком пустом подъезде было хорошо слышно каждое слово.
— Вот гад! — с досадой и злостью сказал один из кавказцев. — Ищи его теперь!
— А много он у тебя взял? — спросил второй, несколько раз шмыгнув носом.
— Мужики говорят, у него столько монет никогда не было, — с досадой продолжал молодой человек.
— И что теперь делать будешь? — снова спросил простуженный.
— Найти его надо. Пусть отдает. Пускай только попробует бошку трахать, козел!
— А как все получилось? Ты что, не знал, кто он такой?
— Да он заливал, заливал, а я уши и развесил, — сказал собеседник тоном, ищущим сочувствия. — А когда очнулся, дело было уже сделано. И он… Ну, сделал ноги, короче. Теперь ни монет, ни его самого. С работы уволился, дома не бывает, фиг застанешь. Кирюша долбаный!
При последних словах Лариса чуть вздрогнула. У нее внутри что-то приятно кольнуло. Вокруг головы будто засветился незримый нимб. И забрезжил радужным светом миг просветления. Она потянула единственную ниточку в этом деле, за которую только и можно было ухватиться. И вроде бы что-то проклевывается. Кирюша — это могло означать имя Кирилл, который, по словам Надежды Павловны, и занимался монетами в свое время. Да вроде бы и разговор шел о них, родимых…
И Лариса вся обратилась во внимание и слух, надеясь узнать еще что-нибудь, что могло бы пролить свет на тайну кофейной банки.
Но в этот момент на третьем этаже открылась дверь одной из квартир, и пожилой женский голос стал выражать недовольство происходящим в подъезде.
— Вы чего тут раскурились? — сварливо орала она. — Идите к себе домой и там курите! Весь дым в квартиру тянет… Окурков набросают, наплюют. Тут своих хватает… Идите, идите отсюда!
Но похоже, устав ждать, парни и сами собирались уже уходить. Сказав на прощание, из желания не остаться в долгу, обладательнице командного голоса несколько «теплых» непечатных слов, курильщики затопали вниз по лестнице. Лариса решила опередить их и также поспешила на улицу.
Уже сидя за рулем автомашины, катившей по вечернему городу, она сделала выводы из подслушанного ею разговора: скорее всего, этот Кирилл взял у одного из своих сотоварищей по хобби те самые монеты и не торопится отдавать или расплачиваться за них.
А дружок Валентины, Володя, по-видимому, также в этом замешан. Только и всего.
Но так ли это? А как же квартирная кража? Может быть, дело куда серьезнее, чем кажется?
Лариса старалась не терять из виду троллейбус, услугами которого воспользовались объекты ее пристального внимания. Путь двух кавказцев лежал в Ленинский район, на окраину города. Троллейбус то и дело притормаживал на многочисленных остановках, и Лариса держалась на почтительном расстоянии, чтобы случайно не привлечь к себе внимания. Учитывая роскошный, запоминающийся внешний вид автомашины, опасения ее были весьма обоснованны. На остановках Лариса внимательно разглядывала вышедших, опасаясь упустить парней.
И чуть было не упустила, когда те вышли на остановке «Улица Вишневая» и быстрым шагом направились в подземный переход. Сообразив, что делать дальше, она свернула налево и остановила «Вольво» у овощного магазина. Выйдя из перехода с другой стороны, парни направились по тихой, безлюдной улице, которая круто поднималась вверх, на холм.
Чуть выждав, Лариса вылезла из машины и двинулась вслед за ними. Навстречу ей попался какой-то невзрачно одетый мужчина средних лет.
— Девушка, это не вы кошелек уронили? — громко, на всю улицу спросил он подвыпившим голосом, обращаясь к Ларисе.
Она машинально оглянулась и посмотрела на тротуар. Никакого кошелька, однако, и в помине нигде не было.
— Хы-хы-хы… Семь-ноль в мою пользу! — чуть ли не закричал он, демонстрируя свою неподдельную радость.
— Идиот! — по достоинству оценила Лариса чувство юмора и интеллект случайного прохожего.
Она побоялась, что этот глупый эпизод привлечет к ней внимание преследуемых, и на всякий случай наклонила голову, делая вид, что тщательно рассматривает — в порядке ли ее одежда.
